В такой ситуации разумно иметь запасной план. Козырь в рукаве. Осквернённый предмет, контролирующий разум, на его роль отлично подходит. Но стоит ли он таких рисков?

Раулю Лео не верил. Он создал себе образ витающего в облаках поэта, но это лишь маска. Кто за ней скрывается? Сложно сказать, но определённо это не глупый романтик, а умный и расчётливый игрок.

И вот чего хочет интриган Сурро, Милано не мог сказать. Вероятно, он готовится к своей «отставке». Например, систематически влияет на тестя, чтобы получить часть бизнеса в случае развода с Орианной.

Эта версия была простой. Понятной. Удобной. Она многое объясняла. Поэтому чертовски Лео не нравилась. Он уже один раз так крупно ошибся и не собирался делать этого вновь.

Поэт Сурро мог быть искусным лжецом или глупым романтиком, но он слишком сильно рисковал, беря под контроль разум Франциска Кастора. Нет, в любой своей ипостаси он бы так не сделал.

Мог ли он использовать «скверну», чтобы жениться? И снова нет. Этот брак заключили по инициативе Орианны. Именно она была, выражаясь языком бизнеса, главным выгодоприобретателем от этого договора.

Статус, наследство, свобода адюльтера и формальная независимость от отца – Орианна получила все это.

Могла ли мадам Кастор приобрести артефакт, чтобы влиять на отца? Да. Могла ли она это делать систематически? Снова да.

Но в чем ее мотив? Женщине принадлежит заметная часть экономической империи, но отец контролирует все. Судя по всему, Мэнсон отчитывается в первую очередь перед ним.

И не смотря на возраст и замужество, женщина в жестких тисках отца. Даже брак не дал ей возможность покинуть дом. Лео поморщился. Жанне он верил, но слова Орианны надо было подвергать сомнению. Особенно с учетом ее состояния.

Могла ли дочь попытаться «проявить самостоятельность»? Сама встать у штурвала с помощью артефакта? С определенной точки зрения, это имело смысл. Но только с определенной. И глупо продолжать такие маневры, когда жертва все поняла и превратила кабинет и спальню в антимагическую зону.

Нет, единственная наследница Франциска Кастора не была полной дурой. Она не стала бы рисковать всем, чтобы немного подержаться за жезл власти.

А может быть дело в деньгах? Наследственное право островитян Милано не знал, но вот в родном немного разбирался. По закону Франциск мог завещать только половину имущества, остальное в любом случае отойдет дочери.

Миллионер овдовел очень давно, но так и не женился повторно. Но сейчас он еще не стар, может завести детей. Могла ли Орианна систематически на него влиять, чтобы не потерять часть наследства? Например, она заставляла его отказываться от выгодных сделок, которые в перспективе могли привести к новому брачному союзу.

Кроме того, Кастор ярко выраженный собственник. Дочь вполне могла унаследовать от него это и теперь прикладывала все силы, чтобы отец остался только ее.

«Эта версия смотрится логичнее», – подумал Леонардо.

Но был один момент, который Милано смущал. Орианна так и не покинула дом отца. И, если верить Жанне, от этого она не в восторге. Если у нее есть оскверненный предмет, то она легко могла «убедить» отца отпустить ее. Нет нужды постоянно быть рядом, чтобы влиять на жертву.

Так что здесь все не так просто.

Следующим по списку был управляющий, верный поданный короля островов, профессиональный шулер. Колонии – это дикие места, там не просто, а очень просто купить оскверненный предмет.

Кроме того, не стоило забывать про время. Если рассуждать логически, то Мэнсон появился в замке около года назад, одновременно с Раулем Сурро по тем же причинам.

В первую очередь Джеймс отчитывается перед Кастором, только потом перед его дочерью, бизнесом которой он управляет на другом материке. И каждые три месяца он ездит через полмира в другую страну, чтобы лично давать отчеты Франциску.

Не слишком ли сложно? Хотя с учетом размера наследства и времени его получения, в этом нет ничего удивительного.

Мог ли Мэнсон влиять на Кастора во время своих визитов? Легко. Но возникала проблема мотива. Зачем ему все это?

Сохранить место управляющего? Для этого не обязательно влезать в управление бизнесом Кастора, достаточно «убедить» его, что Мэнсон очень полезен. Кстати, Франциск так считает и за глаза зовет управляющего гением.

Джеймс нечист на руку и хочет скрыть собственные грехи?

Это версия смотрелась убедительно с учетом вчерашнего вечера. Если для Лео суммы были существенны, то для остальных – смешными. Но Мэнсон все равно мухлевал. Он настолько жаден? Или управляющий просто хотел выиграть любой ценой?

Но зачем тогда влезать в дела Кастора? С таким артефактом не сложно заставить Франциска поверить, что минус – это плюс, а убыточное поместье приносит огромный доход.

Снова не сходится.

Мэнсон агент островной разведки и заставляет республиканского миллионера действовать в интересах короля?

Лео усмехнулся. Почему нет? Но зачем мелочиться? Джеймс Мэнсон еще и член дюжины тайных обществ, а также один из соучастников убийства первого консула.

На ум тут же пришел Жульен Бастон. Инспектор РКК легко бы нашел здесь следы всех разведок мира, еретических сект, а также аборигенов диких земель. Дело он, конечно же, не раскрыл бы, но очки в глазах начальства заработал бы. Положа руку на сердце, Леонардо был вынужден признать, что в своем первом деле он умудрился наступить на те же грабли.

«У меня были веские причины для этого. И частично я был прав», – утешил себя Милано.

Нет, Лео считал, что здесь замешены деньги, огромные деньги. Возможно, что-то личное. А вот политики здесь нет.

После вчерашнего вечера Мэнсон не особо ему нравился, но и сильной антипатии не было.

Да, Милано сам мухлевал, играя карты, с помощью способностей. Это не так сложно, нужно было лишь подгадать время и прочитать память карточного стола за последние несколько секунд. Но, увы, регулярные выигрыши парня с талантом А-37 насторожили определенных людей. Так что Леонардо пришлось с этим завязать, а переводы родителям резко уменьшить.

После этого ему несколько раз хотели устроить «темную», но статус студента академии и собственные кулаки спасли его от самых страшных последствий.

«Да и было это всего пару-тройку… десятков раз!» – почти весело подумал Милано.

Но Лео учили отодвигать эмоции в сторону и смотреть беспристрастно. Мэнсону предъявить пока нечего. Но червячок сомнения младшего следователя грыз.

Последним по списку шел Жорж де Рюа де Колонтель.

Перечитав свои записи и обдумав ситуацию, Милано был вынужден признать, что он выглядел подозрительнее всего.

Сурро был первым подозреваемым в столице, но сейчас выглядел безобидно, хоть и вызывал противоречивые эмоции. У Мэнсона все плохо с мотивом, Орианна слишком сильно рисковала, заигрывая с темной магией. А вот у журналиста были все возможности и причины для использования артефакта.

Он легко мог добыть «скверну» в колониях – снять артефакт с трупа шамана или купить у туземца, не осознающего его ценности. Это объясняло стремительный взлет Жоржа после возвращения из заморских территорий.

Влиятельные любовницы? Лео сомневался, что они могут обеспечить такую головокружительную карьеру. Как и личные качества. Нужно что-то большее. Например, оскверненный предмет контролирующего типа.

Зачем журналисту брать под контроль миллионера? И почему это было сделано год назад?

Де Колонтель захотел стать зятем Кастора? Нет, глупости. С такой вещицей он бы легко это сделал.

У него резко появились интересы в Ньюленде? Маловероятно.

Де Рюа и раньше влиял на Франциска, но год назад решил влезть в его дела основательно. Мотив? Жоржу явно было тесно в рамках журналистики и бульварной литературы. Когда Лео задал ему вопрос, он профессионально сыграл удивление, но подобные мысли не могли не приходить ему в голову раньше. И реализовать свои амбиции он легко мог через Кастора, за его счет создав собственный бизнес.