— Сторожевых не выставили. — заметила Гембра. — А то бы они нас давно заметили.

— Мы должны были бы увидеть их первыми. Но их действительно нет. Полагаю, и в доме сейчас тоже пусто. Я это ещё издали понял. Надо обойти вокруг на всякий случай.

Держась близко к стене, чтобы не быть замеченными из окон они обошли дом, так никого и не обнаружив. Задний двор, небольшой сарайчик, дальняя стена — нигде никого. Но по многим признакам было ясно, что люди здесь были и совсем недавно.

— Теперь попробуем войти.

Гембра приоткрыла незапертую входную дверь

— Погоди, я первый.

Но девушка уже проскользнула внутрь. В этот момент, перед дверью, как и вчера в деревне на Сфагама вновь накатила волна слабости и тошноты. Что-то прозвенело в ушах, перед глазами мелькнула ослепительная голубая вспышка. И внезапно всё прошло. Более того, тяжкая глухая заслонка, отсекающая его от тонкого мира исчезла без следа. Все способности моментально вернулись на миг оглушив лавиной новых мыслеформ, образов и предчувствий.

«Дорога,… дом…зачем? Ошибка! Нельзя было сюда идти! Не надо было…»

За дверью Гембра щёлкала огнивом.

— Ты где? Иди сюда. Я свечку зажгла.

Передняя комната и следующий за ней зал с очагом выглядели вполне обычно и даже уютно.

— Точно! Нет здесь никого! — во весь голос провозгласила Гембра.

— Ты всё-таки пока не шуми. Что-то мне здесь не нравится. Надо всё осмотреть.

— Я — наверх! — с готовностью отозвалась девушка.

— Ну давай. Если что — сразу зови.

— Вот ещё! — обнажив меч, она бесшумно поднялась по лестнице на второй этаж.

Первое, что заметил Сфагам осматривая первый этаж, было то, что внутренняя планировка дома не вполне соответствовала его внешнему виду. Двери вели в комнаты, которых, если смотреть снаружи, вообще не должно было бы быть. Узкие коридорчики располагались тоже необычно, уводя в бессмысленные тупики. Почти все двери были закрыты. Вернувшись в зал с очагом, Сфагам стал просматривать книги, сложенные стопками на массивной полке. Пыли на книгах почти не было.

— Ну что там наверху? — не оборачиваясь спросил он Гембру, которая спустившись вниз, старалась тихонько подобраться к нему на цыпочках.

— Да ничего такого… Комната большая, вроде как эта. Может, меньше чуть… Какие-то стекляшки там и орехи здоровые. С голову величиной. И ещё штука какая-то из тонких палочек.

— Ты ничего не трогала, надеюсь?

— Вот ещё! А другие комнаты закрыты… Слышь, тут чего-то мел на полу, что ли? Линии какие-то… — она потёрла пальцами ноги по полу. — Не стирается.

«Молодец, заметила.» — отметил про себя Сфагам.

— Эти разбойники ещё и колдуют? Ну, дают! А ты что делаешь? О, они ещё и учёные — книги читают! — Гембра подошла ближе.

— Интересно?

— Очень, — лицо Сфагама было сосредоточенно-тревожным.

Он положил на место известный трактат Фареуна «О свойствах живых тел.» И взял соседнюю книгу.

— Я вообще-то читать не люблю, — призналась Гембра, — Понапишут там всякого…А толку-то что? Неохота на это время тратить! Я поэтому и пишу коряво и с ошибками. А читаю нормально. Если, конечно, буквы без всяких там завитушек лишних…

— А такие буквы видела? — Сфагам протянул раскрытую книгу.

— Не, это что-то не по-нашему.

— Да, да, не по-нашему, — он пролистал книгу.

Перед глазами промелькнули причудливые рисунки — сороконожка с крюком на хвосте и человеческой головой, изо рта которой торчал раздвоенный змеиный язык, хитрые геометрические фигуры с короткими подписями, рассечённый полупаук-полукраб с человеческими внутренностями, собачья голова с неестественно увеличенным лбом, части человеческого тела с искажёнными пропорциями…

Сфагам закрыл книгу. Его всегда невозмутимо спокойное лицо сделалось почти мрачным.

— Не, ты не думай, что я совсем уж… Я в книгах разбираюсь. Вот эта из пергамента. А эта, где не по-нашему — из другой кожи.

— Да уж, из другой… Из человеческой.

На лице Гембры застыл вопрос.

— Ну, разбойнички! — наконец проговорила она. — А ты чего такой… Ты их боишься что ли?

— Разбойники никогда здесь не были.

— Что!?

— Разбойники НИКОГДА не были в этом доме.

— А… а тогда что, то есть это кто… Это твой Охотник?

— Нет. Хуже. Причём тут Охотник? Охотник ждёт нас на выезде из этой местности. Он знает, что мы никуда не денемся.

— А кто же тогда? Людоеды?

— Хм,… людоеды. Людоед глупее обычного человека и слабее зверя. Это не противник.

— А тогда…

— Хуже, Гембра. Гораздо хуже…

— Не говори загадками. Ты меня пугаешь!

— Вот уж чего я меньше всего хочу, так это тебя пугать. Но я должен тебе сказать, что дела наши — дрянь. Я не уверен, что мы уйдём живыми из этого дома.

— Ого!

— Ты слышала что-нибудь о лактунбах?

— Да нет, вроде… Расскажи.

— Не сейчас. Помнишь, что говорили в харчевне? «ОН появляется там, где о нём говорят.»

— Кто ОН?

— Потом, Гембра, потом! Сейчас я уже кое-что понял. У нас два пути: или пытаемся уйти, или пережидаем здесь. Хотя, он именно этого и хотел. Но если он ещё далеко, то надо уходить и побыстрее. Может быть успеем… Значит так… Ты сиди пока здесь. Я выйду во двор, посмотрю кое-что. Проверю дорогу. Посмотрю по-своему, понимаешь?

Гембра растеряно кивала. Хотя голос Сфагама был, как обычно спокоен, ей ещё не приходилось видеть своего друга таким встревоженным.

— А потом я тебя окликну и — быстро отсюда. Будь готова.

— А чего мне…

— И ничего не оставляй. Я быстро. — Сфагам направился было к двери, но та неожиданно сама распахнулась ему навстречу.

— А вот и я. — В комнату вошёл человек в коричневой шляпе, привычным хозяйским движением притворяя за собой дверь.

«Этот ещё здесь откуда?» — пронеслось в голове у Гембры. «И вошёл-то как незаметно! Словно в коридоре сидел.»

— Ну как, нашли разбойников?

— Нет! — жёстко отрезала девушка. — Нет их здесь. Нет и не было.

— Не нашли, значит? Ну да… точно. Не было. Вот и я тоже думаю — откуда им здесь взяться-то? Что им тут делать, верно? Они ж не дураки, а? Они ведь себе не враги, так ведь? Ещё б им сюда? Хи-хи… Тоже ведь люди. Люди, не звери никакие. Верно ведь, а? Ну сядем, может, а? Посидим, что ли?

Усаживаясь напротив своего странного собеседника, Сфагам сделал Гембре едва заметный знак, как бы говорящий «Держись подальше.» Но та и не думала садиться. Она стала в паре шагов от стола и упёрла руки в бока, глядя на человека в коричневой шляпе с раздражением и вызовом.

— А ты чего босиком-то, а? — спросил тот, осматривая девушку цепким бегающим взглядом, — Где сапожки-то потеряла? А хорошие были сапожки-то. И шпоры такие красивые. Вот, — он точно изобразил длинным кривым пальцем изгиб шпоры. Я ведь помню. Я ВСЁ помню. Да, так вот…

— В болото слазила… Которое вместо луга.

— А-а-а. Ну понятно. Да… И как теперь-то? Вот так, значит? Не жалко, нет?

— А что такого! Подумаешь!… В деревне девушки всю жизнь босиком бегают. И в городе, кто победнее — тоже. И ничего! И довольны! А я что — хуже?

— Ну да… Ага… Всю жизнь. Это верно. Всю жизнь, да… Всю ночь то есть, да? Ведь настоящая жизнь только ночью-то и начинается. Так ведь, а? — подслеповатые красные глазки не то моргали, не то подмигивали.

— Ночь — она ведь как; если спишь, то короткая, а если не спишь, то длинная-длинная. Хи-хи. Верно ведь, а? Да-а… Э-э-э… А вот это не твой, нет? А? — он раскрыл сумку, вроде той с которой женщины ходят на базар и вытащив из неё измазанный болотной грязью сапог Гембры, со стуком поставил его на стол. Струйки болотной грязи побежали по сухим доскам, соскальзывая в щёлки.

Повисла тягостная пауза.

— Забери, — хрипловато-сдавленным голосом проговорила Гембра, — он мне не нужен.

— Ну ладно, ладно… Может, и правда не нужен. А может, и зря. Может, и сгодился бы для чего, верно? А то можно ведь и второй поискать, а? Чего там искать-то? Там ведь шагов пятнадцать от первого до второго-то. Ну, может двадцать… Ну ладно, глядишь, и мне в хозяйстве сгодится. Кожа то… — он протянул было руку, но Сфагам, опередив его, в мгновение ока схватил сапог и не глядя швырнул почти через всю комнату. Сапог попал в очаг, взбив облачко холодного пепла.