Конечно, никто их не ждал с распростертыми объятьями. Но видимо пока они ехали, Кардинал успел добраться до министра и изложить свою точку зрения на ситуацию. И она явно была не самой радужной для РКК.

– Рад вас видеть, месье. Генерал-инспектор Анри де Монпе, – сказал мужчина средних лет в идеально выглаженном мундире. Седые волосы, аккуратная бородка и легкая улыбка не вязались с тяжелым взглядом и хриплым неприятным голосом. – Печально, что мы встречаемся по такому поводу.

«Целый генерал РКК встречает представителей бюро. Похоже, кто-то натворил дел», – подумал Леонардо.

– Согласен, – холодно произнес Мишель. – Нам необходимо обсудить самоуправство старшего инспектора Бастона, которое привело к срыву расследования.

– Пройдемте в мой кабинет. Там все и обсудим. Охрану можете оставить здесь. Это излишне.

– Они здесь не лишнее, – сухо сказал Граммон. – Наши бойцы пойдут с нами.

Несколько секунд они боролись взглядами, но сотрудник РКК был вынужден предложить компромисс:

– Два человека. Этого более чем достаточно.

– Я на это надеюсь, – холодно сказал Мишель.

«Да-да, кто-то не смог упустить возможность показать, что сегодня у его броненосца калибр больше», – весело подумал Лео, следуя за напарником.

Лестницы, одинаковые двери, длинные безликие коридоры. Такие же безликие сотрудники, которые старательно делали вид, что здесь нет двух следователей и двух вооруженных до зубов штурмовиков.

Спустя десять минут они оказались в кабинете генерала-инспектора.

Первое, что бросилось в глаза Леонардо – это огромное полотно, занимавшее почти всю стену за рабочим столом.

Это была репродукция известной картины Фридриха Эйнака «Последняя битва человечества». Громкое название, но для него были все основания. Художник изобразил известную битву при Цормштадте, произошедшую в тысяча шестьсот сорок восьмом году.

Объединенные войска всех крупных государств тогда смогли остановить очередную волну демонов и пробиться к главному очагу Прорыва. Тонны серебра, формулы и десятки тысяч погибших – все это позволило запечатать врата в иную реальность. Это породило цепную реакцию, закрывшую меньшие очаги.

Тогда и была написана эта картина. Наивный художник был уверен, что война с демонами, длившаяся тридцать лет и унесшая пять миллионов жизней, станет веской причиной, чтобы больше никто не вынимал меч из ножен.

Увы, он ошибался. Уже через полвека страны снова взялись за оружие, поставили под ружье талантов и стали выяснять отношения самым простым и эффективным способом – войной.

Эйнак этого уже не увидел. В конце семнадцатого века его сожгут за связи с чернокнижниками. Такой вот парадокс.

Леонардо удивился бы меньше, если бы увидел в кабинете генерала-инспектора «Последний день консула» или «Вход победителей в столицу». Так был хоть какой-то смысл.

Мишель на картину не обратил внимания.

Бойцы штурмовой группы остались у дверей, следователи заняли удобные кресла для посетителей.

Генерал-инспектор сел за стол, внимательно посмотрел на Мишеля. Тот хищно улыбнулся. Сотрудник РКК вздохнул.

– Все просто, все очень просто, – с непонятной интонацией сказал де Монпе. – Сегодня старший инспектор Бастон, нарушив все приказы руководства, правила и инструкции, решил провести арест трех подозреваемых по делу теракта на выставке. Пауль Ортос оказал сопротивление, использовал оскверненный предмет. Сначала пламя уничтожило его, а потом принялось за квартиру. Пожар локализовать не было возможности, поэтому инспектор приказал начать эвакуацию дома. Погибло шесть сотрудников комиссии и четверо гражданских.

Новость произвела на Лео впечатление. Но Мишель лишь покачал головой:

– Неожиданный поворот, – цинично сказал старший следователь. – У пособника малефика оказался оскверненный предмет огромной силы. И у комиссии не оказалось специалистов с советующими талантами, чтобы предотвратить это. Никогда такого не было.

– Верно, – нехотя согласился генерал-инспектор.

– И я должен в это поверить? – в голосе Граммона звякнул металл. – Вы просто вляпались по уши, а теперь назначили виноватым Бастона, как ответственного за непосредственную операцию.

– В его биографии уже были похожие эпизоды, – неожиданно спокойно сказал генерал РКК. – В прошлый раз он оставил бюро в дураках, присвоил всю славу себе.

Мишель скрипнул зубами, но быстро вернул самообладание.

– Если вы думаете, что нам можно кинуть кость и выйти сухими из воды, то вы сильно ошибаетесь, – холодно произнес Мишель. – Жульен худший инспектор комиссии, но я никогда не поверю, что он мог провести эту операцию сам.

– В прошлый раз он смог, – продолжил гнуть свою линию генерал-инспектор. – И сорвал куш. Теперь он намеревался это повторить. Только и всего

– И никто об этом не был в курсе. Старший инспектор берет с собой несколько десятков бойцов и исчезает в неизвестном направлении. Я должен в это поверить? – яда в голосе Мишеля хватило бы, чтобы перетравить всех крыс на крупном корабле.

– Порой у нас творится настоящий хаос, – невозмутимо произнес де Монпе. – Такое иногда случается.

– Никакого судилища. Реальное расследование. И выявление всех виновных. Не только Бастона, – чеканя каждое слово, сказал Мишель.

На лице генерала-инспектора мелькнуло разочарование.

– Мы проведем его после выставки. Сейчас оно парализует комиссию.

– Ворон ворону глаз не выклюет, месье генерал? Расследование мы проведем совместно. Это не обсуждается, – уверенно сказал старший следователь.

Де Монпе внешне никак не отреагировал на это. Но что-то Лео подсказывало, что сотрудник комиссии в ярости.

– Это приемлемо.

– Общее руководство расследованием переходит бюро.

– Естественно.

– Мне необходимо переговорить с Бастоном. Наедине.

– Допустимо.

В кабинете повисла напряженная пауза.

– Что с остальными арестованными?

Генерал-инспектор покачал головой.

– Мы привлекли сорок третьих. Никак результатов. Они не причастны.

А-43 – талант, позволяющий чувствовать ложь. Полезная вещь, но были способы обмануть его обладателя. Талант не ошибается, а вот человек – да.

– Значит, комиссия собственноручно уничтожила единственную ниточку к заговорщикам? – озвучил очевидное Мишель. – И это за два дня до выставки. Просто прекрасно!

– Мы уже предприняли меры для защиты павильонов.

– И какие же? – изогнув бровь, спросил старший следователь.

– Мы мобилизуем всех специалистов из комиссии, привлечем солдат особых дивизионов. Талантов на церемонии будет больше, чем обычной охраны.

Лео с трудом удержался от того, чтобы не присвистнуть. Если генерал не преувеличивал, то силы должны были быть задействованы просто огромные.

– Если мы не можем предотвратить удар, то следует принять его на щит, – покачав головой, сказал Мишель. – Допустим. Я передам это директору. Теперь мне нужно поговорить с Бастоном.

Подвалы контрольной комиссии были очень похожи на такие же в бюро. Холодно, мрачно и почти ничего не видно. Старшего инспектора они обнаружили в одной из камер.

– Оставьте нас, – приказал Граммон Лео и бойцам штурмовой группы.

Здании комиссии они покинули спустя полчаса. Мишель всю дорогу был мрачным и задумчивым, так что младший следователь решил к нему не лезть.

Директор уже ждал их. Мишель быстро доложил ситуацию, объяснил план РКК. Д’Эрсте новости не обрадовали:

– Я уже доложил в центральное управление. Мы также мобилизуем все силы. Не только столичное отделение, но и всех талантов центрального округа. Также привлекаем всех следователей. Будем пытаться вычислить малефика и анархистов прямо на выставке.

– Когда прибудет помощь? – спросил Леонардо.

– Первые бойцы уже на вокзале. Граммон, назначаю тебя ответственным за взаимодействие с комиссией. Нам нужно все подготовить на высшем уровне.

– От царской охранки подобное скрыть будет невозможно, – озвучил очевидное Мишель. – Батальон талантов – это не шутки.