— Лучше не произносите моё имя, — покачал я головой, — уговор с царём Хатшепсут был о том, что Менхеперра вернулся, дабы не вызывать смуту в людях.

— Прости, конечно, — она склонила голову, — очень трудно называть тебя именем человека, с которым ты была так близка. Ведь внешне ты никак не изменился. Правда госпожа?

Мама Менхеперра кивнула, подтверждая её слова.

— Ладно, устраиваетесь, пойду сам посмотрю, что нам досталось от щедрот царя Хатшепсут.

Первое, что бросилось в глаза, так это охрана, которая и правда расставляла посты вокруг поместья. Решив уточнить их приказы, я свистнул, привлекая внимание Меримаата, и встав на колесницу, отправился по убитой дороге к самому богато украшенному шатру. Военачальник, явно каких-то высоких чинов и должностей, судя по одежде и драгоценностям, едва склонил голову, когда я подъехал к нему.

— Твоё величество, — бросил он небрежно.

— Ты как с царём разговариваешь?! — тут же возмутился Меримаат, на что я положил руку ему на плечо. Меня это вообще не задевало, поскольку важнее было получить информацию, чем спорить с человеком, который ниже тебя по положению.

— Уважаемый, можно узнать твои приказы? — поинтересовался я.

— Они просты Твоё величество, — пожал тот плечами, — охранять тебя и не допускать, чтобы с Твоим величеством что-то случилось.

— Их вам отдал лично царь Хатшепсут? — поинтересовался я.

— Нет, зачем царю вникать в такие мелочи, — удивился тот, — приказ, подписанный её именем мне передал казначей и великий управляющий дочери царя Нефруры, а также самый любимый придворный царя Хатшепсут — господин Сененмут.

— «Это ещё что за кадр? — удивился я, решив позже расспросить о нём у своих спутников».

— Мне вот интересно, насколько точно вы хотите соблюдать данный приказ? — вернулся я к разговору.

— Как можно более точно Твоё величество, — удивился военачальник, начиная подозревать, что мои вопросы идут неспроста.

— Ну просто у тебя так много людей, лошадей, а вокруг я бы не сказал, чтобы на земле лежало много еды, не говоря уже дровах, на которых вы готовили бы себе эту еду.

Его лицо слегка побелело.

— Что? В приказе не было пункта, как вы будите квартироваться? — с сожалением поинтересовался я, — или что еду будут доставлять вам из столицы?

— Обычно этим занимаются те, кого мы охраняем, — попытался выкрутиться он.

— Ну, а сейчас я не хочу вас кормить, — я широко ему улыбнулся, — и что ты сделаешь? Подашь жалобу царю Хатшепсут? Или тому наверняка достойному господину, который передал тебе приказ царя?

К военачальнику подошли его помощники, поскольку вода да, была для питья рядом и бесплатная, а вот что делать со снабжением небольшого войска, которое привело нас сюда? Вопрос был для них животрепещущий.

— Твоё величество, мы готовы выслушать твоё предложение, — впервые за разговор военачальник низко мне поклонился, осознав все перспективы нахождения здесь.

— Определи действительно необходимое количество людей для охраны, — жёстко сказал я, — чтобы ты мог выполнить приказ с одной стороны, а с другой мы могли всех вас прокормить. Ну и если я куда соберусь отъехать, я предупрежу тебя, чтобы не беспокоился понапрасну.

Он думал недолго.

— Это меня устраивает царь.

— Тогда сообщи мне количество оставшихся людей и животных, чтобы я составил общую смету расходов.

— Буду у тебя до заката солнца, царь, — он снова поклонился.

Вернувшись к шатрам, я позвал запыхавшегося Рехмира и передал ему наш разговор с военными. Он облегчённо вздохнул.

— О, чудесные новости царь, благодарю тебя, — он поклонился, — я уже думал, как распределить продукты правильно, а тут такое подспорье.

— Займись военными, когда прибудут, а я пока осмотрю поля, с которых мы будем питаться.

Он поклонился и крикнул, чтобы позвали управляющего поселением. Когда тот явился, мы пешком отправились к полям.

— На что уходит больше всего времени? — поинтересовался я у него, когда мы проходили мимо дозревающей пшеницы и ячменя. Я провёл рукой по колоскам, ощущая какие они тяжёлые, урожай в этом году явно будет хорошим.

— Твоё величество…, - начал он, но я его перебил.

— Можешь обращаться просто — царь.

Человек низко поклонился и продолжил.

— Царь, большой труд уходит на поддержание в порядке ирригационных каналов от Нила к нам на поля, а также ручной переброс воды из каналов ниже, в каналы выше.

— Покажи, — бросил я и он заторопился к работающим вдалеке людям, которые и правда, стояли по колено в воде и кожаными вёдрами снизу черпали воду с нижнего канала, а стоявшие вверху принимали на верёвках их, и выливали в верхний канал.

— Ясно, а что с самими каналами? Почему это просто ямы в земле? — поинтересовался я у него, — неужели нельзя сделать их более приличного вида? Хотя бы кирпичные.

Управляющий выпучил на меня глаза.

— Зачем?

— Чтобы они не размывались и не осыпались, — я посмотрел на него, как на идиота, — это же простейшие вещи.

— Царь, это слишком дорого для нас, — упал он на колени, — мы бедная община, а кирпичи делают только ремесленники. Мы не можем отдавать им большую часть своего урожая, меняя его на кирпичи.

— А куда вы его вообще тратите?

— Всё забирают сборщики налогов, для заполнения царских или храмовых хранилищ, — ответил он, — нам оставляют только на еду, в зависимости от количества людей в общине.

— А для посева на следующий год?

— Мы покупаем зерно там же, по двойной цене от сданного, — развёл он руками.

— У царя Хатшепсут всё же не всё в порядке в королевстве, — усмехнулся я, поняв из рассказа обычную истину. Города и деревня, что в мой век, что в этот, никогда не понимали друг друга. И та роскошь и довольствие, что я видел в Фивах, стоит только на этих людях, отдающих весь свой урожай, поскольку работают на землях, принадлежащих либо фараону, либо многочисленным храмам и сановникам.

— Когда сбор урожая?

— В начале четвёртого месяца перет царь, — ответил он, — после этого мы обычно занимаемся подготовительной работой полей к следующему разливу.

— Ладно, возвращаемся, я посмотрел то, что хотел, — сказал я, разворачиваясь обратно к огромному табору, который сейчас равномерно распределялся по всей территории, причём животных угоняли подальше от посевов.

— Рехмир! — крикнул я, позвав парня, бегающего от одной группы людей к другой.

Запыхавшийся, он подошёл ко мне.

— Бери этих двух себе в помощь, — я потыкал пальцем на Бенермерута и Меримаата, — а то они своими кислыми лицами мне всё настроение портят.

Тот обрадовался и быстро сказал им, что нужно проконтролировать. Им ничего не оставалось, как оставив колесницы и заботу о лошадях конюхам, отправиться выполнять его распоряжения.

— Вечером явишься ко мне, подобьём наши доходы и расходы, — приказал я ему, прежде чем он не умчался дальше.

— Конечно мой царь.

Более мне ничего не оставалось, как вернутся в шатёр к женщинам, которые прервали свой разговор, стоило только мне показаться.

— Ты голоден Менхеперра? — заботливо поинтересовалась Исида у меня.

Я прислушался к организму и понял, что да, поесть не мешало бы.

— Не отказался бы госпожа, — я склонил голову.

— Сейчас распоряжусь, — она остановила жестом Амонемхеб, которая собралась помочь ей, и сама пошла к слугам.

Так мы пожалуй впервые остались с молодой девушкой наедине. Стало неловко, особенно оттого, что наверно уже месяц как я переместился в Египет, и у меня не было за это время ни с кем секса. За суетой и делами я особо не замечал эту потребность, но вот сейчас, когда до симпатичного, вкусно пахнущего девичьего тела было рукой подать, мой член встал, что стало видно под набедренной повязкой, поскольку трусов тут ещё не придумали.

— Господин, — она смутилась, увидев это и отодвинулась от меня.

— Не обращай внимание, — отвернулся и я, затем лёг на несколько слоёв циновок выполняющих в шатре роль пола.