— Получается, они знают, где искать? — встревожился миллионер.

— Возможно, что они знаю больше, чем мы… Кто-то мог и уцелеть…

Мистер Вандербильт с сомнением покачал головой.

— Не думаю… Слишком все это быстро произошло… Скорее всего они еще более приблизительно чем мы представляют район катастрофы.

Он подошел к огромному глобусу в углу кабинета.

— Глядя в будущее, я бы на вашем месте отдал приказ нашему военно-морскому флоту о концентрации в этом районе.

— Чтоб сделать это, мне нужна более точная информация. Вы же, как я понял, не можете предоставить её правительству. Или…?

— Пока нет. Сейчас мы располагаем приблизительными данными. Обломки кораблей лежат в квадрате примерно двести на двести миль…

— Жаль, что нет точности. Не следует нам оставлять такой груз без присмотра.

— И в мыслях не было, — встрял в разговор Госсекретарь. — Туда уже направлен эсминец «Авраам Линкольн» и два вспомогательных судна. Так когда появится более точная информация?

— Не раньше, чем наши корабли прочешут этот квадрат. Наши измерения не дали необходимой точности.

Мистер Вандербильт положил ладонь на глобус, накрыв ей Желтое море, Японию, и часть Индийского океана. На мгновение ему показалось, что лунное золото щекочет ладонь.

— И надо приглядывать за большевиками… Они не смирятся с потерей. Вряд ли эти фанатики изменят свои планы, а значит, золото им понадобится. А это в свою очередь значит, что первым делом, красные захотят узнать, что произошло с кораблями и куда делся их драгоценный лунный металл.

— Теперь это золото морского царя….

— Пока никто не нашел — да.

— Может быть, пока мы подтягиваем силы, Япония присмотрит за Советами? Они ближе…

Президент повернулся к Госсекретарю.

— Мистер Стимонс, как вы считаете, можем мы рассчитывать на японцев?

Тот покачал головой.

— Неуверен. Они сейчас заняты Китаем.

— Я знаю. Но мы ведь пошли к ним навстречу в Лиге Наций… Они могли бы оценить наш жест доброй воли…

— Если вы, господин Президент, имеете ввиду нашу позицию по вопросу Японо-Китайского конфликта, я имею ввиду то, что мы не обвинили Японию в нарушении пакта Бриана-Келлога, то услуга уже оказана…

Тем более, что наши аналитики предполагают, что возможно между Советами и Японией заключено тайное соглашение — слишком уж спокойно держатся большевики, наблюдая войну около своего порога. Давайте лучше станем надеяться только на собственные силы.

— Наблюдатель…

— Слушаю, — проскрипело в наушнике.

— Отчет…

— Ничего пока. Дно чистое. А у вас?

— Тоже ничего…

Командир акваплана, лейтенант Платон Захарович Остебяйкин отложив микрофон, снова наклонился к стеклу. Там ничего и тут ничего. Пусто, как в дыре…

Вопросы и ответы, которыми они обменивались с наблюдателем последние два часа, походили друг на друга как близнецы. И вчера было то же самое и позавчера… Каждый день одно и тоже. Вот уже неделю никаких перемен и, к сожалению, не только у них. Один раз, в самом начале, им повезло, но — это все понимали — везти не может вечно, а уж если дело начинается с везения, то второй такой раз случается не скоро. Понимали, но все-таки надеялись.

Первая Индоокеанская, имени Индийского пролетариата эскадра в полном составе передислоцировалась из района Новой Гвинеи сюда за три дня. Теперь сорок шесть воздушно-подводных аппаратов и шесть сопровождающих судов бороздили участок океана размером сто на полтораста миль.

Задача стояла вроде бы простая — найти сбитые империалистами корабли лунной экспедиции. Но в этой простоте таилась своя сложность. Вроде бы все просто — и место ровное и море спокойное… Но ведь, сколько той площади!

Через нижнюю наблюдательную полусферу, ограниченную по окружности четырнадцатью болтами, отчетливо наблюдалось песчаное дно, желтое от проникавших сверху солнечных лучей и все, что к этому прилагалось: рыбы попугайских расцветок, водоросли всех оттенков зелени — от салатного до изумрудного и, конечно, вода….

Такая прозрачная вблизи, что кажется её и вовсе нет.

Наверно правильно сказал товарищ Фомин, что прозрачна она как слеза только оттого, что и впрямь тут вода в половину, не меньше, слезами индийского пролетариата разбавлена. Вон сколько времени империалисты тут хозяйничили, сколько зла свершили!

А только все им мало. Никак остановиться не могут. Гадят, где могут, куда дотянутся…

Он вздохнул. Тяжело, протяжно, словно собрался завыть, но сдержался.

Что сказать — показал зубы империализм, так сказать наглядно объяснил, что готов биться за свою поганую жизнь до последней капли пролетарской крови.

Три недели прошло с момента катастрофы.

За это время удалось найти четверых живых и девять тел, участников Лунной экспедиции и один корабль. «Владимир Ленин» на две части располосованный смертельным лучом, лежал на глубине 30 метров в двух километрах от их участка. С ним-то как раз и повезло так, что второго везения ждать еще долго придется. На второй день поисков обнаружили!

Только этой находкой скорая удача себя и исчерпала. Сколько не искали — ничего больше… Надежды найти живых уже не осталось, но чтоб смерть товарищей не оказалась напрасной, нужно было найти корабли, ставшие братскими могилами. Отдать героям последние почести.

На месте катастрофы теперь и велась основная работа.

Водолазы, благо глубина позволяла, перегружали золото в ящики и отправляли на подводную лодку «Пионер». Раз в сутки лодка ходила к островку, на котором соорудили причальную мачту для дирижаблей. (Строилось это всё в такой спешке, что никому и в голову не пришло выяснить, кому принадлежит этот клочок суши и спросить у хозяина разрешения).

Добытое на Луне золото, проделав подводный путь, собиралось на «Демократической Германии» чтоб проделать путь до Москвы по воздуху.

О том, что будет с ним дальше, разговоров не велось, только все понимали не просто так, прилетевший за золотом дирижабль нёс свое гордое название. Проговаривались пару раз политработники на политинформациях, что надо бы помочь товарищам немцам с репарациями, чтоб отстала мировая буржуазия. Заткнуть буржуям глотки поганые лунным золотом. Ну, это дело правильное, хорошее — товарищам помочь.

Буёк по правому борту мелькнул и пропал. Звякнул негромко курсограф, обозначив точку разворота. Микрофон в руке.

— Разворот.

— Понял. Разворот… — отрепетировал наблюдатель.

Легкий крен, едва слышное шипение, цепочка воздушных пузырьков поперек иллюминатора, и снова перед глазами океанское дно.

В теплой воде чего только нет. Много всякой красоты море накопило за миллионы лет своего бытия.

Сколько всяких диковинок для российского взгляда, что глаза разбегаются, не смотря на четкий приказ отцов-командиров — не морских чудо-юд высматривать, а искать пропавшие советские Лунные корабли.

Несколько сотен тонн золота лежало где-то тут, совсем рядом, только вот где?

Вопрос этот, как оказалось, интересовал не только их. Через четыре дня после начала поисков в районе базирования Первой Индоокеанской появились американцы. Приманило золото буржуев! Не утерпели, поганцы!

Их появление подтвердило то, о чем все и так догадывались. То, что они прибыли сюда показывало, что их рук это дело и ничьих иных.

«Как у них только совести хватило?» — подумал Платон.

Конечно, по их мнению, вроде бы ничего и не изменилось — во все времена люди из-за золота глотки друг другу рвали, а чем эти времена лучше? Только ошибаются буржуи. Это только, кажется, что все осталось по-прежнему. Этому-то золоту совсем другая судьба, совсем для другого оно предназначено — не пошло сгинуть в чьих-то сундуках или пойти на обновки каким-то профурсеткам. С этим золотом намертво сплавилась пролетарская свобода во всемирном масштабе.

Увидев советские суда, незваные гости благоразумно ретировались и занялись поисками милях в 30 южнее.