— И если все получится?..

— …он станет королем локальной биржи.

— Хм… И что ты обо всем этом думаешь?

— Знаешь, данных мало, поэтому я как та блондинка из анекдота — или встречу динозавра, или не встречу. Либо у него все получится, либо нет — причем по самым разным причинам. Мне сам подход понравился — вот не лень мужику, теории строит, математику копает, модели разрабатывает…

— Прямо как мы. Кстати, у Зои, наконец, нормальное погружение получилось.

— Да ты что! И ты молчал?! Я тут всякую ахинею несу.

— Не скажи… Я вот слушаю тебя и думаю: как-то засиделись мы в своей глуши. Есть ведь внешний мир, другие страны, другие люди, другие идеи и способы мышления.

В пытливом взгляде Стручка проглянуло ехидство:

— Хочешь добраться до этого богатства?

— Ну… в страны меня никто не пустит, но пообщаться с народом с той стороны было бы интересно. Как-нибудь попробую.

* * *

В декабре, как раз в неправильно посчитанном конце тысячелетия, Торик наконец-то подключил дома доступ к интернету. Раздавали его по-прежнему через телефонную линию, но теперь модемы изменились — они не мешали разговаривать, да и скорости стали в сотни раз выше чем прежде.

За эти пять лет Интернет стал другим. В нем появились HTML-адреса и сайты, разноцветные, часто аляповатые и безвкусные, зато с картинками. Изображения загружались долго, а толку от них было мало, поэтому в браузере (пока единственном) придумали флажок, чтобы их отключать. Любимый ФИДО пока еще существовал, но активность в нем упала до точки замерзания.

Появился специальный сайт Altavista, первобытный поисковик, где можно набирать фрагменты текста, а он в ответ предлагал ссылки на веб-страницы, содержащие такой текст. Чтобы отыскать что-то полезное, приходилось довольно долго играть в угадайку. Сайт принимал только тексты на английском и пока не умел обобщать формы слов, не говоря уж о синонимах. Так что поиск по словам «driver» и «drivers» выдавал совсем разные результаты.

Тем не менее, Торик нашел ссылки на несколько сайтов знакомств и «досок» по обмену адресами для переписки. Сейчас такое даже трудно представить, но в те времена на сайты знакомств люди приходили действительно для поиска друзей и единомышленников, а не затем, чтобы найти себе партнера на ночь. Электронные адреса открыто лежали на страницах. Люди еще не боялись, что кто-то их украдет и будет использовать во вред — они специально оставляли адреса, чтобы другие скорее могли найти их и написать им. Да и сами адреса выглядели не как jstx3-5-8@anyhow, а полноценно, вроде bill-smith@mycity.

Торик набрал себе дюжину кандидатов — мужчин и женщин — из самых разных стран и начал с ними переписываться, а заодно обложился словарями и пытался теперь приподнять уровень своего английского.

На работе пару раз пытался поговорить с Ингой. Но она извинилась, сказала, что совсем некогда, на носу важные отчеты и конференции. «Так что давай уж, дружочек, потом, когда все устаканится, лады?» Что ж. На некоторые вопросы можно дать только положительный ответ.

* * *

«Проблему 2000 года» страна встречала во всеоружии «своевременно принятых мер». Хотя в душе каждого айтишника все же тлел огонек опасения — меры мерами, но ведь черт его знает, что и где может шарахнуть!

Впрочем, того, что случилось, не ожидал никто. Тридцать первого декабря, прямо перед новым годом, люди приготовились слушать поздравление президента Ельцина. Он начал с привычного «Дорогие россияне…», подвел итоги года, сказал несколько добрых слов, а потом произошло то самое, странное. Ельцин сказал свое знаменитое: «Я хочу сделать важное заявление: я ухожу». В первые минуты никто не понял — это всерьез или какая-то шутка? Даже на улицах люди спрашивали друг друга об этом, но ответа не было. За всю многолетнюю историю страны так еще никто не уходил. Правители умирали, их смещали, на них бывали покушения — все что угодно, но не так!

Через пару недель, когда все поняли, что это не ошибка, не розыгрыш телевизионщиков и не случайная оговорка, у айтишников страны завелась новая хохма: «Единственный в стране, для кого проблема Y2K оказалась фатальной, это Ельцин. Только он оказался Y2K-несовместимым!»

В мире все шло своим чередом. Мэром Москвы снова выбрали Лужкова. А население Земли перевалило за шесть миллиардов человек.

Они все-таки пересеклись с Ингой и разговорились. Торик даже начал рассказывать о проекте, и это ее заинтересовало, особенно когда она поняла, что он не шутит, и под шелухой всех этих неправдоподобных слов действительно есть что-то настоящее. Инга почувствовала дух открытия и душой потянулась к нему. Но им снова помешали.

Вечером она сама зашла к нему и на минутку вызвала в коридор:

— В общем так, Толян, я поняла, что здесь нам поговорить не дадут.

— Логично: на работе надо работать.

— Тему ты затронул очинно интересную, посему я официально приглашаю тебя в эту субботу в гости. К нам можно в чем угодно, хоть в лыжном костюме. Сможешь прийти?

* * *

В субботу день не задался. Торик плохо спал ночью, потом проспал, несмотря на будильник. Вика маялась извечными женскими проблемами и от этого была сердитой и раздражительной. Затеялась делать блинчики, но обожглась, вспылила и ушла к себе плакать. Впрочем, времени на завтрак все равно не оставалось.

Торик глотнул остывшего чаю, но вдруг поперхнулся и долго откашливался. Кое-как побрился, оделся и прибежал на остановку — как раз вовремя, чтобы увидеть хвосты сразу трех уезжающих троллейбусов — да-да, линейное группирование. Мороз тут же напомнил, что впопыхах вместо зимнего пальто Торик нацепил осеннюю куртку. В итоге он замерз, разозлился и поехал на неудобном автобусе с двумя пересадками.

Когда кондукторша в третий раз попросила показать уже купленный билет, на Торика безмолвно снизошло вдохновение. Его мысли приняли стихотворную форму:

Все — суета сует. Бежим и спорим.

Нет музыки. Нет мыслей. Нет стихов.

Оглянешься — кругом бушует море

Не из воды, а из людских голов…

Маленькие люди, маленькие мысли. Сиюминутность захлестывает. Хлеба купить. За свет заплатить. Успею на автобус? Закончить отчет. Работа. Еда. Сон. Работа. Так и живем…

Но так нельзя! Сознание заперто в этой сиюминутности. Бьется о невидимые стенки аквариума. А настоящие прорывы туда, к бесконечной Вселенной, к познанию, к вершинам мирового духа случаются так редко…

Если бы не эта поездка к Инге, он бы завернулся в одеяло и так и пролежал бы весь день… Вернуться, что ли?

* * *

Дома у Инги оказалось уютно и тепло, что после морозной улицы и долгой поездки было очень кстати. Сама Инга в пушистом бледно-сиреневом халате тоже выглядела непривычно мирной и домашней, будто боевой робот внезапно обратился в любящую тетушку. Впрочем, Торик ни секунды не сомневался: прозвучи сейчас телефонный звонок, она тут же переключится в режим полной боевой готовности.

— Какая у вас елка огромная! — искренне восхитился Торик.

— Да уж, да уж! — гордо улыбнулась Инга. — Муж притащил откуда-то, пришлось наряжать от души. — Потом громче: — Муж, выйдешь поздороваться?

В прихожую пулей выскочило что-то темно-рыжее и несоразмерно длинное, восьмеркой обежало ноги и чуть ли не по стене унеслось обратно, оставив ощущение огромных ушей и внимательно-дружелюбного взгляда.

— Это наш Мефодий, — официально представила Инга. — Он не совсем кот. Генетики пишут, что абиссинцы на пятнадцать процентов собаки, а еще на пять — обезьянки. Знаешь, я им верю, судя по тому, что он вытворяет!

Относительно мужчины, вышедшего наконец из комнаты, прихожая сразу показалась слишком тесной. Торику он больше всего напоминал байкера — ему редко доводилось встречать по-настоящему накачанных людей. Казалось, двумя пальцами мужчина легко мог не только забить гвоздь, но и, скажем, запросто свернуть толстенную металлическую дверь в трубочку.