Он перекатился со спины на живот и, выбрав между камнями щель пошире, стал отыскивать старичков, но никакого движения там, наверху, не было.

Избор смотрел и ничего не видел. Мало того, что снизу вверх смотать было трудно, так еще и солнце почти взгромоздилось на вершины гор и слепило глаза.

— Сидеть нам тут пока третья нога не вырастет — мрачно пошутил Гаврила — Куда не двинься, все у них как на ладони.

И в самом деле, сейчас их закрывали от старичков только передние камни. Только находясь под их защитой, они могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Избор задумался. Старички прекрасно понимали, что они не могли сидеть тут до бесконечности. Волей-неволей им придется вылезать из укрытия, и тогда они станут хорошей мишенью для удобно устроившихся где-то в камнях стрелков. Мысли лезли в голову не веселые и он был рад, когда Исин отвлек его от них. Он заерзал по камням, и старички тотчас пустили в них стрелы.

— Чего не лежится? — спросил Избор, отрываясь от щели.

— Спина чешется.

— Это у тебя не примета, часом? Не к неприятностям?

— Нет. Не примета. Это смола.

— Смола? — повторил Избор. Если он раньше не обращал на это внимание, то после слов сотника он и сам почувствовал, как зудит его собственная кожа. Он завернул руку за спину, что бы почесаться и почувствовал под пальцами влажную от пота ткань. И тут его осенило. Достав нож, воевода отрезал кусок рубахи.

Исин обернулся на треск.

— Что это ты вдруг? Повеситься захотелось? Так я бы веревку дал.

Избор молча продолжал делать свое дело.

— И рубахи тебе не жалко?

— Жизнь дороже.

Сложив полосу в несколько раз, он через минуту уже держал в руках длинный белый жгут.

Исин не спрашивал, а Избор, хотя и не делал я тайны из своего занятия, но и ничего не говорил, однако, когда Избор зашарил вокруг себя в поисках подходящего камня спросил:

— Зачем?

— Да вот, видишь, пращу сделал. Пока лук не добуду, постараюсь ей обойтись. Стрела это, конечно хорошо, но камнем в лоб тоже, по-моему, не плохо? А?

— Ты этот лоб найди сперва, — пробурчал Гаврила, — а потом встань и размахнись. Да они же тебя за это время стрелами истыкают…

Избор отложил в сторону уже готовую пращу и безо всякой укоризны сказал:

— «Истыкают». Я думал, что ты мне поможешь,

— Ты думал! — проворчал Гаврила. — Ты думал, а я точно знал, что тебе без меня тут не справиться.

— Ну, раз ты такой добрый, то пробегись вон до того камня…

Он показал, где тому надо оказаться. На мгновение Гаврила высунул голову, и, уберегая ее от стрел, убрал обратно.

— А поближе ничего нет? — мрачно спросил он. До облюбованных Избором камней было шагов тридцать, и все тридцать вверх по склону, навстречу лучникам.

— Ничего с тобой не случится, — успокоил его Избор. — После воды пусть тебя хоть всего стрелами истыкают…

— Не хотелось бы… — сказал Гаврила. Он, немного приподнявшись, посмотрел на свои ноги. Ноги оказались на месте, а вот сапоги… Обрывки штанов заканчивались где-то около коленей и дальше шла его собственная кожа. С ногтями и волосами.

— Кто бы сапоги одолжил, — на всякий случай спросил он.

— Без сапог резвее будешь, — серьезно возразил Избор. — Тебе же лучше.

— Ну ладно, решился Масленников. — У вас, я смотрю, снега зимой не выпросишь.

Он поднялся. Прорыв ветра отбросил волосы назад и Гаврила прыжками бросился к камням, на которые указал Избор.

С дисциплиной у гномов было явно плохо. Вместо того, что бы ограничиться одной стрелой, четверо лучников, движимые конечно, самыми лучшими побуждениями, вскочили и не желая упускать такую возможность, стали пускать в Масленникова стрелу за стрелой. Что двигало ими — излишнее рвение или азарт сказать было трудно, но в одном и не было никаких сомнений: старички стреляли, и не думали, что сами стали целью для более умного охотника. Этот небольшой промежуток и был временем воеводы. Временем, отведенным на возмездие.

Возможно, где-то среди камней, затаились еще лучники и их следовало опасаться. Поэтому Избор появился передними в длинном прыжке. Подпрыгнув, и переворачиваясь в воздухе, он вылетел из-за камней, сжимая в руках пращу. Коснувшись ногами камней, он резко выбросил руку вперед. Праща описала плавный полукруг, и сорвавшийся с нее камень улетел вверх, к стрелкам. Не дожидаясь результата, Избор отпрыгнул в сторону и вверх, еще раз взмахнул рукой. Он не знал, сколько старичков еще сидит в камнях и насколько умело они обращаются с оружием, да он и не хотел этого знать, а тем более проверять на собственной шкуре.

В этот миг раздался крик, следом другой…

— Вперед! — крикнул воевода хазарину, но тот уже и сам, качаясь из стороны в сторону, поднимался наверх. Каждый шаг давался с трудом, ноги вязли в каменной крошке, но они все же продвигались к вершине.

Избор первый добежал до того места, где по его расчетам сидели старички. Там уже никого не было. За камнями лежал один труп и обломки лука. Больше никого — ни живых, ни мертвых — там не нашлось.

Гаврила подошел и встал рядом.

— Ушел кто-нибудь?

— Сейчас посмотрим….

Пока Гаврила без успеха пытался натянуть на ноги стариковскую обувку воевода и сотник разделившись, они обошли окрестности и осмотрели все мало-мальски подходящее для свершения подлостей местечки.

— У меня — ничего! — крикнул Исин.

— У меня — тоже! — эхом отозвался Избор. После этого они сошлись, с довольным видом поглядывая друг на друга.

— Жаль, что лучников на сегодня больше не будет, — сказал Гаврила пошевеливая замерзшими пальцами.

— Кто знает, — откликнулся Избор. — На всякий случай Мертвую Воду оставлять тут не стоит.

Исин согласился, но и без его согласия Избор уже спускался назад, к оставленному им внизу мешку.

Начался новый подъем вверх. Теперь они, однако, шли гораздо более уверенно, надеясь, что возможности старичков-недомерков по свершению подлостей если не исчерпались совсем, то достаточно оскудели. Им вновь пришлось пройти под снежными козырьками, и вновь Исин холодел душой дивясь, как все эти глыбы льда и снега еще висят в воздухе. Они шли навстречу солнцу, насаженному на вершину горы, время от времени оглядываясь назад. Они не ждали подвоха оттуда. Эта странная, неизвестно на чем основанная уверенность, что нападения с этой стороны не будет, почему-то оправдалась. Старички вели себя прилично, словно потеряли к людям всякий интерес, однако их приключения этим еще не кончились.

Почти добравшись до вершины и в очередной раз оглянувшись назад, Исин дернул Избора за рукав

— Смотри.

Избор оглянулся и сразу же заметил преследователей. Это не составляло труда, так как те и не старались прятаться. Цепочка людей быстро и ладно лезла по их следам. Почти наверняка они видели побратимов, но с их стороны не было слышно ни радостных воплей по этому поводу, ни угроз. Скорее всего они молчали от того, что верили в то, что никуда от них беглецы не денутся и берегли дыхание. Последняя пара, немного поотстав от основной группы тащила носилки.

— Какая торжественность! Кто бы это мог быть? — тяжело дыша спросил Гаврила. — Уж не сами ли Картага?

— Картага? Ну нет, — уверенно сказал Избор. — Картага где-то впереди. Талисман прячет..

— Тогда, разбойники! — заключил Исин. — Что-то я не помню, что бы следом за нами добрые люди бежали.

— Шведовы люди?

— Да. За талисманом пожаловали.

Стоять было неудобно, и Избор присел на камень. На этот счет у него были очень сильные сомнения. Скорее всего, настигавшими их людьми двигала только месть.

— Зачем им талисман? Маги остроголовых наверняка знают, что мы несем подделку. Нет. Не зря мы атамана давеча найти не смогли… Им нужны мы. Точнее ему нужны мы.

Холод от камня протек сквозь толстые штаны, заставляя воеводу подняться.

— Что делать будем?

— Перебьём и делу конец! — беспечно махнул рукой Исин. — Вот прямо тут. Подождем, когда поднимутся и перебьем.