— …И наша вера…

Торик откровенно наслаждался и звучанием хора, и процессом!

…Когда на концерте закончилось их выступление и все четыре ряда поющих ушли за кулисы, Торик внезапно понял, что у них и правда все получилось! Порой ему казалось, что академическая хоровая музыка нравится только ему одному. Однако зал аплодировал искренне и долго, некоторые даже вставали. Так не приветствовали ни один номер других исполнителей. Римма в строгом темно-зеленом платье-футляре скромно кланялась. Она заслужила свой успех: ведь именно она была живой душой этого большого хора, его ангелом-вдохновителем.

* * *

— Смотри-ка, работает!

Роберт даже улыбнулся, глаза возбужденно блестели.

— Работает, только на столе. А как все это приладить к человеку — вопрос, большой и непонятный. Там в статье про это ничего не написано?

— Да вроде нет. Испытуемому надевают на голову… нечто… и в нем возникают…

— …волны тепла. Это я помню. Мне бы теперь поподробней насчет «нечто».

— Я представляю себе такой… шлем… каску, что-то круглое. — Роберт покрутил руками вокруг головы.

— Такое я тоже представляю. А как сделать?

— Заказное литье пластика? — неуверенно начал Роберт. — Мне кажется, дорого, да и кто возьмется?

— Круглое, круглое… — бормотал Торик. — Может, какую-нибудь ленту приспособить?

— А есть?

— Да хотя бы ремень. Попробуем?

— Ну-ка, дай мне. Так слишком слабо — сваливается на нос. А так — туго, я его натянуть не могу.

— Он над тобой как нимб, о святой Робертус!

Их нервный смех, похоже, оказался слишком громким. В комнату вошла мама:

— Вы чего так расшумелись? Здравствуй, Роберт.

— Здравствуйте. Простите нас, мы тут… практическую задачку решаем.

— Ага. — Торик смеялся и все никак не мог остановиться. — Задачу трех тел.

— А ремень зачем? Вы что это надумали?

— Нам нужно прикрепить к голове несколько деталей.

— К голове?! А если током стукнет?

— Мам, там очень низкое напряжение. Как от батарейки.

— Ну ладно. И что у вас не получается?

— Ремень слишком жесткий.

— И дырочки у него не там, — деловито добавил Роберт. — Одна затягивает слишком туго, другая — слишком слабо.

— Ну правильно: он не эластичный. А вам надо, чтобы точно по размеру?

— Да. И желательно, чтобы эта штука подходила разным людям. С разным размером головы.

— Я поняла, как подкладка у вязаной шапочки, только… — забормотала мама и вышла.

Некоторое время друзья оторопело смотрели друг на друга.

Через пару минут снова вошла мама, теперь несколько смущенная, а в руках она держала широкую белую ленту.

— Вот, смотрите. Прочная, эластичная, легко тянется, подойдет на любой размер. И достаточно широкая: сюда можно нашить любые ваши детали. Просто закрепить их ниткой, самым простым швом.

— Мам, что это?

— Это… резинка. От трусов.

Друзья так и грохнули, неудержимый смех вернулся.

— Ну, как хотите! — обиделась мама. — Да, не слишком прилично. Но для вашей задачи подойдет лучше всего.

— Спасибо, мам.

Она вышла.

— Дай-ка мне. — Роберт взял резинку, помял ее, попробовал потянуть, а потом пристроил себе на голову. — А знаешь, это может сработать!

— Ты похож… — Торика так и разбирал смех. — …На раненого красноармейца. Зафиксируй размер, на вот булавку, заколи и мне тоже дай примерить.

Торик знал, что голова у него нестандартно большая: продавцы шапок неизменно этому удивлялись. Но лента действительно оказалась эластичной и легко растянулась до нужного размера, почти не сдавливая голову, зато плотно охватывая ее. Роберт удивленно глянул на Торика, прыснул, не удержавшись, но все же признал:

— Годное решение!

Потом они попросили иголку и катушку белых ниток и по очереди, укалываясь с непривычки, чертыхаясь и борясь с непослушными стежками, нашили на ленту с каждой стороны по восемь резисторов. Торик подыскал подходящий разъем и прикрепил его на затылке, где резинка сшивалась в кольцо. Осталось только соединить пришитые резисторы проводами с разъемом, и вот их супер-пупер-шлем готов.

К разъему подключался двухметровый жгут проводов, другой конец которого тоже заканчивался разъемом, но уже на схеме. Бесконечная паутина проводов, до этого хаотично заполнявшая стол, словно сама собой организовалась, а главное — теперь появилась реальная возможность легко подключать к схеме человека.

— Так вот ты какой, наш человеко-машинный интерфейс! — гордо воскликнул Роберт. — Ну что, пробовать будем?

Ноябрь 1983 года, Город, ул. Гоголя, 18 лет

Два дипломата стояли у двери, забытые и никому не нужные. Нет-нет, речь не о важных международных представителях, а о легких чемоданчиках, с которыми студенты ходили на занятия. Дипломат Роберта целиком черный, с цифровым замочком, отделан мягкой кожей. А у Торика — темно-серый, пластиковый, с металлическим ребром.

Из Универа друзья пришли домой и даже есть не пошли (что для Роберта неслыханно!), а отправились ставить решающий опыт.

— Давай сразу на мне попробуем? — нервно предложил Роберт, пододвигая стул поближе к прибору.

Торик выставил минимальный ток и довольно низкую частоту и включил прибор. Лениво замигал светодиод: ага, генератор работает.

— Сядь поближе: жгут коротковат. Натягивай ленту на лоб. Готов?

Торик добавлял ток.

— Чувствуешь тепло?

— Не-а. Совершенно ничего. Оно вообще работает?

— Схема работает. А на резисторах сейчас замерим напряжение. Головой не крути, эй!

— Стараюсь.

— Странно, на этом нет. И на этом.

— Обрыв?

— Ой, я понял! — смутился Торик. — Питание микросхем мы подали, а силовое — нет. Секунду…

— Ай! Ч-черт!

Роберт рывком стягивает с себя ленту с резисторами, отбрасывает ее и обеими руками трет обожженные точки на лбу, не переставая шипеть. Торик судорожно убавляет ток до нуля.

— Прости. Еще раз попробуем?

— Э… нет, я пока пас. Может, теперь на тебе?

— Давай. Я сажусь, а ты вот здесь потихоньку добавляй ток. Без резких движений.

— Угу. Готов?

— Сейчас. Добавляй. Не спеша.

— Чувствуешь что-нибудь?

— Пока нет.

— А так?

— «О, тепленькая пошла!»

Резисторы нагреваются по очереди, но слишком медленно — тепловой волны не возникает.

— Добавь частоту.

— Так?

— Нет, теперь слишком быстро — я не успеваю ощутить переход тепла, кажется, что все резисторы одинаково слабо подогреты.

— Понижаем. А так?

— Вот! Теперь пошла тепловая волна.

— Спать хочется?

— Вроде нет. Может, надо долго так сидеть?

Прошло минут пять. Бесполезно. У Роберта кончается терпение:

— Может, еще раз на мне попробуем?

— Ладно. Убирай ток до нуля, заново поведем тебя на этой частоте.

Прибор насмешливо подмигивает светодиодом, а друзья суетливо пересаживаются. После ожога Роберт инстинктивно боится новой боли, но превозмогает себя и стоически ждет.

— Во-от, теперь я тоже чувствую теплую волну!

— Ты глаза-то закрой! Мы же, по идее, засыпать должны от этой штуки.

— А, ну да. Сидим.

Еще пять минут ожидания — ничего!

— Может, чего не так сделали?

— Все, как в твоей статье: теплая волна вокруг головы, мягкое расслабление.

— Оно просто не работает: волна есть, а расслабления нет. Эх… Хороша была идея, но…

— Мне кажется, сам прибор исправен, но мы им как-то не так пользуемся. Может, резисторы надо покрупнее, может, расположить их иначе — ближе, дальше, в два ряда.

— Слушай, а у тебя поесть ничего нет? Я сегодня такой голодный, с расстройства, что ли?

— Пошли посмотрим.

— Хо-хо!

Показной энтузиазм Роберта не мог скрыть горечи его разочарования. Им обоим было очень жаль, что ничего не получилось. А дальше различие в темпераментах повело их в разные стороны. Если Роберт мгновенно переключился на другие заботы, то для Торика ничего не закончилось. Более того, теперь он поверил во всю эту затею и решил позже повозиться с прибором сам.