Командир оборвал рассуждения подчинённого, приказав освежевать дичь и зажарить на костре, а после обеда они начнут строить плот. Митралл, недовольно ворча, что он-де очень устал, достал нож и принялся сдирать с животного шкуру.

– На Тандее отдохнёшь, – пообещал командир. – Гарантирую отпуск.

– Сомневаюсь я что-то…

«Говорите, побольше говорите!» – молил Валентин.

Чем больше тарлане разговаривали, тем больше сведений могло всплыть. Значит, тем больше у него появится шансов что-то понять и лучше разобраться в ситуации.

Однако разговор на этом иссяк. Акмолл наконец поднялся и натаскал для костра сухих веток. После этого он спрыснул их какой-то жидкостью, поднёс к хворосту зажигалку, и через мгновение по веткам заплясало весёлое пламя. Несмотря на обстоятельства, стало по-домашнему уютно. Капитан невольно улыбнулся, вспомнив шашлыки на природе. Да, были времена…

Мясом «кролика» агенты немного поделились и с Валентином. Оно оказалось превосходным, особенно со специями, которые нашлись в карманах Митралла. Блюдо оценил даже Порат, который к тому времени уже пришёл в себя и сосредоточенно сидел в сторонке мрачный и вялый, словно с похмелья. На угрозы будущих кар со стороны командира Порат только тяжко вздыхал и отводил взгляд.

После обеда Митралл развалился на песке, отдохнуть перед постройкой плота, Пората поставили в караул, а Акмолл принялся за Валентина. Он подробно расспрашивал о жизни на Земле, о том, какой она была до Катастрофы, что стало после деления на Зоны, как люди восприняли произошедшее и что думает обо всем этом сам пленный. Остапенко отвечал достаточно правдиво, немного надеясь в конечном итоге на такие же откровения, однако так их и не дождался.

Акмолл вскоре перешёл к действительно волнующему его вопросу: откуда у Остапенко с Шориным деструкторы и бронекостюмы, каковы их взаимоотношения с Кин и как они попали в систему переходов. Кроме этого, он догадывался о связи между землянами и партизанами, напавшими на Дворец. Правда, при этом главную руководящую роль агент справедливо отводил Кин и Аввану.

Здесь уже капитану пришлось туго. Он юлил, как только мог, но от внимательного Акмолла не ускользнули некоторые неточности, несуразности и провалы в рассказе. В конце концов, Акмоллу надоело повторять вопросы по многу раз – и он пообещал, что уж Коулл выжмет из землянина всё, что тому известно.

– Мне с тобой толочь воду в ступе надоело, – сообщил тарланин. – Главное, что я тебя взял!

– Но как я вас побегать заставил, – усмехнулся Валентин. – Надеюсь, не в последний раз.

Эта шпилька со стороны Остапенко неожиданно привела Акмолла в ярость. Он подскочил к пленному и ударил его ногой в бок. Капитан прошипел, кривясь от боли:

– Да уж, со связанным человеком ты легко справляешься!

– Как ты сказал?! – взвился старший агент. – Ну, хорошо! Эй, Митралл, а ну-ка, развяжи его, мы будем драться. Честно драться, на равных!

Митралл выпучился на Акмолла и стал возражать, что не стоит тратить на это время, лучше уж плотом заняться. Пока земляини ещё способен, пусть брёвна таскает!

– Я что сказал? – заорал Акмолл. – Развяжи его, урод!

– Слушаюсь, – буркнул Митралл и освободил капитана, криво усмехнувшись: – Ну что ж, часом раньше, часом позже.

Акмолл принялся снимать бронекостюм.

– Да, – приговаривал он, – мы будем биться на равных. Чтобы ты не думал, что я испугаюсь какого-то придурка-варвара!

Остапенко, широко расставив ноги, растирал запястья и оценивал противника. Акмолл был сантиметров на пять-семь повыше и явно тяжелее килограммов на десять. Развитая мускулатура выдавала в нём серьёзного бойца.

«Ничего, – подумал Валентин, – и не с такими справлялись. Его самоуверенность подведёт. А, в крайнем случае, у меня есть пистолет – жаль, правда, не было времени разобраться с устройством!»

– Готов, землянин?! – Акмолл приплясывал, словно от нетерпения. – Идём на песок!

– Идём, – согласился Валентин. – На каких условиях сражаемся?

– Ну, уж не до первой крови, – зарычал Акмолл. – До того, как ты попросишь пощады!

– А если попросить пощады придётся тебе?

– Этому не бывать! – Тарланин повернул к капитану раскрасневшееся лицо. – Кишка тонка у тебя, понятно?

Остапенко улыбнулся.

– Мои кишки ты не видел, – сказал он.

– Я их тебе выпущу! – пообещал Акмолл.

Они вышли на пляж, на самый солнцепёк.

– Здесь! – заорал тарланин и махнул рукой. – Готов, придурок?

– Убей его, Акмолл, убей! Разорви его в клочья! – визжали Порат и Митралл.

– Нет, я его убивать пока не стану, – сквозь зубы процедил командир, – но только пока.

Последним из своего снаряжения он снял шлем и бросил его в сторону.

Валентина удивляли быстрые переходы настроения у агентов, взять того же Акмолла. Вот вроде, казалось, они разговаривали спокойно, но через пару минут могли взорваться почти истерикой и грубыми криками. Подобное, если не брать во внимание явных неврастеников, Остапенко наблюдал только у матёрых уголовников – как-то, ещё до Катастрофы, довелось ему подрабатывать системным администратором в одной довольно крупной компании, где рулил какой-то вор в законе. Часто встречаться с боссом Валентину не приходилось, но несколько раз он наблюдал именно подобную реакцию: вот только что сидел человек и разговаривал совершенно спокойно, даже как-то вяло, «через губу» – и вдруг по совершенно, казалось бы, пустяковому поводу взрывался истеричным криком. И почти сразу же успокаивался, возвращаясь в предыдущее обманчиво расслабленное состояние.

Очень похоже вели себя агенты и, особенно, Акмолл. С чем это было связано, гадал Валентин? С какими-то особенностями отношений в данном подразделении у тарлан или вообще с жизнью у них? Собственно говоря, пока ведь ничего не известно о структуре их общества, о том, что там происходит.

Сейчас требовалось выстоять против психа-агента, чтобы не упустить возможность разобраться во всём.

Валентин встал в боевую стойку.

– Ну, давай! – глухо произнёс он.

Старший агент понял его без перевода, пригнулся и пошёл вперёд. В самый последний момент Остапенко отскочил в сторону и провёл хук справа. Акмолл хладнокровно отбил руку землянина, и его нога молниеносно понеслась противнику прямо в лицо. Остапенко еле успел уклониться, и сапог тарланина лишь поцарапал щёку. Агенты, наблюдавшие за поединком, торжествующе заревели.

Противники принялись кружиться друг вокруг друга, выжидая момент. Выпад Акмолла – Валентин выставил блок, но тут же получил ощутимый удар по ноге, отчего не удержался и упал на одно колено, снова вызывая бурю восторга со стороны «болельщиков». Акмолл, забавляясь, потряс кулаками, повернувшись к ним.

Воспользовавшись моментом, Остапенко бросился ему под ноги, и они упали, покатившись по песку. Изловчившись, капитан ударил локтем Акмолла в пах. Тот взвыл, но заломил Остапенко руку, да так, что в глазах землянина потемнело. Тарланин оседлал Валентина и начал его душить. Свободной рукой капитан схватил горсть песка и бросил прямо в широко открытые, красные от злости глаза старшего агента. Акмолл дико заорал и слетел с него. Остапенко тут же оказался на ногах и с размаху ударил противника сначала в бок, а потом в шею. Тарланин растянулся на песке. Агенты возмущённо закричали и кинулись, было, на Валентина, но Акмолл, тряся головой и выставив руку, что-то прошипел с зажмуренными глазами, и они остановились.

Не церемонясь, Остапенко подскочил к начавшему подниматься Акмоллу и принялся изо всех сил молотить его руками и ногами. Сотрясаясь под его ударами, агент, тем не менее, поднялся и провёл всего-навсего один удар, в результате которого Валентин отлетел с подбитым глазом. После этого тарланин поймал ногу капитана и сильно крутанул её – Остапенко вновь оказался на песке. Акмолл хладнокровно подошёл к нему, схватил за руку и ногу, поднял вверх и швырнул обратно на песок. Агенты захохотали.

– Сделай из него отбивную, Ак! – валился от хохота Порат, в шлеме которого по-прежнему работал транслятор.