Тот пожал плечами:

– Да если время есть, то чего бы на Лондон не взглянуть? Тем более что броня у нас круче, чем в танке.

– Ладно, – кивнул Гончаров, – сделаем круг почёта, взглянем. Только – аккуратнее. И всё вовремя включай, Петя.

– Не беспокойтесь, товарищ командир! – улыбнулся Домашников, которому очень хотелось совершить полёт над кусочком Англии. – Всё включим и выключим, когда надо – я автоматический режим поставлю. Вот только карту зарисую, как всегда.

Домашников быстро набросал схему расположения Арок в альбом и поднял гравилёт в воздух.

За время, пока они оставались у Перехода, никто больше в окрестностях места перестрелки не появлялся. Редкие облака плыли, бросая резко очерченные солнцем тени на набережную, на местами разбитый парапет, на мутноватые воды Темзы и на искалеченные комплексы зданий вдоль реки.

Пётр чётко увидел то, что в первый момент и затем в процессе так быстро завершившихся «переговоров» разглядеть не успел: три моста, которые хорошо просматривались с данной точки, были взорваны. На противоположном берегу двигались какие-то фигуры, крадущиеся вдоль набережной через сады у башни Виктории. Добавив увеличения на приборы наблюдения, Пётр как на ладони разглядел, что это небольшой отряд хорошо вооружённых людей в военной форме, а в кустах чуть поодаль притаилась бронированная машина. Никто из них не имел бород, а посему Домашников заключил, что это явно некая группировка, противостоящая так называемому Фронту Исламского Возрождения Британии.

Он указал на вооружённых людей на другом берегу. Майор просто пожал плечами и снова ругнулся крепким словцом:

– Так их всех разтак! Может, господа члены экипажа, всё-таки не стоит экскурсий устраивать? Зачем нам лишние перестрелки хоть с исламистами, хоть с солдатами королевы?

– Может, тут уже не королева, а король?

– Да какая разница!

– Думаю, эти ребята поумнее и стрелять просто так не будут, – заметил Домашников.

– Они уже себя показали поумнее, – проворчал Гончаров, описывая в воздухе рукой полукруг.

– Похоже, мы оказались на берегу, занятом исламистами. Но нам, вообще-то, как раз через ту сторону, на северо-запад нужно двигаться. Чтобы не соваться на противоположный берег прямо сейчас и не провоцировать на стрельбу, давайте немного пролетим над рекой, как бы над ничейной территорией, а потом пойдём по курсу.

– Ну ты, пожалуй, прав, – согласился Александр. – Ладно, давай, полетели, поплыли, поехали! Ты поднимайся повыше, до предела, метров на четыреста пятьдесят.

Пётр чуть развернул машину и повёл её над Темзой в сторону от засевших на той стороне военных. Пролетели два разрушенных моста – Домашников не помнил, как они называются. Из всех лондонских мостов он безоговорочно знал только Вестминстерский мост, что начинался прямо от Биг-Бена, и, безусловно, ни с чем не спутал бы Тауэрский мост, поскольку характерная форма с двумя башнями отпечатывалась в памяти каждого, кто хотя бы раз видел это сооружение. Петру очень хотелось взглянуть на второй после башни с часами символ Лондона, но мост стоял дальше вниз по реке, а они сейчас летели в противоположном направлении.

Запустение царило везде: сгоревшие и разрушенные здания, брошенные остовы автомобилей и автобусов, в нескольких местах в реке торчали корпуса потопленных судов – и практически полное отсутствие людей. Лишь в одном месте с правого берега реки по гравилёту открыла огонь ещё одна группа вооружённых бородачей, но быстро убедилась в невозможности сбить странную машину.

Очевидно, какая-то часть населения либо покинула город, спасаясь от вспыхнувших вооружённых конфликтов, либо была перебита в стычках. Собственно, в сложившихся условиях, огромный каменный город превращался в могильник: при отсутствии сырья и продуктов жить в нём становилось бессмысленно. Особенно при ведении боевых действий отрядами фанатиков.

– Как клопы, зараза! – выругался вслух долго молчавший Домашников.

– Чего? – не понял майор.

– Да эти поганые фанатики: и в прошлые времена как клопы влезали во все щели, покоя не давали, а уж сейчас!

Гончаров усмехнулся:

– Клопы и есть: пьют кровь и размножаются в любых условиях.

– Эти люди действительно не имеют ничего общего с настоящим исламом, – вставил Фёдор.

– Ой, а ты знаешь, что такое настоящий ислам? – прищурился Гончаров.

– Я не знаю, – вздохнул Исмагилов, – но я уверен, что настоящая вера в Бога в любом виде плохой быть не может. Если кто-то пытается убивать именем Аллаха, то плох не Аллах, а человек, кто такие слова произносит.

– А если человек утверждает, что ему так Аллах велел? – прищурился Пётр.

– Человек на то и человек, чтобы врать, – резонно возразил Исмагилов. – Кто-то, кроме него, слышал, что это Аллах говорил?

Майор почти с восхищением посмотрел на Фёдора:

– Ничего себе! – пробормотал он. – Федя, да ты просто… Ну, даже не знаю – философ! Правильно ведь сказал!

Водитель скромно потупил взгляд:

– Меня так дед учил. Нельзя обижать людей за то, что они верят в другого Бога – Бог один, просто все его видят по-разному. Нельзя обижать людей своей верой, но и терпеть, чтобы чужой верой тебя обижали тоже нельзя, конечно.

– А я бы всё-таки сказал, что верить надо не в Бога, а в человека, – вставил Пётр.

– В человека?! – с некоторым сомнением спросил Гончаров, вспоминая «моджахедов».

– Ну, не в каждого человека, – поправился Домашников, – а избирательно! В общем, неблагодарные это рассуждения.

– Скорее всего! – пробормотал Александр. – А вот интересно, какой Бог у тарлан?

– Забыли спросить у Аввана, – хмыкнул Пётр.

Он посмотрел на дисплей гравилёта и сравнил какие-то показания с данными на уникальном блоке своего защитного костюма.

– Ну, наверное, хватит, пора поворачивать, а то возьмём слишком в сторону.

– Ты уже и по приборам тут на пульте понимаешь? – удивился Исмагилов.

– Только кое-что по логике: Авван-то на русский язык перестроил только наши костюмчики. Но, в общем-то, понятно. Чуть практики – и будем летать с закрытыми глазами.

– Не сглазь, – предостерёг Петра майор, – и не расслабляйся.

– Есть, командир! – Домашников, не поворачиваясь от пульта, приложил руку к шлему.

Машина повернула вправо, и внизу замелькали городские кварталы.

Домашников усмехнулся и сказал вслух:

– Вот кто бы мог подумать, что попаду именно в то место в Лондоне, где побывал, считай, в прошлой жизни. Нас тогда в основном на экскурсии и по делам возили на автобусе, и только пару раз удалось просто по Лондону прогуляться. А гулял, естественно, по направлению от гостиницы до центра и обратно. Как раз вот рядом с местами, что сейчас пролетаем. Надо же, такое совпадение…

– А узнаёшь что-нибудь? – поинтересовался Фёдор.

– Кое-что да. Вон там, впереди зелёная незастроенная местность – это вроде как Гайд-парк… Ну да, конечно, это он – там два пруда: один круглый, маленький, а другой вытянутый, побольше, я помню. Только почти все деревья вырубили, видимо на дрова, и на земле вроде как овощи сажают.

– Конечно, – заметил Исмагилов, – так и должно было случиться. А у нас же похожая ситуация. Только у нас земли даже в городе открытой и не заасфальтированной куда больше, чем в этом Лондоне, потому и выжить у нас легче.

Гончаров, внимательно смотревший, что происходит внизу, сказал:

– Петя, а вон там военные и орудия видны. Да они нас уже заметили – смотрят. Уверен, что мало кто здесь сейчас летает. Включи-ка ты режим невидимости от греха подальше, хотя это явно не исламисты.

Домашников кивнул и подал команду голосом. Компьютер гравилёта послушно сообщил, что режим невидимости включён. Для сидевших внутри землян ничего не изменилось, и Исмагилов даже поинтересовался, а точно ли «невидимка» заработала. Домашников пожал плечами:

– Должна работать, если подтверждение есть, и вон, на панели, загорелся индикатор. Думаю, это и соответствует включению такого режима.