Один из Узнавших Суть Вещей, стоявший в другом конце зала с невозмутимым видом выставил руки вперед и только поворачивал ладони навстречу нападавшим, отшвыривая в них заряды. Демоны с воплем вспыхивали огненным пламенем. Увидев, что отряд защитников алтаря тает с каждой минутой, Узнавший Суть Вещей с победным криком ринулся вперед, расшвыривая наседавших демонов. Встав рядом с Коннором, он попробовал растянуть защитную оболочку над послушниками, ограждая их от всплесков отрицательной энергии. Еще один Маг подоспел на помощь слабеющим защитникам сердца Демчок. Маленький отряд, получив такое мощное подкрепление, начал постепенно отступать от алтаря, тесня своих противников к противоположному выходу из зала.

Казалось, еще немного, и остаток демонов будет заперт в узком коридоре. Но внезапно один из наступавших, в котором угадывался предводитель, замахнувшись, поднял руку. В ней появился небольшой тусклый шар. Узнавший Суть Вещей, отшатнувшись, потерял равновесие и упал. В последний момент титаническим усилием одной рукой он отбросил нападавшего. Шар выпал из руки Серпиуса и покатился в сторону.

— Берегись! — крикнул Маг. Но было уже поздно.

Ударившись о выступ колонны, шар взорвался. Ослепительный белый свет залил все пространство зала. Взрывная волна разметала и защитников и нападавших. Сила взрыва была так велика, что стены зала, зашатавшись, рухнули, погребая под собой всех.

И сердце Демчок погасло.

Через час осевшая пыль ровным слоем, как саваном, накрыла поле битвы.

Рассвет, поднимавшийся над горами, осветил развалины монастыря. Внешне все было как всегда. И только жители деревушки, отстоявшей в трех часах ходьбы от древних руин, всю ночь не спали, прислушиваясь к бурному дыханию гор, сотрясавшему их жалкие жилища. Шепотом передавали они друг другу весть о стонах и грохоте, о воплях и криках, от которых волосы вставали дыбом, всю ночь раздававшихся в развалинах монастырских стен. И только перед рассветом все стихло.

А в мире творилось что-то невообразимое. Исследователи отмечали необычайный всплеск энергии в Гималаях, оползни и лавины в горах Азии, шквал разрушительных ливней, немыслимые наводнения и землетрясения в центре уютной Европы, гигантские цунами над островами Тихого океана, циклоны, сметавшие все на своем пути, у побережья Америки и Индии…

Погибшие маги уже не сдерживали стихию, и природа взбунтовалась.

— Гор!

Пэт кинулась к нему и, обняв, прижалась к его груди. Гор зашипел от боли и невольно отстранился.

— Что? — с тревогой глядя на него, спросила Пэт.

— Осторожно, — сквозь зубы прокряхтел Гор. — Еще не все зажило.

Пэт бесцеремонно задрала на нем рубаху и ахнула: через всю широкую грудь бывшего демона от плеча к бедру тянулся багровый след заживающего ожога.

— О, господи!

— Лайен! — призывно крикнула Пам. — Лайен!

— Не надо, Памела, — кривясь от боли, возразил Гор.

— Как это — не надо? — возмутилась Пэт. — Лайен, он ранен, — обратилась она к появившемуся в светящемся облачке зятю.

Тот, поморщившись от вида раны, покачал головой. Гор спокойно опустил рубаху.

— Лайен? — вопросительно подняла брови Памела. — Ну? Он же не демон!

— Да, — виновато ответил тот. — Но он — Посвященный. А они залечивают свои раны сами.

Пэт вытаращила глаза, а Гор пояснил:

— Я же сказал: не надо. Через некоторое время рана затянется полностью.

Он криво усмехнулся.

— Это мне досталось уже на излете.

— Как это?

Гор вздохнул.

— Меня спасла Дэлла, — медленно произнес он, коротко взглянув на Пэт.

— Что ж, — состроила гримаску та, — передай ей от меня благодарность.

Бывший демон теперь уже пристально посмотрел на девушку.

— Передавать некому, — тихо сказал он. — Дэлла погибла. Когда Люциус уже уходил в небытие, он метнул в меня пламя а она…

Гор проглотил комок в горле.

— Дэлла прикрыла меня собой, — медленно произнес он. Потом сжал губы и опустил голову. Пэт отвела глаза.

— Ну, ладно…Хватит тут стоять, — помолчав, она осторожно обняла бывшего демона и повела к дивану. Присев рядом с устало привалившимся к спинке Гором, Пэт осторожно погладила его по плечу.

— Расскажи, как все было, — попросила она.

Гор выглядел таким измученным и необычно суровым, что старшая Харрисон невольно насторожилась.

— Гор?

— Я принес плохую весть, Памела, — медленно выговорил он, закрыв глаза глаза, и глубоко вздохнув.

Все замерли в нехорошем предчувствии, но никто не произнес не слова.

— Коннор?.. — осторожно спросила, наконец, Памела.

Не открывая глаз, Гор кивнул. Пэт, отпрянув от него, ахнула и взялась за голову.

— Фил… — прошептала она.

Гор стиснул зубы.

Долгое время все сидели молча. Пэт закусила губу и смотрела на Гора глазами, полными слез. А Памела даже не пыталась вытирать прозрачные капли, катившиеся по щекам. Она думала о том, как сказать Филлис о гибели Коннора и как она перенесет это известие. Лайен нахмурившись, смотрел в сторону.

— Надо позвонить ей, — наконец, тихо сказал Охраняющий.

Памела кивнула. Лайен взяв трубку, набрал номер редакции.

— М-м-м…Привет! — ответила Филлис зятю, не отрывая глаз от экрана монитора. — Подожди минутку, я заканчиваю. Лайен, — вдруг удивленно спохватилась она, — ты никогда раньше не звонил мне на работу. Что-то случилось?

— Фил, дорогая — помедлив, негромко сказал Лайен, — ты можешь сейчас приехать домой?

Филлис помолчала.

— Вообще-то мы уже сдаем номер. Но… — она стала серьезной. — Это так срочно? Что-то с Памелой? С Уайеттом? Или создалась «очаровательная» ситуация? — многозначительно спросила она, сделав ударение на слове «очаровательная».

— С Памелой все в порядке, — сказал Лайен. — Вернулся Гор.

— Гор?! — Филлис замолчала. Потом осторожно спросила: — А Коннор?

Лайен молчал.

— А Коннор? — настойчиво спросила Филлис. — Лайен, Коннор вернулся?

Сердце у нее внезапно сдалось. С трудом сглотнув, Фил ждала. А потом ей стало страшно, и она решительно поднялась с кресла.

— Хорошо, не отвечай! Я еду!

Порывистый зимний ветер забивал снегом каждый уголок, каждую щель развалин. Несмотря на метель, старик-пастух вместе с внуком, не останавливаясь, гнал отару от разрушенных стен монастыря. Здесь нельзя было оставлять овец на ночь. И раньше-то недобрая слава о злобных дайкини, стерегущих эти развалины, гнала любопытных прочь. А после недавних землетрясений, обвалов, лавин и оползней, вызванных, как говорили монахи буддистских монастырей, невиданной битвой демонов и Узнавших Суть Вещей, оставаться на ночь рядом с развалинами мог либо сумасшедший, либо Посвященный. Поскольку старик не был ни тем, ни другим, он торопил внука. Пока не стемнело, надо было отогнать отару подальше от развалин, ближе к деревушке.

Резкий порыв ветра бросил им в спину снежный заряд и… леденящий кровь звук: полувздох-полустон. На секунду замерев на месте, старик от греха подальше заторопился изо всех сил. Он еще помнил из рассказов деда, что так плачет раненое сердце Демчок, которая построила когда-то этот монастырь. Оглянувшись, старик увидел, что его внук остановился.

— Дедушка, что это было? — с любопытством, к которому примешивался страх, спросил мальчик.

— Иди, иди вперед, не останавливайся. Тебя это не касается. Пусть демоны сами разбираются между собой. У смертных — свои дела и свои заботы, — пробурчал старик, вернувшись назад и подталкивая внука в спину.

— А что там было? — не прекращал расспрашивать мальчик. — Кто так плакал?

Старик вздохнул. Ну, все, теперь вопросов не оберешься!

— Говорят, так плачет демоница Демчок в развалинах монастыря. Ее сердце было в нем алтарем.

— А теперь? Теперь там нет этого алтаря? — мальчик оглянулся назад, на развалины. И замер от изумления. Розовато-алое свечение озарило руины монастыря изнутри, замерло на одно мгновение и погасло.