— Да не так надо! — не выдержал Лёха и нырнул правильно, вынырнув в метре от нас. — Правильно же? — запросил у меня подтверждение.

— Правильно, — кивнул я.

— Если нос не закрывать, в него вода затекает, — пожаловалась Света.

— Вот-вот! — поддержал ее Артем.

— А у меня не затекает! — похвастался подплывший к нам Колька и бултыхнулся головой в глубину по методике Артема.

Вынырнув, принялся кашлять и фыркать, к огромному нашему удовольствию.

В реке мы плескались до конца дня, полностью забив на рыбалку, но не забывая перекусывать и греться ароматным чайком из термоса. Во время прощания у моста успешно освоившая новый стиль Света напомнила всем прийти на ее день рождения к четырем часам дня — завтра школы нет, воскресенье — и мы разошлись по домам. Поужинав жаренной картошкой со шкварками — Марина у кого-то на что-то из запасов поменяла — под соленые огурцы с помидорами, запили это все прибывшей колой и провели дегустацию арахисовой пасты с растворимым американским кофе — последний аборигены тоже пробовали впервые, и Лёхе прямо не понравилось: горький. Но выпил всё — экзотика же, как вылить?

Напиток подействовал как надо — я немножко взбодрился, а друг извлек из клетки попугая и убежал дрессировать его во двор, напрочь забив на желание учить английский и пообещав матери сделать уроки позже. Этому больше кофе не наливаем!

— Сегодня побыстрее управиться постараемся, чтобы ты со свежими силами на день рождения шел, — добродушным тоном пообещал мне Геннадий Петрович по пути к пробою.

Константин Викторович, как и обещал, с нами не пошел, и его место занял тридцатисемилетний, ранее мне незнакомый оборотень, худющий настолько, что не падающая с него снаряга вызывала удивление — казалось, на таких плечах даже лямкам майки не удержаться, однако и броник, и автомат, и рюкзак висели как полагается. Звали нового знакомого «просто Вадим, без отчества», и помимо худобы он выделялся покрытой коротким «ёжиком» головой.

На поляне я уже совсем привычно взял за руку физрука, мы миновали «тамбур», и я выбрал пробой через два слева от «испанского». С той стороны меня ждало бледно-оранжевое, закатное небо, освещающее вызвавшую дрожь и оцепенение картину: в паре метров от меня пара окровавленных, испачканных блестящей, бледно-голубого оттенка слизью волков когтями и зубами рвали огромных, под два метра «в холке», похожих на муравьев насекомых. Нужно бежа…

В следующую секунду Геннадий Петрович подставил мне подножку и скомандовал:

— Три «Бэ»!

«Что еще за „три бэ“»? — подумал я, а дальше все мысли выбил треск оживших автоматов. Поле зрения закрыли ноги, а закрывшиеся от страха глаза окончательно лишили возможности видеть происходящее. Страшно! Очень-очень страшно! А если бы я сюда один пришел?! Нет уж, один я в незнакомые порталы никогда и ни за что не сунусь! Если выживу, а выжить очень-очень хочется!

— К нам! — рявкнул физрук, треска стало меньше, меня схватили за руку и скомандовали. — В пробой! Быстро!

Точно! Там — хорошо, спокойно и безопасно! Ноги словно сами нашли нужное направление, и я едва удержал равновесие, ввалившись в тамбур. Геннадий Петрович, не отпуская руки, толкнул меня в спину и втянул в тамбур наших — Игорь и Юра в свободных от ладоней друг друга руках держали лапы ошалело трясущих головами, слепо таращащихся в темноту, волков.

— Спокойно! — скомандовал Геннадий Петрович. — Идем дальше! — это уже мне.

И снова шаг словно на автомате.

Оказавшись на поляне, волки осмотрелись и начали трансформироваться. Когда-то я смотрел ужастик про оборотней, там этот процесс сопровождался клоками шерсти, болезненным воем, треском мышц и обильным кровотечением, но здесь ничего такого не произошло: шерсть спокойно втянулась в кожу, спины распрямились, челюсти уменьшились до нормального размера, и через пару секунд на травке сидели двое на зависть мускулистых, покрытых почти не кровоточащими порезами, царапинами и укусами, рослых блондинов — ночного света определись цвет волос вполне хватало.

— Откуда? — спросил их Геннадий Петрович.

— I don’t understand, — покачал головой левый.

— Who are you? — спросил в ответ правый.

— Андрей? — посмотрел на меня физрук, мягко высвободил сжимаемую мной изо всех сил ладонь и тихонько спросил. — Испугался?

— Нет! — аж подпрыгнул я. — Мне-то чего бояться? Ну жуки, ну стрельба! Да я и не такое виде… — в горле встал ком, я закашлялся и рухнул на четвереньки.

Трясущиеся руки подкосились, и только схвативший меня за предплечье Геннадий Петрович не дал рухнуть на землю.

— What a f***k is going on here? — словно издалека донеслось раздраженно-недоуменное.

— Андрей, все хорошо, просто у тебя шок, — монотонно забубнил Геннадий Петрович. — Это нормально, первый раз у всех так, ты еще молодец — вон, штаны новые не обоссал. А попал-то прямо в пекло, без подготовки, без инструктажей, без брони и безоружный, — вздернув меня на ноги, он широко улыбнулся, показав белеющие в ночи зубы, и свободной рукой хлопнул меня по бицепсу. — Мужик!

— Мужик! — эхом отозвался Игорь.

— Из самой жопы нас вытащил! — а это Юра.

— Я первый раз с жуками еще обычным человеком воевал, в армии, — подключился Вадим. — Обосрался, прикинь? И вот вообще н***я не стыдно — у нас все, кроме лейтенанта тогда обосрались.

Икнув, я втянул воздух и начал ржать, трясясь всем телом, пуская слезы и сопли и что-то неразборчиво даже для самого себя приговаривая.

— Хорош! — гаркнул Геннадий Петрович. — Сюда все, шмотки запасные этим двоим! А завтра попойку устроим, в честь нашего Андрея!

— Не надо! — сдавленно хрюкнул я. — Завтра же у Светы день рождения.

— Пришел в себя? — совсем другим, привычно-спокойным тоном спросил физрук.

— Пришел, — кивнул я, снял его руку с предплечья и спросил голых мужиков. — Америка?

— Америка! — радостно закивал правый.

— Американцы, — перевел я для остальных. — Че спросить?

— Спроси, откуда мы их забрали, и что они там делали, — ответил Геннадий Петрович.

Я спросил, и правый быстро, с мешающим разобрать суть характерным «техасско-деревенским» акцентом, затараторил.

— Помедленнее, пожалуйста, — попросил я. — И попроще.

Кивнув, он начал рассказывать медленнее и проще. Пока он говорил, на полянку успели выбраться наши и выдать мужикам камуфлированные штаны, зеленые футболки и фляжку с водой, к которой сразу же припал левый.

— Три часа назад в двадцати трех километрах от Сент-Луиса открылось окно, наше подразделение оказалось ближайшим. Какая-то сука в штабе решила, что нас хватит. Когда мы зачистили первую группу жуков, из окна полезла следующая — я насчитал больше сотни. Чтобы не попасть в окружение, мы начали отступать. Когда в живых остались только мы с братом, командование приняло решение ударить ракетами. Я на такое дерьмо не подписывался! Какого черта в штаб набирают идиотов? Если бы не вы, нам бы пришел конец. Я — ваш должник, парни. Но кто вы? Очень много матерится, — добавил я «от себя».

— А кто бы на их месте не матерился? — не стал осуждать физрук. — Переводи обратно. Вы — в России, в Сибири. Меня зовут Гена, я — командир сводного отряда… Не успеваешь? — заметил мою заминку.

— Не знаю, как перевести «сводный отряд», — признался я.

— Раша! — схватился за голову правый. — Ви а факд!

— Держи себя в руках, Джим! — рявкнул на него правый. — Сорри, продолжайте. — Это нам.

— Правый очень расстроился, что попал в Россию, а левый его успокоил, — перевел я для Геннадия Петровича.

— Переводи как сможешь, только чтобы понятно было, что мы — не регулярная армия, — велел тот.

— Мы — деревенское ополчение, — подобрал я слова. — Не армия, — добавил на всякий случай. — Оборотни. Не будете создавать проблем — мы вас не тронем. Но если попадете в руки правительства — вам конец.

— Факин коммис! — простонал правый.

— Грёбаные коммуняки, — мстительно перевел я, но, будучи отходчивым парнем, перевел и слова левого. — Мы не будем создавать проблем, мистер Гена.