Словно откликнувшись на эту мысль, из сосущего мрака, вдруг поглотившего светлое помещение, возник Стручок, молча подошел к Торику и приобнял его за плечи.

— Серафим сказал мне. Вот ведь волкИ позорные!

— Ну тебя бы отправили или Эльдара, я бы пережил. Но этого!

— Он такой. Без мыла куда хочешь пролезет.

— Неужели ничего нельзя исправить?

— Шеф решил, директор подписал. Документы уже отправили, оформляют визы.

Это прозвучало как приговор.

* * *

Уныние накрыло Торика волной. Вторая волна пришла через две недели, когда шеф и Зудин вернулись. Рассказывали, как удачно все прошло, вот только Веня запутался с плакатами. Как им заинтересованно задавали вопросы, не на все, правда, удалось ответить. Как выступали венгры, у них своя графическая библиотека, там больше функций для матобработки, но по быстродействию они на порядок отстают, а мы-то молодцы и ого-го.

Торик не мог всего этого вынести и вышел из комнаты. Никто его не остановил. Было очень, очень грустно.

* * *

Серафим честно старался заинтересовать Торика новым проектом. Он пригласил инженера из другого отдела, и тот увлеченно рассказывал, как они чертят сложные схемы на бумаге, а могли бы делать это на компьютерах. Только нет нужных программ. Если бы на основе Зудинской графической библиотеки удалось такую программу создать…

«Зудинская» библиотека?! Ладно. Торик сосредоточился на задаче. Расписали минимальный функционал, определили сроки разработки нулевой версии, и инженер, довольный, ушел.

— Будь выше этого. — Серафим словно мысли читал. — Мы все знаем, кто настоящий разработчик. Именно поэтому задачу ставим — тебе!

«Работа от слова раб» — всплыли слова отца. Что ж, видимо, пришли и такие времена. Теперь Торик работал медленней, а с работы уходил точно вовремя. Родители сначала обрадовались, что он «взялся за ум», но потом начали беспокоиться о другом. Особенно мама. Торик сгорбился, совсем перестал следить за бородой, взгляд потух…

И все же Торик был молод, пытлив и с детства натренирован находить себе интересные занятия. Психика справилась, хитроумно вывернулась, подстроилась под обстоятельства, и теперь вместо того, чтобы сосредоточиться на деле, он вдохновенно валял дурака: неспешно писал программу по работе, освобождая время для собственного проекта.

Торик до конца прошел всю игру про Капитана Комика и сейчас изучал ее исполняемый файл. Поначалу ему просто захотелось сменить изображение птичек-монстров. Он нашел, где и как их изображения хранятся внутри программы, и сумел в бинарном редакторе изменить несколько байт так, чтобы птички выглядели иначе. Потом увлекся и стал исследовать другие области файла.

Перелом в понимании произошел, когда Торик понял, что научился полностью перестраивать планировку и вид миров, по которым ходил отважный капитан. Значит, можно написать специальный редактор, чтобы сделать на этом же движке совершенно новую игру, любую, какую захочешь! Сложности его не пугали.

* * *

Серафим приходил еще несколько раз. Предлагал немного повысить зарплату. Манил перспективами аспирантуры и продвижения по науке. Но теперь Торик знал, что любые его наработки лишь пополнят длинный список заслуг Великого Зудина. Это неправильно. Ситуация казалась безвыходной.

* * *

Иногда заходил инженер, с которым обсуждали редактор схем. Торик показывал, как работает редактор. Инженер активно обсуждал детали, подсказывал и просил работать быстрее.

Однажды пришла темноволосая женщина с очень темными, почти черными глазами. Торик мельком видел ее в день внутренней защиты злополучного доклада и еще тогда обратил на нее внимание именно из-за этого внимательного темного взгляда. Она вроде даже о чем-то его спросила… Что-то насчет автоматизации отрисовки. И потом заинтересованно кивала, слушая ответ, но Торика тогда это мало касалось. Каким же наивным он был еще совсем недавно!

Сейчас ее привел Серафим. Он попросил Торика показать ей старые и новые наработки и сказал так: «У нее допуск повыше нашего будет, так что ей можешь показывать все. Не скромничай» — и ушел. А она осталась.

Говорила она негромко и немного, но в программировании разбиралась отлично. А вот в графике — не очень. Ей понравился стиль программирования Торика, по крайней мере, она так сказала. Посетовала, что своих она никак не может приучить так же подробно комментировать программы. В полном объеме их оформляет лишь одна девушка, а остальные не успевают, да и не очень хотят.

«Девушка-программист? — удивился про себя Торик. — Надо же, где-то и такое бывает!» Теоретическую возможность он вполне допускал: на факультете прикладной математики большинство студентов как раз девушки. Пусть его личный опыт в этом отношении пока был не слишком удачен: та же дипломница Алевтина — яркое тому подтверждение. Похоже, где-то водились и настоящие девушки-программисты.

Они еще немного поговорили, посмотрели презентацию, подготовленную для конференции. В итоге женщина поблагодарила его и ушла. И Торик снова забыл о ней.

* * *

А через неделю с небольшим на рабочее место к Торику пожаловал сам шеф — поговорить, как всегда, очень обтекаемо. Необходимо довести до сведения, что профессиональные навыки Васильева, возможно, будут нужнее в другом отделе. Поэтому, видимо, лучше будет перейти туда. Нет, если он очень хочет работать именно здесь, можно и остаться, но… — и все в таком духе.

Торик попросил два дня на размышления. Шеф великодушно согласился. Думать особенно было не о чем. Как Торик хотел попасть сюда! Как он радовался росту отдела, новым людям. Все разворачивалось, как бутон, было столько чудесных идей и перспектив! Но все изменилось. Новые стороны жизни проявили свою неприятную сущность.

Останавливали его лишь два соображения. Здесь оставался его лучший друг, Стручок. И второе — Торик очень боялся перемен. Вдруг в новом отделе станет еще хуже? Вдруг люди там окажутся гадкими, как Зудин? Вдруг Торик не сможет разобраться с программами, которые ему там поручат писать? Количество этих «вдруг» зашкаливало, и он все никак не мог решиться.

Окончательно дело закрыл приход Серафима. Он сказал просто: «Я считаю, здесь ты просто зачахнешь. Иногда надо ломать панцирь привычного».

* * *

Торику собрали прощальный стол. Девушки, как на праздник, отмыли и оттерли всем чайные чашки до полной неузнаваемости. Кодер и Серафим напутствовали. Шеф отводил глаза. Зудин злорадно ухмылялся. Пришли даже ребята с еэски — Виктор, Илья, Чуфа, у них хорошо получалось создавать привычное радостное гудение.

Но во всей этой суете Стручок стал единственным, кто взял Торика за плечи, посмотрел в глаза и сказал: «А я никуда не пропадаю. Держи в курсе, заходи, звони. Думаю, у нас всегда будет что обсудить. И еще: не бросай эту штуку со шлемом! Мне кажется, с современной техникой там можно много всего интересного сделать».

Торик верил и не верил. Весь его жизненный опыт кричал, что друзья приходят и уходят, оставляя в душе саднящие дыры и ощущение одиночества. Может, хотя бы в этот раз, а?..

На том и простились. За порогом Торика ожидали зима и… новая жизнь.

Декабрь 1989, Город, 24 года

— Присаживайся, молодой человек, — говорит она с чуть смущенной улыбкой. — Еще лучше — бери листочек, сразу будем рисовать.

Торик подвинулся поближе, разглядывая собеседницу. «Очи черные», что так удивили его, когда она приходила к ним в отдел поговорить о графике, на деле оказались теплыми темно-коричневыми. Он не мог припомнить такого оттенка ни у кого из своих знакомых. Но взгляд ее не пугал, скорее притягивал.

— Давай знакомиться. Я — начальник сектора программистов, Мария Петровна. Правда, имя люди часто забывают, зато отчество остается.