– Славный малый, – улыбнувшись, сказал Сильвестор и потрепал Хрюшика за уши, на что тот отозвался задиристым хрюканьем. – Иди сюда, балбес, – обратившись к карлику, проговорил маг и направился к нему с мирно поднятыми руками. Тот попыталось убежать, но Сильвестор спокойно приковал его к земле простым заклятьем..

Подойдя к туземцу, чародей легко коснулся рукой большого мясистого носа и резко выдернул иглу. Никакой боли карлик не ощутил. Однако его и без того большие глаза расширились до невероятных размеров.

– Ну вот и всё. А ты боялся. Не помоги я тебе, яд из иглы постепенно превратил бы твоё тело в кисель, годный для неспешной трапезы.

Ромунд подозрительно покосился на Хрюшика. Тот по-человечески развёл передними лапами, мол, никто и не говорил, что он травоядный.

– Хватит таращиться на меня, – сказал Сильвестор, внимательно изучая карлика. Тот был сплошь покрыт чёрными волосами, а единственной одеждой служила набедренная повязка. – Вроде разумный. Непонятно. В общем, я тебя сейчас отпущу, а ты без глупостей, хорошо?

Маг провёл над карликом рукой, и сковывающее заклинание исчезло.

Однако туземец не побежал. Он несколько секунд продолжал удивлённо смотреть на Сильвестора, потом перевёл взгляд на Ромунд и схватился за рот, словно испугался какой-то мысли.

– Может, у него шок, – задумчиво проговорил Сильвестор. – Ведь дрянь, которую содержат иглы твоего поросёнка, Ромунд, чудовищное едкая.

– Сотворяющие, – пролепетал карлик.

– Что? – нахмурился Сильвестор и резко наклонился над волосатым коротышкой.

Несчастный от испуга вжался затылком в траву.

– Да не бойся ты. Никто тебя не тронет, – успокоил Сильвестор.

– Сотворяющие, – повторил туземец.

– И чего это значит?

– Не знать. Но нечто важный… – ответил туземец и снова схватился за рот.

– Понятно, – Сильвестор выпрямился во весь рост и задумчиво посмотрел на хмурое небо.

– Посмотреть! Посмотреть! – воскликнул вдруг карлик, подпрыгивая на ноги. – Посмотреть! – он замахал руками, призывая последовать за ним в лес.

– Он куда-то зовёт нас, – сказал Ромунд. – Но мне что-то не хочется идти.

– Ты боишься? – усмехнулся Сильвестор.

– Скорее проявляю осторожность, – на последнем слово Ромунд сделал особый акцент.

– Согласен. Но, думается, у нас есть возможности обезопасить себя. К тому же я начинаю подозревать, что в этом мире не всё хорошо с магией.

– В каком смысле? – удивился юноша.

– Идём. Сейчас поймёшь.

Поняв, что большие люди решили последовать за ним, коротышка вприпрыжку ринулся сквозь густой лес – Ромунд с Сильвестором с трудом успевали за ним. Однако бежать пришлось недолго: в какой-то момент зелень расступилась, и на овальной поляне вырос прямоугольный обелиск, обросший мхом и покосившийся от времени. Сделан он был из простого гранита.

Рядом с камнем на коленях сидел коротышка и со священным трепетом смотрел на изображение, высеченное на обелиске. Подойдя поближе, Ромунд внимательно изучил запечатлённую сцену.

– Какой-то библейский сюжет, по-моему, – сказал Сильвестор.

– Что? – не понял Ромунд. По его мнению, неизвестный художник увековечил какое-то местное собрание карликов, на котором в качестве почётных участников присутствовало три человека с нимбами, манипулировавшие чем-то в руках. Наверное, заклинаниями.

– Да ничего. Афоризм, – махнул рукой Сильвестор. – Скажи мне, наш коротконогий друг, и что Сотворяющие делали в этом мире?

– Уууу! Много всякий. Страшный. Жуткий. Красивый. Игнок не знать всё. Игнок маленький и глупый. Игнок быстро изгнать племя, не успеть научить, – выпалил карлик.

– Игнок, значит. Говоришь, маленький и глупый? – поинтересовался Сильвестор.

– Так есть. Три сунма и пять тратов, – ответил карлик, показал сначала семь пальцев, а затем два.

– Это, к сожалению, нам ничего не говорит.

– Интересный способ летоисчисления, – усмехнулся Ромунд. – Но насчёт магии мне ничего не понятно.

– А ты разве не видел, как Игнок удивился простому заклинанию? А этот сюжет не навёл тебя ни на какие мысли?

– Если честно, то нет, – пожал плечами Ромунд. – Возможно, у меня голова занята другим.

Хрюшик согласно хрюкнул и погладил лапкой круглый животик.

– Нет, не этим, – рассмеялся Ромунд. – Впрочем, я не отказался бы чего-нибудь поесть.

Сильвестор цокнул языком и согласно кивнул.

– Игнок, а нет ли у тебя каких-нибудь запасов? Мы голодны.

Игнок недоверчиво посмотрел на Сотворяющих и грустно вздохнул.

– Есть. Шалаш. Идти за мной, – отчеканил он и поплёлся от камня.

Радости Хрюшика не было предела. В составленном из елового лапника жилище Игнока оказался солидный набор вяленого мяса и даже сушёных плодов. Малыш так обрадовался, что за несколько минут умял солидный шматок .

Увидев, с каким аппетитом питомец Ромунда уплетает кровно собранные харчи, Игнок покраснел и чуть не заревел. Однако Сильвестор вовремя успокоил низкорослого туземца, пообещав помочь с провизией.

– А что, мой друг, можешь ли ты нас провести к своим? – спросил Сильвестор, с удовольствием похрустывая красным овальным овощем, по вкусу напоминающим огурец с чесноком. Компания расположилась в тесном, но сухом шатре. Начавшийся дождь загнал путников в жилище Игнока.

Затравленно наблюдающий за трапезой Сотворяющих карлик нахмурился.

– Не знать. Игнок изгой. Игноку запрещено ходить деревня. Родной. Игнок несчастный. – туземец отчаянно взмахнул руками и уткнулся лбом в ладони. Заплакал.

Хрюшик отреагировал: подскочив к Игноку, забрался к нему на плечо, принявшись тереться пятаком об мясистое ухо карлика. Тот сначала недоверчиво дёрнулся, но потом благодарно улыбнулся. От малыша исходила невероятная аура спокойствия и теплоты.

Ромунд удивился быстрой перемене отношения Хрюшика к новому компаньону.

– А за что тебя изгнали? – поинтересовался юноша.

Игнок тяжело вздохнул.

– Ноги. Кривые. Мой род – род стройных ног. А моя. – карлик махнул рукой. – Мать не признать Игнока. Не мой, сказать сын. Игнока выбросить к свиньям. Но они не жрать меня. Игнок питаться дрянью из корыта. На второй сунм тётка взять меня и вышвырнуть. Уходи, сказать. Не приходи больше. Иначе тарантуга.

– Тарантуга? – нахмурился Ромунд.

– Масло. Пыш, пыш. Купаться! – Игнок закатил глаза.

– Суровые у вас законы, – покачал головой Сильвестор, разрезая сотворённым ножом мясо.

– Законы, нет. Законы дать Сотворяющие. Но тётка забыть. Она сказать, она главный. А законы – пуф! Сказка.

– Ты из правящей семьи, я так понял? – ухмыльнулся Сильвестор.

– Правящей? Игнок не знать. Тётка – вождь. Злой. Плохой. Остальные не любить тётка. Но у неё много хакарси. Они большие, с железякой.

– Хакарси? – поинтересовался Ромунд..

– Злые. Война! – попытался изобразить кулачный бой Игнок.

– Ясно. А что насчёт Сотворяющих? Ты ничего не слышал про их отношение к нарушению законов? – поинтересовался очкарик.

– Не слышать, – отрицательно мотнул головой Игнок.

– Не договариваешь ты чего-то, дорогой Игнок, – прищурился Сильвестор. – Откуда ты разговаривать научился. Хотя бы так?

Игнок замялся.

– Тедо научил, – ответил карлик после недолго молчания.

– Кто это?

– Изгой. Тоже. Старый, мудрый. Он подобрать меня в лес. Кормить и учить.

– И легенды он, наверняка, тебе тоже рассказывал, – перешёл в наступление маг и навис над Игноком.

– Пощадить! – взмолился карлик, бухнувшись лбом на землю.

Хрюшик спрыгнул с туземца и в недоумении уставился на него.

– Игнок. я жду, – требовательно сказал Сильвестор.

Игнок с трудом оторвался, осмотрелся по сторонам, и, поняв, что деваться некуда, принялся рассказывать:

– Тедо сказать, чтобы я молчать. Он сказать, что за это его изгнать тётка. Много лет назад.

– За это что? – направил в нужное русло маг.

– Пророчество, – запинаясь, выговорил Игнок. – Там сказать, что Сотворяющие прийти в мир и устроить большой Джад. Суд богов. И мир сгореть в огонь. Бух! И всем тикмук прийти конец!