Мелица не стала больше припираться. Она нашла старый дуб с очень толстым стволом и встала, прислонившись к нему спиной.

– Теперь ты должен обозначить мой силуэт ножами, – сказала она. – Давай сначала подмышки. Встань в десяти шагах и метай.

И она расставила руки в стороны.

Ариан прицелился и занес руку для метания, но кинуть долго не решался.

– Метай же! – крикнула ему Мелица. Все-таки она была отчаянная девушка. Не даром, когда солдаты маркиза Костиньяка били дядюшку Ланселя, она одна посмела вступиться за него и даже стала драться с солдатами.

Ариан метнул, и его кинжал воткнулся в кору ствола чуть не в полуметре от Мелицы.

– Для начала сойдет и это, – сказала девушка. – Давай еще раз.

Ариан стоял бледный как мел. Он кинул второй кинжал, и тот улетел куда-то за дерево, и они с Мелицей его долго разыскивали в траве.

– Ты что косой? – ворчала Мелица.

– Может, лучше ты будешь кидать, а я буду стоять? – предложил Ариан сердитым голосом.

– Если бы я умела это делать, то не сомневайся, моя рука бы не дрогнула.

– Я тебя научу. Ты научишься. Ведь ты такая способная.

– Не сомневаюсь. Только для этого надо много тренироваться, а у нас нет времени. Давай метай, а то скоро станет темно.

Она снова стала у дерева, а мальчик стал кидать в нее кинжалы. Только с пятого раза ему удалось пересилить страх, и он всадил оружие прямо над головой Мелицы. Девушка так обрадовалась, что подбежала к Ариану схватила его в охапку, стала кружить его и целовать. Мальчик сильно смутился и с трудом вырвался из ее объятий.

– Ты что, обиделся? – удивилась Мелица. – Я ведь просто от радости. Или тебя теперь и поцеловать нельзя?

– Вам девчонкам только бы целоваться да обниматься, – буркнул Ариан. – Я же не маленький ребенок.

– Подумаешь, какой нежный!

– Вставай у дерева!

И они снова стали тренироваться. Теперь у мальчика дела пошли лучшим образом, и к концу тренировки кинжалы вонзались совсем недалеко от Мелицы.

Тренировались они и на следующий день, и через день. Каждый день всю дорогу. С каждым днем Ариан делал успехи, и через пять дней он уже мог кидать в Мелицу кинжалы на глазах у всех, кто с ним ехал. Он работал также как все остальные артисты. Каждый репетировал свой номер по нескольку раз в день, и даже маленькие дети учились тому, что им позволял возраст. Мелица попросила Ариана научить ее ездить верхом, и тот с радостью согласился. Он рад был хоть чем-то отплатить девушке за заботу о нем.

Таким образом, время летело незаметно, и неделя прошла, Ариан даже не успел сосчитать дни.

Они покинули владения Бенвильморта и заехали во владения герцога Вальпериуса. Перед тем, как пересечь границу, атаман Молот попрощался со своей шайкой разбойников, которые все это время их сопровождали. Именно поэтому так спокойно прошло их путешествие в первую неделю. Разбойники не только охраняли маленький отряд комедиантов, но и всегда предупреждали, если впереди или позади была опасность. Они тут же сворачивали в лес и ждали, когда отряд стрелков или гвардейцев королевы, проедет мимо. А их было не мало. Люди королевы так и шастали по округе выискивая недовольных или врагов ее величества.

Но лес кончился, и разбойники не рискнули идти дальше. Да в этом и не было такой необходимости. Территория старого герцога Вальпериуса славилась своим миролюбием. Это было самое лучшее место во всей Мортавии, потому что нигде, так как здесь люди не были спокойны за свою жизнь. За это герцога многие аристократы не любили и даже ненавидели, но в то же время боялись и не связывались с ним. Герцог баловался колдовством, и его уважала сама королева. Они с ней были большими друзьями. Разбойники не хотели заходить на его территорию, потому что герцог как никто другой не жаловал разбойников и всегда быстро с ними разбирался.

– Жду вас в Блэкдрите, – шепнул на прощанье разбойникам Молот. – Вряд ли я без вас там обойдусь.

– Будь спокоен, атаман, – ответили ему верные друзья по разбойничьему ремеслу и исчезли в лесу.

– До свидания! – крикнули им вслед артисты, и поехали дальше.

– Никогда не думала, что разбойники такие милые и благородные люди, – сказала жонглерша Аспидистра.

Плим хлопнул ее по плечу и захохотал:

– Сдается мне, что в нашей семье скоро будет прибавление. Не так ли, Аспидистра? Какого ребеночка ты родишь в этот раз? Беленького или черненького?

Толстушка смутилась и стукнула канатоходца по спине.

– Во всяком случае, по канату он ходить не будет! – крикнула она, и все засмеялись.

– Хватит балагурить, – буркнул Лансель. – Через десять миль большое село. Готовьтесь лучше к представлению, бездельники!

Он всегда так ругался перед выступлением. Все сразу поняли, что сегодня им предстоит работать и стали готовиться.

Через час и впрямь впереди на холмах показались первые дома большого поселка. Артисты достали костюмы, переоделись, затем взяли инструменты и в деревню вошли с музыкой и с песнями. Встретили их с большой радостью. Ариан удивился. Он впервые видел в Мортавии таких веселых и приветливых людей. Он заволновался, ведь ему предстояло дать свое первое выступление перед публикой. Он посмотрел на Брусилу и заметил, что тот тоже волнуется. Это несколько успокоило мальчика. Все-таки он не один был новичком в подобном деле.

А вечером ему предстояло испытать такое волнение, какого он не испытывал ни разу в жизни. Руки и ноги его дрожали, когда он и Мелица выходили в центр деревенской площади, чтобы показать крестьянам свое умение. Кинжалы и ножи он бросал не слишком блестяще и куда хуже, чем на репетициях, и поэтому и аплодисменты им с Мелицей были довольно жидкие. Впрочем, Ариан ожидал худшего и был доволен, хотя и сильно смущен. А вот Мелица нисколько не смущалась. Она была спокойна и уверена. Грациозно кланялась зрителям, одаривала их очаровательными улыбками и была так красива в ярко-красном платье, да еще и при свете факелов, освещавших представление, что деревенские парни не могли оторвать от нее глаз. Она же не обращала на них никакого внимания и спокойно обходила ряды зрителей и собирала деньги. И ей давали без слов. Никто не мог устоять перед ее очарованием. Даже последний скряга и тот лез в кошелек и доставал из него монету.

Зато самый настоящий успех выпал на долю Брусилы, или Каравая, как его представили зрителям.

Он вышел в центр круга, где уже лежали трехпудовые гири, и стал с легкостью ими жонглировать. Тело свое он смазал маслом, чтобы оно блестело, и каждый мускул сверкал и отливался светом. Одежды на нем не было почти никакой, только узкая набедренная повязка, и все видели, что такого силача как он, в Мортавии надо еще поискать.

Затем Каравай под громкие аплодисменты стал гнуть и ломать подковы, медяки и гвозди, ударом кулака расшиб толстую дубовую доску, подошел к повозке, взялся за колесо, публика только ахнула, и поднял ее, словно собирался перевернуть, но конечно этого не сделал и поставил повозку на место.

Напоследок он взял свой верный шестипудовый молот и стал крутить его вокруг себя, изображая иногда работу кузнеца.

На площади, где они выступали, стоял старый поросший вековым мхом круглый валун. Каравай подошел к нему и одним ударом молота разнес его на маленькие куски и тем самым завершил свое выступление.

Аплодисменты не смолкали очень долго и также долго звенели монеты, что падали в бубен Мелицы. Зрители долго не могли успокоиться и все хлопали и хлопали. Артисты были довольны. Такого успеха они давно не видели, а канатоходец Плим даже немного позавидовал успеху Каравая, хотя сам получил одобрения публики ничуть не меньше, когда ходил и танцевал на проволоке.

Уже в самой темноте артисты показали крестьянам пьесу, разыграв перед ними одну из старинных сказок, в которой говорилось про прекрасного принца, который спасал принцессу от злого колдуна, который похитил ее и хотел на ней жениться. Принца играл Плим, принцессу Мелица, а дядюшка Лансель Колдуна. Остальные актеры играли других персонажей, которых было так много, что каждый играл по несколько ролей.