— Хорошо, но именно в таком порядке. Давай так. Некоторое время висим в темноте. Потом представляем себе, как очень яркий красный цвет заливает все доступное пространство. Через некоторое время гасим его, сидим в темноте. Дальше берем следующий цвет — заливаем все желтым. И так до… э… коричневого, наверное. Черным вряд ли получится залить черноту. Но пять цветов тоже неплохо для начала. В конце гасим коричневый и просто висим в темноте.

— Я думаю, для надежности надо каждому из нас сделать по три таких погружения.

— Да, так даже лучше — надежней распознавание пройдет.

* * *

Теперь, когда Зоя знала, где и что искать, дело пошло быстрее. Для наглядности Зоя снова свела обнаруженные данные в проекцию на плоскость. Вырисовался эдакий узенький полумесяц. Наложив результаты трех погружений Торика, получили тот же полумесяц, но несколько размазанный. Сказывались ошибки — и эксперимента, и измерения.

Для Зои построили свой полумесяц. И поначалу обрадовались, что задачка решилась так легко. Но потом наложили эти два полумесяца друг на друга и поняли, что все не так просто. Фигуры не совпадали. Они даже не были параллельны. Хотя лежали рядом, под углом друг к другу, а частично даже пересекались. Дело оказалось в том, что в глубине души у Зои и Торика разные цвета воспринимались по-разному, соответственно, они давали разные отклики.

Когда-то в детстве Торик задавался вопросом: мы с другом смотрим на красный тюльпан. Мы оба говорим, что он красный, но одинаковым ли мы видим его внутри себя? Их эксперимент точно показал, что нет.

Они принялись пристально исследовать область пересечения. Там оказались цвета от желто-оранжевого, как цвет желтка у деревенского яйца, до желтовато-зеленого, как листья салата. Только этот диапазон спектра они с Зоей воспринимали примерно одинаково. Для надежности договорились использовать классический желтый — «цвет лепестков подсолнечника». Впрочем, Торик для себя решил, что и цвет спелого банана подойдет не хуже.

Зоя дописала программу, настроив ее на отлавливание появления именно такого сигнала. Если сигнал фиксировался хотя бы секунду, срабатывала подсистема срочного выхода в реал. Ее, недолго думая, назвали «стоп-краном». Оставалось попробовать новую систему в деле. Вопросов было два — сможет ли путник заливать мир желтым светом при реальном погружении, и сможет ли программа отловить нужные частоты уже в полном сигнале.

* * *

— Ну, готов? Запускаю?

— Давай. Но поставь авто-возврат минут через десять, мало ли что…

— Хорошо, ставлю. Засыпай.

…Я снова иду до боли знакомым полутемным коридором, где пахнет картошкой, жаренной на старом сале. Прохожу мимо Шурика Карасикова и… словно зависаю на пару секунд, совсем как программа. Что случилось? Где я? Почему? Мир переворачивается, и я вываливаюсь в реальность, не успев даже дойти до своей двери…

— Эй, ты в порядке? — Зоя наклонилась и смотрит мне в лицо. — Выскочил как пробка!

— М-м… — выход из сна нештатный, и Торик никак не может стряхнуть сонную одурь. — Ты меня — досрочно?..

— Это не я. Наша ловушка штатно сработала. Ты зажигал желтый?

— Нет, я еще ничего не успел, даже в комнату не вошел.

— А где был в это время?

— Шел по коридору барака.

— Там было что-то желтое?

— Нет. Стены — темно-зеленые, пол — коричневый, потолок — белый, дверь цвета слоновой кости…

— Все двери такие?

— Дай вспомнить. Нет, только наша. Двери каждый красил, как хотел. Я прошел Карасиковых, у них дверь вообще ярко-жел… Ох! Неужели как раз это сработало?

— Желтая дверь? Запросто! Она большая, наверное, импульс четкий получился. М-да, похоже, одним цветом здесь не обойдешься.

— Я даже не подумал об этом. Значит, «стоп-кран» должен срабатывать от чего-то другого.

— А лучше от одновременного наличия сразу нескольких ключевых элементов.

— Сочетание нескольких цветов? — сразу предложил Торик.

— М-м, пожалуй, не пойдет. Слишком сложно представить, слишком сложно выделить при анализе. Я и так работаю на грани возможностей окна охвата.

* * *

Одной итерацией дело не обошлось. Да и в жизни, точнее, в их призрачных видениях могло встретиться почти что угодно. Они затратили уйму времени и сил, но постепенно научились весьма приблизительно различать некоторые запахи, прикосновения и звуки. Тренировались вызывать у себя во сне нужные ощущения, а заодно учились программно распознавать их — по отдельности и в сочетаниях.

И вот, наконец, нужное и безотказное сочетание было найдено. Теперь «стоп-кран» срабатывал вот на такой сигнал сразу по нескольким каналам ощущений: ярко-желтый, ванилин, резкий высокий свист и прикосновение пальцев к стеклу. Четыре элемента вроде бы уже должны с гарантией опознаваться правильно. И вряд ли совпали бы просто так, случайно.

Дописывая программу, Зоя приговаривала, что современные физиологи отдали бы годовую зарплату за то, чтобы раздобыть себе такую игрушку!

В итоге все получилось. У них обоих «стоп-кран» срабатывал очень четко. При желании путник теперь сам быстренько вывинчивался из погружения и выходил в реальность. Только с одним побочным эффектом они не смогли справиться — с сонливостью после аварийного выхода. Она возникала у обоих — видимо, организм такое пробуждение не считал физиологически нормальным. Но уж с этим ничего не поделаешь. Главное — они нашли способ покидать сновидение, если ситуация в нем становилась невыносимой или опасной.

Вот теперь, имея «запасной выход», можно было двигаться дальше.

…И зачем только я согласилась ей помочь? Сейчас Лиана со своим молчелом, скорее всего, сидят в кафе, уже заказали пиццу, вот-вот принесут, а я застряла в этом дурацком банке! Голодная и злая. Потому что опять и снова попалась, как дура! Ну почему я решаю задачи гораздо лучше, чем она, зато неизменно оказываюсь втянутой во все ее авантюры?! Мне что, ума не хватает, чтобы не попадаться на ее манипулирование?

Десять минут назад все выглядело вполне безобидно: мы пришли в банк, там очередь, Лиане позвонил молчел, и ей срочно понадобилось уйти. Ну да, мне-то никто не позвонит, значит, я могу и в очереди постоять за двоих. Очередь двигалась быстро, в итоге я осталась одна. Совсем одна, потому что в банке начался обед, и сотрудники закрыли помещение и разбежались. А меня, как всегда, не заметили.

Жарко. Душно. Я в одиночестве брожу по залу, разглядываю кричащие рекламой брошюры, пинаю стойки, потому что просто так ходить уже скучно…

Зоя-Зоя, надо же было выбрать настолько неинтересное погружение! Теперь даже во сне я буду сорок минут убивать время, пока в реальной жизни время будет медленно убивать меня. Хотя… ура! Я же могу запустить наш стоп-кран!

Так, что там надо представить? Ярко-желтый, ага, засветился. Чем пахнет ванилин? Правильно, ванилином, вот такой запах. Еще надо посвистеть высоко-высоко. И пальцем провести по стеклу — ну, это совсем просто: стекол здесь полным полно. Готово.

Сработает или нет? Похоже, нет. Значит, все-таки слоняться тут сорок минут. Жаль. Надо будет записать координаты этой точки, чтобы больше не попадать в эту ловушку. Забавно: ловушка получилась сразу в обоих смыслах — в реальной жизни и в погружении. И я, как всегда, в нее… Ой, мир переворачивается, съеживается и…

* * *

— Все-таки сработало? — удивилась Зоя, проснувшись.

— Да, восемь секунд от первого ключевого стимула. Какой ты использовала?

— Цвет, сначала покрасила все желтым. Но, мне казалось, до срабатывания прошло никак не меньше минуты.

— Время там и тут идет немного по-разному, — задумчиво произнес Торик. — Все-таки мозг отчасти спит.

— Возможно. Надо будет запомнить и не ожидать реакции слишком быстро.