— А еще ей присущ инстинкт самосохранения, — парировал я.

— Это так, — подтвердила Королева.

Всего двадцать одна с хвостиком тысяча ликвидаций понадобилась, чтобы выжившие все поняли и нашли в себе силы выбрать здоровенный пряник вместо ничем кроме бессмысленной смерти или каторги не способного обернуться кнута.

— Мы с тобой — бог из машины, — заявил я. — Человечество с самого начала смотрело в небо и надеялось встретить ответный взгляд. Людям плохо — они наделены разумом, но все равно остаются лишь одним из населяющих Землю биологических видов. Все технические, культурные и философские достижения не смогли помочь им постичь главные вопросы бытия — «зачем я здесь?», «неужели я умру так же, как и все?» и «неужели нашим миром управляют такие же несовершенные люди со своими мелкими интересами?». Мы дали им ответы на первый и третий вопрос.

— Для человеческой особи срок существования в двести лет — почти бессмертие, — заметила Сеннит.

— Не согласен, — покачал я головой. — Вот те наши партнеры, возраст которых перевалил за сотню лет из-за помощи Целителей, умирать через пятьдесят-сто лет точно не захотят.

— Полное бессмертие технически достижимо, — развела лапками Сеннит. — Но результаты симуляций ты видел сам.

— Видел, — кивнул я. — Грозит неминуемой потерей мотивации, ложным, но неистребимым ощущением собственной мудрости из-за накопленного жизненного опыта, даже совершенно бесполезного и никчемного. Производительность любого труда сходит на нет — а зачем торопиться, если впереди — вечность?

Валя будет жить столько, сколько захочет — я не хочу ее терять.

— Именно борьба разума с биологическим несовершенством человека движет прогрессом, — вывела теорию Королева. — Но при этом именно биологическое несовершенство стало доминантой человеческого развития. Жажда власти, алчность, страх смерти, который выливается в страх перед соседями по планете — все это заставляло доминантных особей развивать военные технологии, ставшие двигателем человеческого прогресса.

— Те регионы, где воевали меньше, до недавнего времени были плохо развиты технически, — кивнул я.

— И при этом ужас и тяжесть войны человечество осознавало миллионы лет, — продолжила Сеннит. — Многие философские школы и культурные достижения прямо об этом говорят.

— И многие такие «философы» играли на руку менее сентиментальным врагам родного государства, — заметил я. — Сея панику и заставляя ни на что не влияющих людей ощущать коллективную вину за собственную историю.

— Эта человеческая особенность тоже интересна, — кивнула Королева. — Зеркальные нейроны позволили человечеству выжить в древние времена и основать относительно спокойные города с высокой плотностью населения, они же позволили человечеству изобрести искусство многих форм, но эти же нейроны позволяют более доминантным особям внушать подчиненным чувство коллективной ответственности. При этом многие понимают, что, если конкретной особи пытаются внушить чувство вины за чужие поступки, от этой особи просто хотят получить репутационные или материальные привилегии.

— Нет совести, — вздохнул я.

— У доминантных особей как правило ее нет, — подтвердила Сеннит. — В этом они похожи на насекомых: в их глазах мир состоит из самой особи и ресурсов, которыми особь пытается распоряжаться так, как будет лучше только для нее.

— И тем не менее, социальное порицание или одобрение — это важный инструмент управления обществом, — поделился я с ней плодами своего обучения. — Если общество поощряет стремление к развитию и достижениям — особь будет стараться этому соответствовать. Если общество воспевает деградацию, трактуя «свободу личности» как свободу предаваться порокам и саморазрушению, общество будет деградировать. Хорошо, что у нас первая модель, а мой старый мир мы починим совсем скоро. Свобода — это свобода развиваться, а не свобода отрезать первичные и вторичные половые признаки под одобрительные вопли таких же умалишенных. Ментально крепкий человек, конечно, на это посмотрит и покрутит пальцем у виска, но кто-то может и принять такое поведение за норму — общество же одобряет, значит всем надо делать так же.

— Твой мир сбился с пути сильнее других, — согласилась она. — Ему повезло сильнее, чем Землям-1 и 2 — самый развитый регион беспрецедентно долго избегал войны. Столько ресурсов было брошено в топку бессмысленного потребления, а теперь, когда подняли головы те, кто столетиями подвергался грабежам и насилию со стороны технически развитых государств, мир начал все глубже погружаться в хаос. У так называемых «белых» особей был шанс после самоубийства СССР — достаточно было интегрировать твою страну в общую над-национальную структуру и по мере развития бывших колоний интегрировать их туда же, сплачиваясь и развивая технологии, но деградация так называемых западных элит зашла слишком далеко — без достойного врага, каким был СССР, они поверили, что исторический процесс полностью им подконтролен, и в дальнейшем статус-кво будет сохраняться сам по себе.

— «Конец истории», — сослался я на книгу японца американского происхождения Фрэнсиса Фукуямы.

— Совершенно оторванная от реальности работа, — поддержала Сеннит. — Но в вашем мире хорошо научились не обращать внимания на реальность, отгораживаясь от нее словами и предлагая низкоранговым особям концентрироваться не на том, что они могут воспринять органами чувств, а на эфемерных, выдуманных и деструктивных вещах. Например — свободе деградировать, как ты правильно заметил.

— Починим, — решил я свернуть грустный разговор.

— Починим, — согласилась Сеннит. — Твой мир к приходу третьей силы готов лучше других — им не придется преодолевать десятилетия ненависти к жукам, а разочарование в собственных элитах нарастает с каждым днем.

— Скоро проверим, — кивнул я.

С опережением графика процессы идут, сейчас померим реакцию на мое появление в инфополе Земли-1, доработаем некоторые технологии, и можно начинать многократно воспетое фантастами инопланетное вторжение с нюансами в виде моментального по историческим меркам взлета уровня жизни по всей планете, «пропалыванием» недоговороспособных элитариев и гуманным пресечением попыток отстаивать обезьяний способ существования.

Старую Королеву я ощущал с самого нашего прибытия сюда, поэтому, когда коридор пещеры вывел нас в циклопических размеров зал, я не удивился. Внешний вид Королевы не впечатлял — груда увитой питательными трубками — считай, венами — биомассы. Биореактор и квазимозг — остальные «органы» Королевы находятся в других частях ее охватывающего всю эту небольшую — треть земного размера — но все-таки планету. Финальная форма колонизации «старыми» инсектоидами: живое и разумное (условно) существо на захваченной планете должно остаться только одно.

Сеннит остановилась у входа в пещеру и сложила лапки на груди, демонстративно выдав мне карт-бланш. Убивать вот это древнее, могучее, крайне опасное существо? Черта с два — такими козырями не разбрасываются, и никто не знает, что ждет нас в дальнейшем, когда мы научимся пробивать огораживающий наш кусочек Мультивселенной барьер Древних.

Я взошел по горе плоти на вершину и положил ладонь на самую толстую питательную трубку. Влив гигаватты энергии и пожертвовав парой килограммов веса, я помог восстановиться старой Королеве, параллельно очистив ее мозги от жажды экспансии, стремления уничтожить и пожрать все встретившееся на пути и позаботился о том, чтобы Королева слушалась меня или моих будущих потомков.

Биомасса зашевелилась, послышался треск камней — пробудившийся суперорганизм проводил инвентаризацию и накачивал энергией и материей захиревшие без присмотра узлы. Условно-автономные особи спешно погружались в биомассу, чтобы отдать Матери лишнее и вернуться во внешний мир обновленными — универсальными, маленькими, смертоносными. Это — мой козырь на случай неповиновения Сеннит. Это — мое оружие, которое способно дать Человечеству шанс выжить в столкновении с другой развитой цивилизацией. Дарую тебе имя — Лиза.