— Хм, — задумался я, поскольку если до того, как увидел город я пропускал мимо ушей слова военачальников о том, что с вице-королём лучше не ссориться, поскольку хотел сделать именно это, то теперь появилось понимание, кто на самом деле тут всем заправляет. Скорее всего Аменемнеху было плевать, что шесть городов на крае Нубии, близком к Египту восстали. Это проблема Египта их усмирять, а не его, у него же тут было всё хорошо. Судя по количеству полей, крестьян и поселений, которые мы проезжали, у вице-короля Нубии действительно всё было в порядке с делами. Вскоре впереди появились чужие колесницы, которые приблизились к нам. На них стояли одетые в медные доспехи темнокожие воины и одежды по египетской моде, правда с местным колоритом в виде коротких париков и узких набедренных повязок, а также богато украшенных золотом поясов. Причем золота на них всех было столько, что у меня чуть «золотая лихорадка» не началось. Хотелось всё с них сорвать и отдать на производство монет. С ближайшей колесницы неторопливо сошёл один из всадников и низко поклонился только мне.

— Старший сын «Сына царя» приветствует владыку Верхнего и Нижнего Египта, да продлят боги его годы, — сказал он на прекрасном египетском, без малейшего акцента, запутав меня правда в куче произнесённых титулов. Пришлось опять напрягать память и вспоминать, что «Сын царя» — это один из многочисленных титулов вице-короля Нубии. А это видимо передо мной его старший реальный сын, которого он прислал встретить меня.

— Царь Менхеперра приветствует достойного сына вице-правителя Нубии, — ровно держа голову, я поприветствовал его.

Он стал представлять сановников и воинов прибывших с собой, а я в свою очередь представил ему тех, что были рядом со мной. Когда процедура взаимного уважительного приветствия окончилась, он обратился снова ко мне.

— Отец послал меня сопроводить Его величество во дворец, — продолжил он, низко кланяясь, — он надеется, что Твоё величество останется у нас погостить надолго, дабы мы успели приветствовать своего царя так, как подобает традициям.

После его слов моё настроение стало стремительно падать. От первоначальных планов унизить вице-короля не осталось и следа. Это была явно скользкая ядовитая гадина, которую ещё нужно было для начала поймать. Ведь что сейчас произошло? Вице-король выказал мне полное уважение, пусть и не сам, но прислал старшего сына, предоставляет гостеприимство, поэтому просто так уже на него не наедешь. Ведь он всегда может сказать, что давал распоряжения главам городов, где я был раньше, но те проявили своеволие на местах. Не будешь же возвращаться и опровергать слова такого достойного правителя, проявившего к тебе «искреннее» радушие. Не успел я открыть рот, чтобы ехидно поинтересоваться, а будет ли предоставлена провизия для войска, как он тут же опередил меня.

— Прошу Его величество выделить главе нашего войска представителя от своей армии, он покажет, где лучше разместить солдат, а также обеспечит подвоз воды, вина и еды.

Рот мой закрылся. Вице-король оказался ещё более скользким, чем я подумал вначале. Потому я вынужденно растянул широкую приветливую улыбку и ответил, обращаясь к своему военачальнику.

— Иамунеджех прими помощь от этих достойных людей. Моё сердце радуется от того, какие в Каср Ибрим приветливые подданные.

— Слушаюсь мой царь, — лишь кивнул мой военачальник, не кланяясь, вызвав этим изумлённые взгляды нубийцев, они ведь не знали о моём приказе внутри своего войска.

Возница Иамунеджеха подвёз его колесницу к колеснице того человека, которого обозначил сын вице-короля и они вместе отъехали от нас, обсуждая дела. К ним же присоединился и Ментуиуи, спросивший у меня разрешения отъехать, ведь он был ответственный за всё войско целиком.

— Хопи, — повернулся я назад и центурион моей сотни склонил голову в ожидании приказа.

— Со мной в город зайдёт только моя охрана, возьми с собой пятьдесят человек.

— Слушаюсь мой царь, — склонился он и затем бросился собирать людей, которые были в разных местах, поскольку выполняли охранные функции не только для одного меня. Они охраняли жреца, но самое главное Небсения, его помощников, походную мастерскую и полковую казну. Правда не они одни были возле казны, но моя сотня была в постоянной охране, меняясь только на краткий отдых.

— Вы с Бенермерутом тоже поедите, — тихо я сказал Меримаату, тот занятый разговором с наставником лишь кивнул.

Недолгое ожидание и вскоре прибыли пятьдесят разно национальных легионеров, пристроившихся за моей колесницей.

— Мы можем ехать, — сказал я нас встречающему и он с низким поклоном, забрался на свою колесницу и вскоре для нас расчистили дорогу и мы поехали чуть ли не колесо в колесо.

— До нас донеслись слухи, что Твоё величество усмирил проклятых бунтарей ниже нас по течению? — поинтересовался мужчина, чтобы видимо мы не ехали молча, создавая этим неловкое напряжение.

— Они поняли свою неправоту, — легко улыбнулся я, — сражений никаких толком и не было.

— Да? — мои слова сильно его удивили, но уточнять он побоялся.

— Стелла великого царя Аменхотепа, — показал он рукой на высокий каменный обелиск, устремлённый в небо, когда мы съехали с караванной дороги и направились по той, которая вела в город. Людей, которые двигались с товаром или скотом в город, разгоняла по сторонам его стража и все приветствовали нас сидя, уткнувшись лбом в землю. Тоже продолжилось и в городе, где широкие улицы позволяли нам ехать с ним по-прежнему рядом, а кругом огромное количество людей, кланялись, сидя на земле. Таким темпом мы проехали его весь и добрались к огромной крепости с высокими стенами, на которых виднелись фигурки людей, несущих дозор.

Мы остановились у ворот, зазвучали горны, затем двери перед нами распахнулись и оттуда выдвинулась огромная, наверно не меньше тысячи человек, процессия с музыкой, танцами и хвалебными молитвами в мою честь, а также царя Хатшепсут. В недрах процессии оказались двое носилок со стульями на них. Мы с принцем сели на мягкие подушки, которыми были устланы сиденья стульев и нас понесли внутрь обширного дворцового комплекса, который даже на первый вид выглядел, как настоящий царский дворец. Фонтаны, уложенные розовым мрамором пешие дорожки и куча слуг и рабов, занимавшихся роскошным садом. В общем среди всех городов, в которых я побывал в Нубии, этот был сильно выше классом, поэтому становилось без лишних слов понятно, что здесь проживает очень небедный человек, облечённый большой властью.

Когда я увидел целую галерею растущего миррового дерева, которое в Египте считалось невероятно редким и дорогим, поскольку привозилось из далёкого Пунта, то настроение окончательно испортилось. Хатшепсут невероятно сильно гордилась похожей галерей из мирровых деревьев, которые она велела посадить в своём строящемся заупокойном храме Джесер-Джесеру, рядом с храмом посвящённому богу Амону. Так что можно было представить, насколько местная власть была могущественна, если организовала себе подобное, только прямо во дворце. Похоже с вице-королём нельзя было не считаться, а потому мне придётся чаще улыбаться и пока не разберусь с местными реалиями, засунуть своё мнение куда подальше.

Пока я об этом всём думал, нас обоих под дуделки и перделки внесли во дворец, с высокими ярко и красочно расписанными стенами и высоченными потолками, дающими внутри прохладу и опустили носилки на пол внутри тронного зала. Огромное количество людей, расположившихся у стен и ещё около двух десятков стояло за высоким троном, изготовленным из чёрного дерева, слоновой кости и украшенного десятками килограммов золота. На нём расположился нубиец лет сорока, одетый как царь, только без урея и постишь.

Когда носилки опустили, он поднялся с трона и опираясь на трость из чёрного дерева, сплошь украшенную золотом, подошёл ко мне и низко поклонился. Все вокруг опустились на колени, он — нет. Я широко улыбнулся.

— Разрешаю всем встать, — произнёс я, зашелестела ткань и придворные выпрямились, а король также мне широко улыбнулся, хотя я видел, что глаза у него остались холодные, словно лёд.