— Родион, — протянул мужчина руку для приветствия, и Торик подумал, что это рукопожатие вполне может стать для него последним.

— Анатолий, — тихо представился он, стараясь ничем не задеть собеседника.

Зря переживал. Рукопожатие оказалось вполне человеческим и терпимым.

— Родик, это мой юный любовник, — вдруг сказала Инга без тени улыбки. — Мы с ним будем долго говорить о скучных делах, тебе будет неинтересно.

Торик с ужасом взглянул на нее. Но, видимо, их семейный юмор позволял еще и не такое, потому что «Родик» лишь пожал плечами и вполне миролюбиво заявил:

— Ладно, тогда пока в гараж схожу. А вы тут не скучайте.

Подмигнул Торику, накинул дубленку и вышел.

* * *

Разговор получился обстоятельным. Ингу интересовало все, буквально каждая деталь. Она возбужденно шагала по комнате, активно жестикулировала и принимала неожиданные театральные позы. Торик только сейчас понял, как ей должно быть тесно в рамках кабинета на работе. Ее место — на сцене, вот там она могла бы проявить свою пластику движений, владение интонациями и личную харизму.

А еще к нему пришла мысль, неожиданно, и словно со стороны, причем пришла одновременно с мимолетным холодком, пробежавшим по позвоночнику. Возможно, Инга — тоже белая ворона? Она ведь сильно отличается от других сотрудников Конторы, хотя и тщательно мимикрирует, соблюдая всяческие протоколы, чтобы не проколоться. У нее богатый внутренний мир, ее внутренний мир гораздо больше и шире, чем кажется при беглом знакомстве.

Пожалуй, она бы хорошо вписалась в их неправильную стаю. Больше того, может, она могла бы стать «пятым элементом», одухотворяющим остальные четыре? Да, в словах это выглядит длинно и запутанно, на самом же деле ощущение было мимолетным, как щелчок пальцами. Р-раз, и он уже знает, он не сомневается: Инга — «наша», она «своя», как бы немыслимо и дико это ни выглядело. И он отбросил все сомнения, позволив себе быть с ней предельно откровенным.

— …мы задались вопросом: куда девается личность человека, когда он спит.

— Я как-то брала у вашей Ады пару книжек по эзотерике. Там у них все очень просто. Мы спим, а в это время из нас выходит астральное тело, исследует виртуальные миры в необъятной вселенной единого информационного поля.

— Допустим, но по этой логике нам должны сниться дальние страны и галактики. А мы чаще всего видим события из нашего реального прошлого.

— А это, похоже, в натуре человеческой заложено. Недавно по телевизору показывали Митяева с новой песней. Ты не смотрел?

— Не помню. Я очень редко смотрю клипы.

— Там слова в одном месте интересные:

«…И где бы ни выпало нам жить,

Но в сонном полете невесомом

Нам предназначено парить

Над нашим городом и домом…»

— Предназначено?

— Похоже, раз столько людей видят в своих снах именно это! У ты боже-ж мой!

Последний возглас относился к Мефодию, который внезапно свалился со шторы прямо на хозяйку, вцепился в меховую оторочку ее халата, вывернул голову уж точно больше чем на сто восемьдесят градусов и смотрел теперь на Торика. Да уж, нормальная кошка так ни за что не смогла бы!

— Ух ты, морда! Вспомнил, что ты у нас обезьян? — Инга подхватила кота под мышками и аккуратно поставила на пол.

Тот исчез. Бесшумно. В одно мгновенье был тут, а в следующем кадре его уже нет нигде в комнате.

— Но и бытовые сны нам показывают не любые, ты замечал?

— Как это?

— Тебе же никогда не снится, как ты, допустим, идешь на кухню и ешь обычную еду? Или как застегиваешь пальто, покупаешь хлеб в магазине. Рутина нашему подсознанию не интересна. Нам, как правило, показывают то, на что у человека сильный эмоциональный отклик — чаще всего отрицательный, бывает, положительный, но обязательно сильный.

Торик мысленно перебрал свои погружения и согласился — да, каждое из них окрашено яркими эмоциями или переживаниями. Кроме одного, где за зеркалом открылся портал в сад. Но и там точкой фокуса оказалось необычное: сам портал, которого не существовало в реальности…

— Допустим. А откуда берутся странные сны, когда действие происходит в местах, где не просто я не бывал, но которых вообще не существует?

— Ты знаешь, я как-то угодила в гости в одну очинно элитную компанию. Слушала там пьяный бред известного физика, что все открытые законы — фикция. Все на Земле взаимодействует совсем по другим законам. И все, мол, это знают, но тщательно скрывают — вот такой вселенский научный заговор. Бред, конечно. Но, как говорится, что у трезвого на уме… Так что, возможно, основа земных законов имеет вовсе не материалистическую основу, а духовную? Изучим их, глядишь, и поймем, о чем пытаются сказать наши сны.

— Красивая идея. Но… как это может нам помочь?

Внезапно прямо из-под ног раздался очень выразительный вздох. Мефодий оглядывал комнату своими огромными болотно-зелеными глазами, словно говорил: «я тоже понятия не имею, кто тут мог вздыхать!». Инга машинально погладила его, а не-совсем-кот чуть приподнял спину, чтобы ей было удобней.

— Возможно, в этих странных местах мозг честно пытается упаковать непознаваемую реальность в доступные нам образы. Задача ему не по зубам, поэтому он показывает тебе хотя бы то, что может. Вернее, он-то показывает как есть, а ты во сне воспринимаешь это как отдельные непонятные образы.

— Получается, что… — начал было Торик.

— Ну что, любовнички, наговорились? — донесся из прихожей ироничный голос Родиона.

Интересно, давно он вошел?

— Думаю, мне пора, — дипломатично сказал Торик.

— Да ты что, Толян! — И уже громче, чтобы все услышали: — Пойдемте на кухню, сегодня у нас жаркое под шампанское. А для желающих — коньяк.

— О! Нас угощают! Нас, может быть, даже прощают! — почти запел голос у двери.

* * *

Утреннее настроение изменилось. Как ни странно, нужный троллейбус подошел сразу же, и в нем оказалось совсем не холодно. Может, включили отопление, а может, согрела беседа? Торик незаметно задремал. Ему приснилась сцена. Он стоял в синеватом луче софита и с выражением читал стихи:

Этот мир бесконечен, и звезд вереницы

Будят нашей фантазии дерзкие сны…

Зал был абсолютно пуст и темен. Ни одного лица. Ни одной души.

— «И что же вы наблюли», как говорила моя начальница?

Торик снова провожал Зою с работы. Вчера она позвонила ему и сказала, что первичный анализ данных закончен, и у нее появились новые мысли.

— Забавная форма. — Зоя улыбнулась. — Я пыталась обобщить, чему соответствуют разные точки аффинного пространства.

— Я тоже пробовал догадаться, но там полный мрак. Такое впечатление, что близкие параметры никак не связаны с годами, с другими людьми, с местами.

— Так и есть.

— Моя базовая точка ведет в барак, в самый первый эпизод с ключом. Еще одна — тоже в барак, но там история с цветными карандашами. Место одно и то же, время близкое, а точки их параметров разбросаны очень далеко друг от друга. И я подумал…

— Что?

— Вдруг ты ошиблась? Может, твое преобразование работает неправильно?

— Да брось! Я перепробовала уйму вариантов, но гладких поверхностей при заданном наборе исходных точек может быть только две. Одна из них — эта, а вторая нестабильна, как море в шторм. Других нет!

— Прости. Я знаю, что ты в этом лучшая. — Она довольно улыбнулась и кивнула. — Мы столько всего не знаем — не представляем, где и как мозг хранит воспоминания, как классифицирует их внутри себя, чтобы находить нужные.

— Я тебе другое скажу: мы даже не знаем, к мозгу ли мы обращаемся за этим данными.

Повисла неловкая пауза. Зоя сделала большие глаза и развела руками.

— А где еще они могут быть? — удивился Торик. — Обруч надеваем на голову, воздействие оказываем на голову, в голове — мозг, где хранятся воспоминания, оттуда мы их и берем.