Всё происходило в тайне. На поляне, в восемнадцати верстах от Смоленска, рядом с Ковшаровым городищем, где недавно размещался походный лагерь Ярослава, произошёл обмен. Когда я наблюдал из кустов, у меня сложилось впечатление, что в этом деянии принимают участие совершенно посторонние люди. Представители Ярослава куда-то всё время торопились, нервничали и после взвешивания гривен, погрузив сундуки с «серебром» на ладью, спешно уплыли. Или боялись, что охрана из пятнадцати воинов недостаточна, или мы столкнулись с самыми настоящими мошенниками. По легенде, бывшие пленные отправлялись назад, однако в столице княжества об этом обмене никто и слыхом не слыхивал. Увели полон, и бог с ним, меньше людей кормить надо. В итоге всех перипетий фальшивые гривны укатились в Суздаль, где их история потерялась. Кто-то говорил, что они сгорели при пожаре, кто-то говорил, что их никогда и не было, но никто не обмолвился о подлоге.
Сто два человека надо было разместить, накормить и экипировать. Но это была только вершина айсберга, всплывшая перед моим носом. Проблемы с новым отрядом начались на следующий день: использовать обученных конному бою людей в качестве пехоты было неразумно. Приобрести же одновременно сотню лошадей не представлялось возможным. Скакунов, которые оставались в Смоленском княжестве, Ярослав увел с собой, а половцы, занимавшие львиную долю этого рынка – ещё в прошлом году перекочевали в Венгрию. То есть сложился известный дефицит, когда в отдельно взятой области предложению просто неоткуда взяться. Конечно, пару десятков лошадок теоретически можно было купить, но не больше. К тому же, если сотню людей не грех было спрятать в лесу, то пасти животных нужно было на открытой местности. По моим подсчётам, табун слопал бы всю траву в округе за три дня, без учёта зерновых, коих здесь не в достатке. Двадцать пять пудов овса в сутки ещё было возможно привезти, но с растительным кормом было явное фиаско. Второй проблемой стало вооружение. Литвины предпочитали клинковому оружию секиры и копья. Мечами пользоваться умели, но из-за их дороговизны вооружались топорами и навыкам клинкового боя время не уделяли. Арбалеты не признавали, луки использовали, но по сравнению со степными аналогами, их оружие не шло ни в какое сравнение. Зачем в лесополосе тугой составной лук, если с головой хватает простого? Выходило, что в открытом столкновении лёгкая монгольская конница перебила бы всех литвинов за пару минут. В концепцию боя, которую мы с Савелием намеривались навязать передовому подразделению кочевников, новый отряд не вписывался. Создалась патовая ситуация, Савелий получал дружину, которую можно было экипировать, но нельзя было использовать против нашего основного противника. И пока, я доказывал, что если основное внимание уделить защите, то и пешими эти воины будут отличным подспорьем – мне в ответ приводили убийственные контраргументы.
– Без оружия дальнего боя – верная смерть. Если только использовать отряд как чело, а ополчение в качестве стрелков, то может получиться, – Савелий размышлял вслух, сидя на бережке недалеко от палаток нового лагеря. – В колчане помещается до двадцати пяти стрел, редкий лучник не имеет запасной колчан. Пять, может семь стрел срезени, остальные на бронь. В бою больше стрел не пустить, рука устаёт, меткости не будет. Представь, что будет, если сотня опустошит свой запас и каждая десятая кого-нибудь заденет? Это уже великое подспорье, а у противника почти каждый имеет лук. Теперь смотри: каски твои, конечно, лучше чем многие шеломы, которые я видел, но лицо и шею они не прикрывают, придумать бы что-нибудь. Обидно, если в бою парней положим из-за этого.
К нам подошёл Свиртил, немного постоял и присел рядом с сотником. Литвин был мастером засад и всякой диверсионной деятельности. Не просто так он первым полез в нашу крепость через подземный ход. Так что и его мнение можно было выслушать.
– Свиртил, нам с Савелием надо съездить, посмотреть одно место, точнее, болото в Долгомостье. Хочешь с нами? – предложил литвину.
– Поехать-то можно, но дружину завтра нужно кормить, а еды уже нет сейчас, нет даже паршивого лука, чтоб подстрелить утку или кабанчика в лесу. – Свиртил как-то обречённо вздохнул, смотря на Савелия.
С поляны пришлось эвакуироваться, спустившись вниз по реке на плотах, брошенных воинами Ярослава, Савелий с отрядом пешком добрались до крепости. Я уже ждал на месте, воспользовавшись лодкой коробейника, который после того, как довёз меня, укатил по своим делам. Палатки поставили у стены, прямо возле деревьев, где недавно был бой. День ушёл на то, чтобы переписать и снять размеры с вновь прибывших, да три недели в моём времени для изготовления доспехов и вооружения. Исправительное учреждение продало мне полный комплект лесоруба: ватная куртка с брюками и шапка с рукавицами, для работы в местах с суровым климатом. И когда обмундирование стали выдавать литвинам, то с удивлением выяснил, что шапок-ушанок на Руси не было. На зиму шили островерхие колпаки из шкур, пуская по краю мех ценного зверя. Кто попроще – носили заячьи, люди побогаче – изощрялись, кто как мог. Тем не менее, новая одежда пошла на ура. Из боевой амуниции каждый имел бриганту с кольчужной юбкой, каску с бармицей, наручи и поножи, боевой топор, меч, копьё, щит и пару сулиц. Двенадцать человек, как лучших стрелков, вооружили дополнительно луками. Позаботился я и о зимней одежде, призвав в помощь скорняков средневекового Смоленска. Когда я взвесил один комплект, то пришёл в ужас. Общий вес всего обмундирования составил тридцать восемь килограммов на одного человека. Помимо этого требовалось запасное оружие, на случай поломки, походная кузница, котелки, ложки, продовольствие и много всякой мелочи, такой, как иголки с ниткой. В пересчёте на деньги XIII века одеть, обуть, вооружить пешего воина можно было за сорок пять гривен серебра. Напоить и накормить – за восемь гривен в год. Итого шестьдесят шесть пудов серебра на сто дружинников. Сумма астрономическая по тем временам, сопоставимая с короной герцога, где-нибудь в нищей Франции или Германии.
Всякое начало трудно; стоит только начать, а там закрутится и завертится так, что и остановиться невмочь. Это к тому, что при решении возникших проблем как бы невзначай начинают появляться ответы с той стороны, откуда совершенно не ждёшь. К концу месяца Ермоген предложил мне выкупить некогда крупную деревеньку. Построил её боярин Гвидон, перевезший туда удачно захваченный лет пять назад полон. Место там было неплохое, но больно глухое, расположенное на слиянии двух рек, где Серебрянка вливается в Сож. Сейчас на этом месте село Княжое. После предательства главы семейства семью Гвидона не репрессировали, но материальное положение изрядно пошатнулось. За двадцать гривен земля, на которой расположилось восемь домов с шестьюдесятью жителями, перешла в мою собственность. Точнее сам населённый пункт числился за мной, а вот люди мне не принадлежали. От моего камня вёрст шесть, но по реке выходит девять. Как раз в одном переходе от Долгомостья. Жители деревни состояли в основном из женщин, всего девять мужчин, из них семеро мальчишек, этим и обусловливалась продажа. Смерды обрабатывали небольшое поле, но питались в основном дарами реки. Суть хлопот Ермогена состояла в том, чтобы из деревни сделать село, то есть надо поставить церковь. У него и священник был на примете: подающий большие надежды чернец Серафим. Будет поп – будет и приход. В противном случае, из-за отсутствия мужского населения деревня вымерла бы. Фрол с артелью, куда влились все без исключения мои бывшие рабы, за неделю поставили новый дом, возвели частокол и принялись за строительство мельницы. Туда и переехал отряд во главе с Савелием, который периодически курсировал от деревни к городу, так как Елена боялась переезжать из насиженного места в Богом забытую глухомань.
Рязанца в городе помнили, а на Подоле ещё и уважали. Основной целью вояжей было создание боеспособного отряда из ополчения жителей столицы. Сотник мог рассчитывать на Ваську Щуку, который к тому времени сколотил ватажку в сорок мужиков. Работы на причалах практически не было. Хоть и близился конец навигации, но по сравнению с прежними тучными годами речной торговый путь умирал. Всё реже проходили ладьи купцов, караваны из пяти судов расценивались как праздник. Если бы не подогрев продовольствием, то можно было класть зубы на полку. Вот ватажка Васьки и уходила в леса под Смоленском, чтобы потренироваться в обращении с оружием, а заодно освоить тонкости боевого построения. Все были вооружены арбалетами, ослопами и ножами. Большая часть имела даже доспехи. Брони подвозились по мере их изготовления. Подмастерья Данилы, имея на руках готовые кольца, маленькие гвоздики для заклёпывания и нагрудные пластины, умудрялись производить одну стальную рубаху в день. Все дело было в распределении труда. Благодаря этому новшеству поддерживались такие рекордные темпы.
