Зоя удивленно посмотрела на него:

— Ты ей не рассказывал?

В ответ он развел руками:

— Как-то не пришлось. Вик, давай чуть позже тебе расскажу, ладно?

— Ладно, только не забудь. Мне интересно. Зоя, он вас хоть покормил или все о делах говорит? Он такой!

— Да, спасибо, мы чая попили. Предлагаю перейти на «ты». А то мне все время хочется оглянуться и посмотреть, к кому это «вы» относится.

— Наш человек! — улыбнулся Торик.

— Давай, я не против! — повеселела Вика и сразу схватила Зою за руку. — Пойдем, я хотела одну вещь спросить.

— Ай! Пусти! — Вдруг вырвалась Зоя.

— Извини. Рука болит? Я не знала. — Вика смущенно посмотрела на Торика, слегка съежилась и сразу стала казаться ниже.

— Нет, я просто… очень не люблю, когда ко мне кто-то прикасается. Это не из-за тебя, такая у меня непроизвольная реакция на людей.

— Я… запомню, — сказала Вика примирительно и даже слегка кивнула, точно поставила себе невидимую галочку. — Но мы могли бы поговорить?

— Конечно. — Обе испытывали неловкость. — Пойдем.

— Так-так! Только познакомились, и сразу заговор против кардинала? — ехидно бросил Торик им вслед.

* * *

Чуть позже, провожая Зою на троллейбусную остановку, он поинтересовался:

— Ты на нее так реагируешь или?..

— Нет, правда, на всех. Какая-то особенность организма. Знаешь, у каждой кукушки свои погремушки…

— Понятно. Я просто думаю… извини, если лезу не в свое дело, но… ты же вроде как замужем была, да? Или это другое?

Она помолчала, собираясь с мыслями. Потом быстро взглянула на него и опустила глаза.

— Да, была. Тогда все и началось. Но я не люблю об этом… Ладно?

— Конечно. — Ему захотелось срочно сменить тему. — Слушай, а ты дискетку взяла?

— Взяла. Я посмотрю, что получится сделать с этими данными, но подозреваю, что это займет много времени.

— Зато теоретически мы можем обнаружить что-нибудь новое.

— А что тебя сейчас больше всего интересует?

«Ты, загадочная девушка» — хотелось ответить Торику, но вместо этого он сказал:

— Когда мы в прошлый раз говорили, мне пришла мысль, что пока самое главное — выяснить, при каких условиях получаются именно погружения, и чем сигналы во время них отличаются от периодов обычного сна.

— А мне еще любопытно, почему погружения случаются не у всех, — улыбнулась она. — Пока у нас лишь один подходящий объект. Ой, мой троллейбус идет. Счастливо!

Ему понравилось это «у нас».

* * *

Вика обычно уходила в комнату и занималась своими делами, но сегодня ей слишком многое хотелось обсудить. Она все время крутилась рядом, расспрашивала, кто такая Зоя, рассказывала свои новости, а потом вдруг замолчала — сидела и тихо грызла сухарик с изюмом, видимо, собираясь с мыслями.

— Так для чего, говоришь, нужна эта штука? — нарочито небрежным тоном спросила она, и Торик понял, что за мысли занимали ее последние четверть часа — ей ужасно хотелось узнать секрет.

— Этот прибор сделали мы с Семеном.

— Мой Семик тоже знает?! Ну ни фига себе! И мне ни разу его не показали! А что он делает?

— Прибор погружает человека в сон.

— И все? Электрическая засыпалка?

— Ну… иногда сны бывают странные.

— Эротические? — вдруг хихикнула она.

— Да что же у тебя все мысли-то об одном, Вик! Нет, просто очень подробные воспоминания нам показывают.

— «Показывают»? — ухватилась Вика за понятное слово. — Как кино?

— Почти. Только ты в этом «кино» снят в главной роли.

— Круто! И Зоя тоже посмотрела?

— Нет, она… пока не решается. Но я очень надеюсь…

— Я хочу попробовать! Запустишь мне это кино?

— Вик, дело в том, что…

— Ничего не знаю. Я. Хочу. Сейчас. Посмотреть.

— Ты готова сейчас спать?

— Я готова на что угодно! Давай, запускай. Что надо делать?

— Подожди, я не уверен, что с мокрыми волосами…

— Не вопрос! Пошла сушить. Давай, подключай все, я точно не передумаю!

— Ладно, неугомонная. Я пока электролит наведу. Вика!

— Что? — Полная решимости, она уже наполовину размотала свой высокий тюрбан.

— Эта штука не на всех работает. Пока она срабатывала только на мне.

— А на других?

— Иногда люди засыпают, иногда — нет.

— Ясно. Но я все равно хочу попробовать!

— Хорошо. Только, пожалуйста, не говори об этом никому, ладно?

Она усмехнулась, расправляя тяжелые влажные волосы:

— Большой секрет для маленькой компании? Ладно уж, так и быть. Хотя Юльке я бы рассказала. Только ей, можно?

— Не надо.

Через полчаса он уложил Вику и запустил Мнемоскан. Она ворочалась, крутилась, вздыхала, но сон так и не пришел.

— Ну почему-у? — недоумевала Вика.

— Ты что-нибудь чувствуешь?

— Конечно! Приятное тепло бегает, как будто меня чьи-то руки гладят по голове. Я вроде бы и расслабляюсь, но тут же мысли приходят, носятся как бешеные, я дергаюсь и про-буж-да-юсь. Правильно хоть сказала-то?

— Угу. Может быть, ты слишком перевозбужденная сегодня.

— Это запросто. Блин, так жалко! Но мы же сможем потом еще разок попытаться?

— Ладно, давай еще попробуем.

* * *

Видимо, ее крепко зацепила эта мысль, поскольку позже они пробовали засыпание еще раз шесть или семь. В двух случаях она даже уснула и спала примерно по полчаса. Но никаких снов так и не увидела. В итоге Вика была вынуждена признать, что «эта хитрая штука» на ней не срабатывает. И смирилась.

Ноябрь 1997 года, Город, 32 года

— Ты что-то раздобрел, друг мой, спортом не пора заняться? — обменявшись с Ториком традиционным взаимным тисканьем и похлопываниями по спине, Стручок говорил не ехидно, а добродушно, по-свойски.

После двойной порции кебаба слушать об умеренности в еде и здоровом образе жизни было несколько странновато, и Торик пропустил его слова мимо ушей.

— Нет, ты знаешь, у того товарища с востока лучше получалось, честное слово.

— Я туда пару раз заходил — никаких следов ни мужика, ни самого заведения.

— Да знаю — сейчас все меняется каждый день. Как грибы растут всякие фирмочки, конторки, кафешки, а потом через день-месяц-год-другой закрываются. Ну ладно, давай ближе к делу. Значит, у тебя теперь есть… как хоть ее зовут?

— Зоя. Скромный математический гений.

— Хе-хе, меня когда-то называли гением системного программирования… Да, летит времечко, — весело махнул рукой Стручок и вдруг изменился в лице и положил руку на грудь.

— Сердце?

— Да, все никак не займусь мотором. — Он с минуту посидел, ожидая, пока приступ пройдет, потом продолжил разговор. — Получается, теперь ты научился собирать данные, которые мозг излучает во время твоих погружений, так?

— Да, я записываю их в обычные файлы на диск и потом перегоняю ей.

— А она?

— Я так понимаю, она написала к этим данным свой адаптер формата, и теперь читает мои файлы прямо из Маткада. А дальше к нашим услугам весь готовый матаппарат плюс все, что мы можем навесить поверх него.

— Звучит весомо. Но только при условии, э… нет, даже при двух условиях. Во-первых, если ты правильно собираешь свои данные. Я вот о чем: есть какие-то гарантии, что в этих файлах содержатся именно данные, а не просто шумы, статика всякая, фон переменного тока и другая лабуда?

— Есть. Ты прав, так и было поначалу, и мы приложили много усилий, чтобы отфильтровать весь мусор аппаратно и программно. Теперь там в основном данные. А какое второе условие?

— Второе? Сейчас ты вообще меня живьем закопаешь, я чувствую. Вопрос такой: есть ли какой-то способ узнать, действительно ли эти данные поступают из мозга?

— А откуда еще они могут взяться, по-твоему?

— Оттуда! — замогильным голосом ответил Стручок и поднял палец вверх, но надолго его наигранной серьезности не хватило. — Какие-нибудь другие сигналы твоего организма — сердечные ритмы, вегетативная деятельность, биотоки мышечных сокращений, внутренние переговоры нейронов, да что угодно! И это еще не все.