И дело совсем не в зрителях — он бы согласился стоять даже в пустом зале! Чудо в другом: несколько человек вместе творили музыку. Каждый был уникален, каждый привносил свою частичку, и сообща у них получалось не просто громче — их действия дополняли друг друга. Вместе они создавали нечто новое, причем такое, чего не мог бы сделать поодиночке ни один из них. И теперь Торик тоже так хотел!

Торик огляделся. Рядом сидели школьники — ребята и девчонки. Кто вполуха рассеянно слушал, кто болтал, кто зевал. И не было ни одного, кто бы испытывал хоть что-то подобное. Хотя…

Справа, в конце ряда, Никитцев даже привстал, весь подался вперед и неотрывно смотрел на ребят. И в его напряженном лице, во всей его позе Торик угадал отсвет того же огня: да, Семену тоже хотелось быть там, на сцене! Он уловил взгляд Торика, обернулся, слегка улыбнулся другу, потом чуть поджал губы и медленно, с чувством, поднял вверх большой палец.

* * *

Июль 1979, Кедринск, 14 лет

Странное лето выдалось: вроде июль, а не жарко, вроде дожди — но короткие, не мешают. И даже купаться на речку Кедринку народ ходит реже обычного.

В начале 1979 года на орбиту успешно запустили космический корабль «Космос-1074», а в домике над Пральей бабушка Саша по-прежнему готовила еду на керосинке. Самое смешное, что космический корабль на картинке в журнале «Наука и жизнь» формой и очертаниями очень напоминал ту самую керосинку! Торик теперь читал не так много: родители купили в Кедринске отдельный дом с большущим огородом недалеко от реки, а главное — по соседству с «Гнездом», домом бабушки Софии. Дел хватало: перевозили вещи и стройматериалы, обустраивали быт.

Торик, как всегда, слонялся вокруг и все никак не мог приладиться, с чего начать, но тут отец принялся шкурить свежеспиленные деревья. О, вот тут все понятно! И Торик тоже подключился — топор умело взялся за дело, быстро ошкурил дерево, а потом ловко и привычно разделал ветки. Отец немного удивился, а потом буркнул маме: «Я же говорил: придет время — сам всему научится. Видишь? Так и вышло!» Торик про себя усмехнулся и подумал: как здорово, что Андрей обучил его хотя бы этому!

А еще Торик неожиданно осознал: отец — не божество, не супермен, он просто человек. И тоже может ошибаться.

* * *

Октябрь 1979 года, Город, 14 лет

В восьмом классе Торик начал различать более тонкие нюансы жизни. Из небытия вдруг явилась литература, а вела ее Раиса Михайловна, попутно еще и библиотекарь. Мягкая и задумчивая, в сильных очках и с неброской внешностью, она умела пробуждать в учениках гуманитарные струны, о которых те даже не подозревали.

Однажды после урока Раиса Михайловна попросила Торика зайти к ней в библиотеку:

— Я считаю, тебе будет интересно почитать вот это. — Она смущенно поправила очки и протянула ему тонкую сине-белую книжицу «Человек: психология», добавив: — Если понравится, можешь оставить себе: она из резервного фонда.

Книга, написанная простым и понятным языком, оказалась невероятно полезной! Торик прочел ее несколько раз и понял, что совсем не представлял себе этот пласт жизни. И именно оттуда он узнал слово «синергия», означавшее то, что ему так нравилось.

Синергия — это когда каждый человек вносит свою частичку в общее дело и вместе они получают нечто новое, чего не смог бы добиться ни один из них по отдельности.

А звучит-то как красиво — синергия!

Через пару недель вдруг обнаружилось, что попасть в ансамбль вполне реально! Лика пообещала помочь. А ударник Боря Курбатов сболтнул Семену другую половину правды: ребята из ансамбля сейчас учатся в десятом — доучатся и уйдут. Пора готовить молодых музыкантов на смену.

Так что сложилось все просто отлично! Вечером Торик взял гитару, пришел к Семену, и они разучили пару простых песен, чтобы было что показать.

И все получилось! Долговязые старшеклассники послушали их со скептическими ухмылками, но взяли. А Боря заявил, что возьмет над ними шефство, если ему разрешат стать их ударником. «Разрешат», ха! Да где бы еще они нашли себе в группу уже готового, опытного ударника?

* * *

Их пустили в святая святых! В «Каморку», о которой потом так романтично споет Чиж:

В Каморке, что за актовым залом,

Репетировал школьный ансамбль,

Вокально-инструментальный

Под названием «Молодость».

Ударник, ритм, соло и бас,

И, конечно, «Ионика»…

Вместо «Ионики» у них была «Юность», да и ансамбль назывался совсем не «Молодость», зато в остальном все совпадало в точности!

Ребята из прежнего ансамбля не стали их учить, но посоветовали скорее собрать полную группу. «У нас — свои репетиции, у вас — свои», — объявил парень, что на концерте пел по-английски. Остальные смешно называли его Утюг, но Лика пояснила, что по-настоящему он Денис Устюгов.

А вот Семен обратил внимание на другого участника, чем-то похожего на него самого, только уже взрослого. Потому ли, что его тоже звали Семеном, или из-за необычной гитары, на которой тот играл, — здоровенный такой, красный до малиновости «Орфей» всего с четырьмя струнами. Странно, но и старший Семен тоже потянулся душой к парнишке, рассказал ему о бас-гитаре и показал несколько приемов игры. Так Семен стал басистом. К счастью, это не мешало ему еще и петь.

Торик нацелился на «лидер-гитару», которая иногда играет партии соло, а иногда — ритма. Осталось найти ритм-гитариста. На первой парте, рядом с Алей Рыжиковой, сидел Гера — беспробудный троечник, но при этом активно интересовался музыкой, сам освоил гитару и играл во дворе песни любимой группы «Воскресение». Вот его и решили попробовать.

На репетициях Гера держался скромно. Зато аккорды успевал запомнить налету, пока Торик играл. Буйной шевелюрой и безупречными манерами Гера напоминал воспитанного и дружелюбного щенка крупной собаки. Но имидж троечника недолго обманывал Торика. Зайдя однажды к Гере в гости, он заметил на столе «Словарь крылатых латинских выражений», а рядом блокнот с выписанными цитатами. Выходит, Гера не так уж прост?

* * *

На стену Каморки повесили календарь «1980». Поезд социализма разогнался и шел на полном ходу. Отличные перспективы на будущее. Могучая и сильная страна вовсю готовилась к Олимпиаде-80. Совсем скоро, в августе, нарисованный из тысяч людей Олимпийский мишка пустит слезу под трогательную песню, и этот момент останется в памяти поколения навсегда… Впрочем, Торика и его друзей спорт не интересовал. Их влекла только музыка.

Чаще всего собирались в Каморке «малым составом»: Торик, Семен и Борис. Этого хватало, чтобы понять, подойдет песня или нет. Подключали гитары очень тихо, чтобы не привлекать внимания снаружи. А уже после уроков играли свободней и громче — от души. Помаленьку набирали себе репертуар, но выходить с ним пока стеснялись. Так и сидели в Каморке: момент еще не настал.

* * *

Март 1980 года, Город, 14 лет

К марту они уже многому научились. И наконец количество перешло в качество.

Их первая «публичная» песня название носила знаковое — «За горизонтом». Изначально это была лирическая баллада — неспешная и грустная, с протяжным жалобным вокалом:

Еще вдали разлука наша,

Но летний кончится сезон,

И в поезд сядешь ты однажды,

И он уйдет за горизонт…

Правда, звучала она как-то слишком вяло. Ребята подумали и сыграли ее раза в полтора быстрее, заодно сменив стиль с ленивой баллады на рок. И песня подтянулась, приоделась, сразу стала энергичней, под нее хотелось танцевать или хотя бы бодро маршировать к светлому будущему.

Вечером они впервые вынесли из Каморки все: барабаны, гитары, усилители… Расставив технику в школьном коридоре, подключились, подстроили гитары, старательно посчитали в микрофоны. Раз прятаться не нужно, громкость выставили почти на максимум. И вроде пора начинать, но друзьями овладела робость. Стояли, жались к инструментам и смущенно смотрели друг на друга.