— Что здесь произошло? — тоном следователя обратился он к сестрам, переводя взгляд с одной на другую. — Как это получилось? Он же был на грани…

Доктор вовремя прикусил язык.

— Кхм…Мисс Харрисон, — уже вежливо он наклонился над Филлис с высоты своего роста. — Я был бы признателен Вам, если бы сказали, каким образом мальчик…э-э-э…пришел в себя…

Филлис подняла на него огромные сияющие счастьем глаза, в которых уже высохли слезы.

— Я не… — она явно не знала, что сказать. — Доктор… — закусив губу и, на мгновение опустив глаза, Филлис помолчала.

— Может быть, это лекарство…Ну… то, что вы ввели Кону… — она опять поцеловала ладошку мальчика, не сводя с врача осторожного взгляда. — Я вам так благодарна, доктор…

Доктор Эванс внимательно смотрел на нее. На минуту ему показалось, что в счастливом взгляде красивых карих глаз мисс Харрисон искоркой промелькнула насмешка.

— Хм…Возможно, возможно… — пробормотал он. — Но такой эффект!..

Врач недоверчиво покачал головой и скрестил на груди руки, пристально глядя на ребенка.

— Что ж…И давно он пришел в себя?

Памела, шмыгнув носом, ответила за сестру:

— Минут десять назад.

Доктор Эванс оглянулся на весело скачущий на экране монитора яркий лучик и прищурившись, задумчиво произнес:

— Пожалуй, я рискну отключить приборы. — Он осторожно убрал трубочки и провода, окутывавшие лежавшего мальчика, с опаской смотревшего на его руки. Врач внимательно взглянул на Кона и повернулся к Филлис. — Вы не будете возражать, если мы возьмем анализы?

Кон замер. Вот оно! Не даром этот доктор ему не понравился! В панике мальчик вцепился в руку матери.

— Мамочка… — приподнимаясь на постели, дрожащими губами произнес он, — а это…это…больно?…

— Господи, Кон!

Филлис обняла сына, прижала его к своей груди и закрыла глаза. Ее мальчик, ее любовь, ее радость!..Еще десять минут назад она думала, что теряет его, а сейчас он боится каких-то анализов! Она смахнула опять невольно выступившие слезы.

— Сердце мое! — Филлис поцеловала ребенка. — Это совсем не больно!

— Да? — Кон недоверчиво шмыгнул носом.

Он сел на постели и, опасливо глядя на врача, спросил:

— Правда — не больно?

Доктор похлопал его по плечу.

— Не волнуйся, малыш, теперь все будет в порядке.

Убедившись, что женщина вышла, Килм подошел к распростертому на полу пещеры телу Коннора. Постояв немного, дух кивнул головой.

— Попробовать стоит… — задумчиво пробормотал он. — Он почти одного со мной роста и сложения…

— Теперь — самое главное…

Килм достал из глубины своего тела тыквенный сосуд и небольшой камешек. Повернувшись лицом к выходу из пещеры, так, чтобы яркий луч луны лег прямо у его ног, он положил камешек в центр образовавшегося светлого пятна на полу. Затем капнул несколько капель животворной жидкости на сложенную лодочкой ладонь. Вернув сосуд в его туманное хранилище, он встал так, чтобы лунный луч, протянувшейся к дальней стене пещеры, упав на его ладонь, одновременно освещал камешек, лежащий на полу.

— О великий Океан — отец всего сущего! О Гея — дающая жизнь! О среброликая Селена! — воззвал Килм, закрыв глаза. — К вашей помощи я взываю! Дайте вместилище моей бессмертной душе!

Трижды повторил Килм слова заклинания и теперь, открыв глаза, напряженно ждал.

Но ничего не происходило. В пещере было тихо так, что казалось, остановилось само время. Подождав немного, дух начал терять терпение. Он уже готов был произнести заклинание в четвертый раз, когда, затаив дыхание, увидел, что постепенно сгустившийся лунный свет на конце серебристого луча озарил своим отблеском лунный камень, лежавший у его ног. Неяркий белый блик коснулся руки Килма, и капли воды на его ладони засветились яркими искорками.

Внезапно раздавшийся тонкий звук, похожий на печальный вздох, заставил Килма вздрогнуть. Уловив какое-то движение, он уставился на тело Коннора, со страхом и надеждой вглядываясь в него. И увидел, как от неподвижно лежащего Коннора стал медленно отделяться туманный силуэт. Приподнявшись над телом, силуэт плавно перетёк на пол пещеры. Килм, разинув рот, смотрел на происходящее.

— Клянусь Хаосом… — растерянно выговорил он. — Получилось…Получилось!

Взглянув на свою ладонь, он усмехнулся и выплеснул искрящуюся воду на туманный мужской силуэт, лежавший на полу, чуть касаясь его.

— Ладно! Сегодня я — добрый, — со смешком пробормотал он. — Походи тут вместо меня…пару тысяч лет!

Услышав шорох у входа в пещеру, он встал так, чтобы туманная тень Коннора не была видна, и рявкнул:

— Я не звал тебя, женщина!

Бросив взгляд на Коннора, Дайана сделал шаг в пещеру.

— Скоро взойдет солнце! Ты сказал, что он не доживет до рассвета!

— Можешь подниматься, — махнул рукой Килм.

— А…

— Я сказал: поднимайся! — опять рявкнул Килм.

Дайана, вздрогнув от его крика, широко раскрыв глаза увидела, как туманный силуэт Килма, медленно растекаясь по полу пещеры, окутал тело Коннора и приподнял его над полом. В страхе она попятилась назад и дала дорогу лежащему на этой странной подушке Мастеру.

Филлис и Памела, обнявшись, с умилением смотрели на Кона, сидевшего на кровати и уплетающего йогурт. Доктор Эванс больше ничего пока не разрешил.

— Не будем торопиться, — убеждал он мисс Харрисон, готовую тут же забрать сына домой. — Давайте понаблюдаем еще эту ночь, а завтра…

Он развел руками, показывая, что с завтрашнего дня готов снять с себя ответственность за своего маленького пациента.

Филлис, неимоверно счастливая, ласково уговаривала Кона не обращать внимания на маленькие неприятности в виде взятия крови на анализ.

— Не бойся, милый, — она поцеловала мальчика в голову, — это совсем не больно…

— Я и не боюсь, — кося глазом на медсестру, подошедшую у нему с блестящими и явно опасными предметами, бормотал Кон. — Совсем не боюсь…

— Ой! — он зажмурился и уткнулся головой в грудь матери.

— Да я еще ничего не делала, — посмеивалась медсестра, взяв хрупкую руку ребенка и расправляя стиснутый кулачок. — Ну…Ты же мужчина, да?

— Да… — глухо и жалобно прозвучал голос ребенка, не отрывающего голову от материнской груди.

— Кон…милый… — Филлис укоризненно покачала головой, целуя сына.

И мальчик все же заставил себя поднять голову. Расширенными от страха глазами он отчаянно посмотрел на Филлис.

— Я — мужчина! — Кон часто заморгал, еле сдерживая слезы. — Как Коннор! А Коннор ничего не боится! Да, мамочка?

— Да, милый! Конечно, ты ничего не боишься, — ласково улыбнулась Филлис. Она вздохнула и тихонько добавила: — Как Коннор…

Медсестра смазала пальчик ребенка спиртом и быстрым движением профессионально ловко уколола его. Кон стиснул зубы и зажмурился.

— Уже все, дорогой! — Филлис опять поцеловала сына. — Все!

Она подняла его голову за подбородок и чмокнула в щеку.

— Ты был молодцом!

Кон облегченно вздохнул. Но на палец все же смотреть не решался.

Памела с улыбкой наблюдала за этим сложным процессом воспитания характера. Услышав о Конноре, она невольно вздохнула, но, поймав удивленный взгляд Филлис, постаралась улыбнуться еще шире.

Через некоторое время, к радости Филлис, Кон попросил есть. Но кроме разрешенного доктором йогурта, ему ничего не дали. Сначала он надул губы, но Филлис поцеловав его, попросила не капризничать.

— Ты же не хочешь, делать еще анализы? — шантажировала она сына. — Значит, пока достаточно двух йогуртов, милый.

И вот теперь сестры не могли наглядеться на облизывающего ложку мальчика. Закончив есть, он протянул Филлис опустошенные стаканчики и удовлетворенно вздохнул.

— А можно мне посмотреть телевизор? — осторожно спросил он, умоляюще глядя на мать.

Филлис и Памела переглянулись. Памела пожала плечами и отправилась к врачу. Вернувшись, она одобрительно кивнула.