Последняя фраза явно не понравилась Мэнсону, но он не стал ничего говорить.

«Как он говорит! «В моей империи», «перешел ко мне». Видимо, Франциск считает имущество дочери своим. Это надо учитывать», – подумал Лео, беря еще одну карту. Вечер становился все любопытнее и любопытнее.

– А вы, Леонардо? – неожиданно обратился к нему Мэнсон. – Вам есть что о себе рассказать?

– Ничего интересного, – как можно спокойнее сказал Милано. – Родители перебрались в Республику из южных княжеств, жили мы просто и небогато. В шестнадцать лет у меня проснулся талант, я оказался в спецшколе, а потом в академии при бюро надзора.

– Что было дальше вы узнаете из моего интервью, – рассмеялся Жорж дю Руа. – Наш молодой человек скромен, но под невзрачной оболочкой скрывается настоящий бриллиант.

– Сомнительный комплимент, – хмыкнул Лео.

– Немногие рискуют перечить нашему вестнику свободы, – усмехнулся Мэнсон. – Но вижу, вы не боитесь нарушать правила. Поднимаю ставку!

«Он намекает, что заметил, как я использую талант?» – подумал Милано, смотря на свои карты. Расклад был не лучший, шансов с таким набором выиграть немного, а в блефе он не силен.

– Пас. Не люблю рисковать без лишней нужды, – улыбнулся Милано.

– Прекрасно, – оценил Мэнсон. – Уважаю ваш выбор.

Естественно, этот раунд он тоже выиграл. Лео был почти уверен, что тут не обошлось без ловкости рук немолодого управляющего. Милано играл осторожно, поэтому потери пока были в пределах разумного. Можно было продолжать. После секунды раздумий младший следователь решил сосредоточиться на управляющем из колоний. С де Рюа его ждало еще несколько встреч, а вот Мэнсона он вряд ли поймает для приватной беседы.

Осталось только выбрать тему для разговора.

– Островитяне редкие гости в Республике. Вы часто бываете здесь?

– Я уроженец колоний, пусть и поданный короля, – машинально ответил Джеймс. Заметив удивленный взгляд Лео, он пояснил: – В империи разные статусы у жителей различных территорий. Поданными островов являются только рожденные в метрополии. Я к ним не отношусь. Что до вашего вопроса, Леонардо, то я бываю здесь раз в три месяца. Отчитываюсь перед семейством Кастор и возвращаюсь домой.

– Простите, не знал об этом, – смутился Милано.

– Ничего страшного. У жителей ваших колоний нет никакого гражданства, – ехидно заметил управляющий. – В этом плане у двенадцати категорий подданых короля положение гораздо лучше.

– Оно настолько прекрасно, что они постоянно спорят друг с другом. Подданые юга и севера ругаются между собой, ненавидят соотечественников из других колоний, потому что у них больше прав. Или презирают, если меньше, – не скрывая насмешки сказал де Колонтель.

– И это блистательная система, которая сохраняет мир в империи, – невозмутимо сказал Мэнсон. – Поднимаю ставку.

– Уравниваю, – оценив ситуацию, сказал Лео.

– Пас, – произнес Кастор и обратился к одному из слуг. – Как там, Орианна?

– Велела унести вино и подать абсент. С мадмуазель Граммон они нашли общий язык, – доложил он.

– Прекрасно. Пусть развлечется, – усмехнулся миллионер.

«Хорошо, что Жанна смогла разговорить ледышку. Плохо, что Кастор за всем этим следит», – мрачно подумал Леонардо.

– Уравниваю, – после долгих раздумий сказал де Рюа. – Эта система была придумана древними еще две тысячи лет назад. Империя ничего не изобретала.

– Она просто хорошо воспроизвела ее, – невозмутимо произнес Мэнсон. – И это надо ценить и уважать. Немногие смогли сделать что-то подобное.

– Вас послушать, так в подлунном мире нет места прекраснее вашей империи, – едко заметил журналист.

– У империи много недостатков. Я патриот родной земли, – уверенно произнес Джеймс. – Поэтому не смею говорить ничего плохого про уклад, заведенный королем.

– Вам надо было идти не в работорговцы-плантаторы, а в дипломаты, – усмехнулся Жорж. – Вы очень уместно смотрелись бы на этой ниве.

– Скорее в журналистику. Там ценят людей, которые красиво говорят мерзости в лицо, – усмехнулся Мэнсон. – Увы, эта ниша занята. Да и я посредственный лжец. Удваиваю ставки.

– Пас, – мгновенно отреагировал Милано. Он не знал, сколько тузов в рукаве у Мэнсона и не желал проигрывать еще больше денег.

Де Колонтель уравнял ставку, а потом повысил. Борьба длилась недолго, противники выложили карты на стол. Удивительно, но банк в этот раз сорвал журналист.

– Вам всегда улыбалась судьба, – холодно сказал Мэнсон, вставая со своего места. – Приятного вечера, месье, я отправляюсь спать.

– Иногда, чтобы выиграть достаточно не дать противнику воспользоваться его преимуществом, – подмигнув, тихо сказал де Рюа, когда управляющий вышел. – Если вы понимаете, о чем я.

«Похоже о шулерстве Мэнсона знают все, кроме Кастора. Или он знает, но делает вид, что не замечает, – подумал Милано. – Интересно!»

Журналист специально вывел из себя управляющего, перевозбуждённый Джеймс не смог незаметно вытащить карты и закономерно проиграл фальшивому дворянину с сильным раскладом.

– Время действительно позднее, – недовольно сказал хозяин замка. – Думаю, достаточно на сегодня. Робер проводи нашего гостя, Жорж, останься нам надо обсудить мою книгу.

На лицо де Рюа де Колонтеля на мгновение набежала тень, но он тут же вернул самообладание и растянул губы в улыбке.

Когда Лео выходил из комнаты, он услышал недовольную фразу Франциска:

– Мне не нравится третья глава, ты добавил туда слишком много воды и поразительно мало действий. Описания событий в Танге красивое, но не правдоподобное, а еще…

Дослушать Леонардо не смог, дверь за ним сразу же захлопнулась. Робером оказался тот самый телохранитель, который провожал его утром.

– Все в порядке, месье следователь? – спросил он, когда они отошли от игрового зала.

– В полном, – спокойно ответил Милано, смотря за реакцией охранника.

– Это хорошо. Вся эта ситуация… Даже на Черном континенте было спокойнее. Франциску становится все хуже, – глухо сказал пирокинетик. – Так долго продолжаться не может.

«Боится за хозяина. Хозяина и свое место. Поэтому готов помочь расследованию», – пришел к выводу Леонардо. И поэтому рискнул спросить прямо:

– Вы кого-то подозреваете? Кого-то конкретного?

– Сурро. Во всем виноват этот поэт, – не раздумывая, ответил Робер. – Год назад он приехал в замок и все покатилось в пропасть. Я уверен, что все это из-за него.

– Раньше такого точно не было? – уточнил Лео. – Вы уверены, что это началось в то время?

– Уверен. Готов дать правую руку на отсечение. И левую. И голову тоже, – уверенно сказал охранник с талантом. – Так что если вы решите провести арест этого выродка, то всегда на меня рассчитывайте. Даже в обход приказа хозяина.

– Я это учту, – кивнул Милано. – И обязательно вас привлеку, когда понадобится.

В полутьме коридора этого не было видно, но Лео был уверен, что охранник улыбнулся.

– Тогда я вас покину. Служба, – сказал он на прощение. – Доброй ночи.

Милано поднялся по лестнице, теперь ему нужно было пройти коридор, чтобы дойти до гостевой комнаты. На половине пути он столкнулся с Раулем Сурро.

«Вспомнишь демона, он сразу появится», – подумал Леонардо.

– Вам стоит поспешить, ваша жена уже в комнате, – вздрогнув, сказал поэт.

– Невеста, – машинально поправил его младший следователь. – Что-то случилось? Все в порядке?

– Что? Нет, все хорошо. Но вам лучше поспешить, у страйкеров нрав тяжелый, как и у всех талантов.

– Не замечал этого, – не скрывая иронии, произнес Милано.

Сурро ничего не сказал, быстро ушел в сторону лестницы.

«Ну и что это сейчас было? Еще один акт бездарного спектакля? Или он здесь что-то вынюхивал?» – подумал Леонардо, заходя в комнату.

Жанна уже спала. Культурный вечер двух дам в библиотеке окончился банальным пьянством.

С трудом опустившись в кресло, Милано вытащил записную книжку и записал все услышанное за карточным столом. Пальцы слушались плохо, буквы «плясали».