— Ты несправедлива, Филлис, — с трудом выговаривая слова, медленно произнес он. — Ты знаешь, что ради Кона, ради тебя я готов на все. Моя жизнь принадлежит вам, и я клянусь…

Филлис всхлипнула и закрыла лицо руками. Коннор непроизвольно сделал шаг к ней, но она опустила руки и, не поднимая на него глаз, повторила:

— Уходи. Я не хочу тебя видеть.

— Фил, не надо… — Пэт шагнула к сестре.

— Уходите все, — ровным пустым произнесла Филлис и, опустившись на стул перед кроваткой ребенка, опять взяла его ладошку.

Неподвижно стоявший с погасшими глазами и лицом, похожим на застывшую белую маску, Коннор неуверенно шагнул в сторону, и еле передвигая ноги, обошел кровать с другой стороны. Подойдя к сыну, он долго смотрел на него, потом, положил руку ему на лоб. Судорожно вздохнув, другой рукой он закрыл себе глаза и застыл.

Постояв так минуту, Коннор исчез.

Пэт тихонько подошла к Филлис и попыталась обнять ее. Та жестом робота медленно сняла руку сестры со своего плеча.

— Фил, дорогая, так нельзя, — выпрямившись, тихо сказала Пэт. — Ты напрасно обидела Коннора…Он…

— Пэт, прости, — бесцветным голосом произнесла Филлис. — Я бы хотела побыть одна…с Коном, — поправила она себя.

О том, что в гостеприимном доме, который они только что покинули, случилось что-то неладное, малышка Филлис почувствовала сразу. Начав оживленно рассказывать матери о своих новых знакомых, она вдруг замолчала на полуслове. Удивленно взглянув на дочь, Дайана увидела, что девочка съежилась и, закусив губу, закрыла глаза.

— Что с тобой, детка? — встревожилась миссис Дрейк.

— Там… — прошептала маленькая Фил, не открывая глаз, — там…плохо…

— Плохо? Кому плохо? — испуганно допытывалась Дайана, сразу подумав о Конноре.

— Мальчик… — пробормотала девочка, — ему плохо…

— Мальчик? Уиллис?

— Нет, — покачала головой малышка, открывая глаза, — маленький мальчик…И Коннэл…Ему больно…

— Это Мастер?… Его сын?!

Девочка кивнула. Лицо ее исказило страдание. Маленькая Филлис тяжело дышала, на лбу ее выступила испарина.

— Мамочка, им плохо!..

— Детка!

Дайана прижала малышку к себе. «Господи! Дар эмпата — не слишком ли это в ее возрасте!»

— Что там случилось?

— Не знаю…Ему холодно…Он засыпает..

— Мальчик?

— Да…

— А Мастер? Как он?

Девочка помотала головой, скривившись, как от боли, и прижав руки к сердцу.

— Что? — встревоженная Дайана схватила дочь за руку. — Что с ним? Он жив?

— Больно…Ему очень больно!

Миссис Дрейк погладила малышку Филлис по голове, поцеловала ее волосы.

— Мы поможем им, мамочка? — с надеждой посмотрела на нее дочь.

— Конечно, дорогая! Мы вернемся в монастырь, узнаем, что случилось, и решим, чем мы можем помочь.

Таксист, наблюдавший за своими странными пассажирками в зеркало, и прислушивающийся к тихому разговору за спиной, покачал головой. «Во дают! Уйдем в монастырь, и оттуда будем помогать! Ну, люди!». Тем не менее, он прибавил газ и помчался к аэропорту с максимально возможной скоростью. И чем ближе к нему подъезжали его странные пассажиры, тем спокойнее становилась девочка. Расстояние уменьшало эмпатическую связь.

Когда, пройдя все положенные процедуры регистрации и досмотра, миссис Дрейк и малышка Филлис заняли свои места, был уже почти час ночи. Дайана видела, что девочка задумалась. Миссис Дрейк хотелось понять, о чем думает малышка Филлис, без особого интереса смотревшая в иллюминатор взлетавшего самолета. Но она уже знала, что дочь не всегда может словами объяснить свои ощущения. А ее очень беспокоила боль Мастера, которую почувствовала девочка.

Сейчас, после пережитого прощания с матерью, похорон, после посещения дома, всколыхнувшего все тщательно затаптываемые воспоминания, Дайана уже не могла не признаться себе, что по-прежнему любит Коннэла, Коннора Тайлора, Мастера. И никакие заклинания, никакие запреты не смогут преодолеть это чувство. «Господи! Что же мне теперь делать?» — думала она, закрыв глаза рукой, чтобы скрыть от дочери их горькое выражение. Мысль о том, что с Коннором что-то случилось, тревога за него, не оставляла миссис Дрейк.

Внезапно она вспомнила слова дочери о том, что они еще увидятся. Искоса взглянув на малышку Филлис и увидев, что она еще не спит, Дайана спросила:

— Детка, а почему ты сказала, что еще увидишься с Защитницами?

Девочка рассеянно взглянула на мать и пожала плечами:

— Не знаю…

— Но ты уверена, что увидишься с ними? — допытывалась Дайана.

— Да. Мы увидимся, — уверенно произнесла маленькая Филлис, глядя на мать ясными глазами. — И это будет очень скоро.

Коннор лежал на земле и смотрел в высокое голубое небо. Но он не чувствовал его красоты, не ощущал безбрежности того простора, который открывался перед его взором. Он не чувствовал ничего, кроме боли, терзавшей его сердце.

Гор, появившийся незаметно, тихо присел рядом. Он долго сидел молча, лишь изредка поглядывая на лежащего с открытыми глазами Коннора. Наконец, вздохнув, бывший демон негромко произнес:

— Ты знаешь, где меня найти, если я буду нужен…

Еще раз вздохнув, он исчез.

И Коннор опять остался один.

Яркие краски заката дважды сменили голубизну дневного неба. Дважды угасающее солнце освещало заснеженные вершины гор. Небо становилось темно-синим, потом фиолетовым и снова опаловым и бездонно-голубым…Крупные звезды верными спутниками окружали неправдоподобно огромную луну. Коннору казалось, что своим холодным светом ночное светило, как панцирем, окутывает сердце, постепенно закрывая его таким же холодом. Но даже там, под этим панцирем, истекало кровью любящее и страдающее сердце. В который раз судьба швыряла его в бездну отчаяния! Всего три дня назад у него была любимая женщина и сын, давший новый, неведомый ранее, и прекрасный смысл его жизни. А теперь все это стало недосягаемым для него, и он опять один! Один во всей Вселенной!..

Жуткий звук вырвался из груди Коннора. И если бы кто-то услышал его, то не поверил бы тому, что слышал. Потому что это было трудное мужское рыдание, похожее одновременно на крик ярости и на стон раненого зверя.

«Уходи! Я не хочу тебя видеть!». Эти слова Филлис, камнем упавшие на его душу, смертельно ранили Коннора. Он думал, что общая беда сделает их еще ближе, что вместе они будут искать способ — и обязательно найдут! — вернуть сына. Но Филлис в который раз оттолкнула его, отказалась, отреклась!..

Коннор закрыл глаза и стиснул зубы. Пусть так! Он горько усмехнулся.

Призрачный мираж, который в очередной раз поманил его ожиданием счастья, рассеялся. Значит, не суждено!

«Я не хочу тебя видеть!» — эти слова звучали в его ушах, раздирая душу тупыми крючьями мучительной боли.

Но другие слова заставляли его метаться по земле, в бессильной ярости ударяя по ней кулаками. «Ты не смог защитить сына…». Уткнувшись лицом в каменистую землю, Коннор скрипнул зубами. Не смог защитить!

Тогда, в гостиной, увидев на фотографии силуэт демона, он понял, насколько велика опасность нападения, и сразу подумал о Коне. О себе он не беспокоился. Но Узнавший Суть Вещей, был прав: любовь к Филлис и сыну делала уязвимым самого Мастера.

Весь вечер он старался быть рядом с Коном, готовый защитить его от любой опасности. Но Горос умел ждать! Когда Коннор вышел провожать миссис Дрейк и малышку Филлис, демон почувствовал, что его нет в доме, и воспользовался этим. Каких-то десяти — всего десяти! — минут отсутствия Мастера хватило, чтобы демон смог ворваться в гостиную. Коннор понимал, что Горос хотел расправиться с Филлис, зная, что эта потеря убьет Коннора. Для демона внезапное появление Кона тоже было неожиданностью. Но, уходя в небытие, он мог радоваться тому, что одним ударом поразил сразу и Защитницу, и Мастера.

— Почему не меня! Почему не я!.. — обхватив голову руками, хрипло простонал Коннор.