Остальные катафрактарии это подтвердили восторженными возгласами.

— Идите отдыхайте мои друзья, вы это заслужили, — улыбнулся я, поскольку действительно всех пятнадцать я знал в лицо и до начала наших тренировок, поскольку хоть с кем-то да пересекался во время штурмов или битв. Так что пусть по именам я не всех знал, но лица точно мне были знакомы ещё в момент собеседования. Сейчас же, после стольких часов тренировок я всех знал не только по именам, но и ещё их родословные.

Вскоре в лагерь стали возвращаться и другие всадники, выглядящие не сильно весело. Колесницы себя в бою проявили хорошо, вопросов ни к кому из военачальников у меня не было, но всё же они понимали, что битву выиграли вовсе не они и это наложило отпечаток на то, с какими выражениями на лицах они пришли ко мне.

— Вы просто красавцы, — широко улыбался я фальшивой улыбкой, — так идеально провели свою часть боя! Колесницы идеально выполнили всё, что мы планировали! Всем позже объявим премию, я вам обещаю.

— Это так мой царь, — промямлил задумчивый Ментуиуи, — но победу принесли увы не мы.

— Победа куётся из маленьких кусочков Ментуиуи, — я подошёл ближе и поощрительно похлопал его по плечу, — часть внесли легионы, часть колесницы, часть требушеты. Не будь одной из этих частей, ничего бы не получилось!

Поскольку я говорил правду, да ещё и старался быть сильно воодушевлённым, озадаченные лица военной элиты немного смягчились и расслабились, они стали не такие угрюмые, как когда только пришли ко мне.

— Танини, неси нам поесть и вина, моего лучшего, — позвал я парня, а сам показал всадникам садиться за стол, — давайте пообедаем и обсудим сражение.

— Как прикажет Его величество, — Иамунеджех слабо улыбнулся и сел за стол.

— Его величество не хочет позвать к нам катафрактариев? — вроде бы невинно, но я видел, как осторожно поинтересовался у меня Менхеперресенеб.

— Думаю им лучше отдохнуть, к тому же они путь и элитные, но пока всё же простые воины, — не попался я на эту удочку, выяснить их реальный статус, — если только Аменмос достоин такой чести. Вы и легаты, мои полководцы, с которыми мы можем обсудить всю битву целиком.

От моих слов они окончательно расслабились и во время всего разговора старательно обходили тему катафрактариев и их влияние на ход битвы. Старались больше рассказать о действиях колесниц, ну и немного о легионах, всё же привычное для них формирование. Я старательно слушал, пил только сильно разбавленное вино, зато много их хвалил, ведь у меня было всего пятнадцать всадников и полторы тысячи колесниц, понятное дело, что до полноценной тяжёлой конницы было ещё очень далеко. Так что сохранить хорошие отношения с воинским сословием пока для меня было очень нужно.

Наши посиделки со всадниками закончились ближе к вечеру, так что я отправился отдыхать, послав предупредить легатов легионов, чтобы прибыли ко мне на завтрак вместе с самыми отличившимися центурионами. Нужно было и им уделить внимание, чтобы не чувствовали себя обделёнными.

Подобные посиделки после них, повторились ещё дважды, сначала с Третьим легионом, потом с катафрактариями. Общим на них было то, что я больше слушал и много хвалил тех, с кем сейчас ел и пил, сильно выпячивая их достижения перед остальными, так что от меня все уходили воодушевлёнными и преисполненными чувством собственного величия. Правда Хопи, который был в шатре во время всех вечеринок, в конце последней из них весьма сильно портил мне настроение своим скептическим выражением на лице, пришлось тайком показать ему кулак. Только после этого он снова стал стоять на своём месте с каменным выражением на лице.

Меня несколько удивляло, что после последней битвы враг больше не предпринимал попыток напасть на нас, что и дало мне возможность провести вечеринки с каждым из родов своего войска. Хотя и с другой стороны особым удивлением не стало, когда утром меня разбудил Хопи с новостью от разведчиков Менхеперресенеба о том, что вражеское войско покидает свой лагерь, расходясь при этом в разные стороны небольшими отрядами по несколько тысяч человек.

Я, зевнув и сонно протерев глаза, отправил сокола в небо и вскоре убедился в правдивости этой информации. Противник действительно расходился, словно для них война была окончена, что было весьма странно, ведь я-то никуда не делся.

— Мой царь, — ко мне в шатёр вошёл Ментуиуи, — прибыли послы от ассирийского царя, просят встречи с Его величеством.

— Хорошо, приму их сегодня в обед, — я пожал плечами, — только тебе не кажется, что они прибыли сразу после того, как касситы решили сдаться?

— Более того мой царь, — военачальник скривился, — их видели в городе, так что возможно они давно прибыли сюда и лишь наблюдали, чем закончится эта битва.

— Я не помню, сейчас ассирийцы свободны или под кем-то? — задумался я, — не спрашивал их при последней встрече.

— Они под касситской властью, данники царя Караиндаша I, — хмыкнул Ментуиуи в ответ на мой вопрос.

— А-а-а, тогда понятно, будут просить принять их клятву верности, — предположил я.

Мой военачальник развёл руками, словно говоря, что всё возможно.

— Пусть готовятся к встрече в обед и дары пусть не забудут, — напомнил я ему, на что Ментуиуи улыбнулся и с поклоном меня заверил.

— Это упомяну самым первым делом, мой царь.

Когда военачальник ушёл, я стал умываться, а воодушевлённый Танини поливая мне воду на голову рассказывал свежие сплетни и слухи.

— Катафрактариев, чтобы не ломать язык, солдаты прозвали Бронзовобокими из-за их доспехов, сияющих, словно звезда Сепдет на небе, мой царь, — вещал он, — сразу все вспомнили те собеседования, которые Его величество проводил до похода и те, кто относился скептически или вовсе не пошёл на эту встречу, сейчас кусают локти. Всего за один короткий бой, Его величество показал на что способна новая его идея.

Тут Танини понизил голос.

— Правда при этом стараются говорить тихо, когда рядом проходят всадники или возницы колесниц. Хотя те заявляют, что ничто не способно заменить в войске их по эффективности.

— Нужно поддерживать их слова, — заметил я ему, — колесницы есть и ещё долго будут в войске царя, тут не в чём сомневаться. Тяжёлые всадники — лишь одна из частей войска, пусть и новая.

— Я так всем и говорю, — покивал он головой, передавая мне полотенце, которым я стал фыркая от удовольствия, вытираться.

— Давай позавтракаем, мне нужно ещё сегодня потренироваться с катафрактариями, обкатать новые тактики с учётом того, что мне не понравилось в прошлом бою, — заметил я, — так что через два часа приготовь мне воду и чистую одежду, ну и царские регалии мне понадобятся после обеда, на встрече с послами Ашшура.

— Всё сделаю мой царь, — быстро закивал он головой, — Его величество не отпустил со мной из дворца Миннахте, но его карлик поехал со мной с радостью, он оказался отличным и расторопным помощником, так что всё будет вовремя мой царь, можете даже не сомневаться.

— Всё, рассчитываю на тебя, — похлопал я его по плечу и гордый парень стал собирать мокрые полотенца и тазики, в которых я умывался.

— Мой царь многолик, словно Амон, — заметил тихо Хопи, когда вышел со мной из шатра, чтобы с охраной дойти до другого.

— Это похвала или ты так меня критикуешь? — хмыкнул я, поскольку примипил шутил, только когда видел, что я в хорошем настроении.

— Для царя — это отличное качество, — склонил он голову, — от Его величества уходят довольные все. Но только те, кто слышит все речи, понимает, как мудр мой царь.

Тут нубиец тяжело вздохнул, сделав на лице печальное выражение.

— Жаль, что об этом, знаю только я.

— Ничего, — рассмеялся я, — тебя более чем достаточно. Вон даже шутить научился, смешишь меня.

— Я ещё только учусь, — улыбнулся он в ответ, — и ещё письменности и грамоте, будь они не ладны.

— Ты учишься читать и писать? — я так сильно изумился, что даже остановился и удивлённо посмотрел на него, — что ещё я сегодня узнаю? Что ты тайный принц Вавилонии?