— Что это такое?

Что это такое майор разобрал даже без бинокуляра.

— Сигнальные ракеты.

— Кому они там могут сигналить?

— Пьяные, — авторитетно объяснил Том, прикрывая рот ладошкой. Слегка оглушенный событиями и виски, он последовал за генералом и майором, считая своим долгом участвовать во всем, что происходило. Майор, уже сообразивший, что Том из числа генеральских любимчиков смотрел на его присутствие сквозь пальцы.

— Наверняка у них какой-нибудь праздник, имени своей революции, вот и палят. Празднуют.

— Что можно праздновать на Луне?

— Если б там были американцы, я подумал бы, что сегодня четвертое июля.

— А какое сегодня?

— Пятое мая.

— Что русские могут праздновать на Луне пятого мая?

Генерал попытался вспомнить, что такого случилось у большевиков в это день и, не вспомнив, с недоумением, но требовательно посмотрел на майора. Всезнайка, прикрыв глаза, что-то крутил в голове.

«Неужели вспомнит?»- подумал генерал. Тот не подвел командира. Вспомнил.

— День рождения Карла Маркса! — сказал он уверенно. — Пятое мая.

Когда на следующем витке сверились с Лунным атласом, оказалось, что коммунисты сели в районе кратера Риччоли.

— У меня сосед по фамилии Риччоли есть! — сообщил Том. — Ты смотри, куда эти итальянцы добрались! До самой Луны! Он, верно и не знает, что его именем половину Луны назвали!

Поскольку ни один из начальников к разговору не присоединился, Том еще немного подумал.

— А вот интересно, — сказал наконец он. — Если эти большевики возьмут переименуют этот… Эти горы. Это как, будет считаться или нет?

Бригадный генерал нехорошо усмехнулся.

— Думаю ваш сосед, Том, может быть спокоен. Даже если они там чего-нибудь и переименуют, не думаю, что кто-нибудь об этом узнает…

Если что и можно было бы назвать везением, так это то, что ущелье выводило их почти к большевистскому кораблю. Его еще не было видно отсюда — загораживали скалы, но все знали, что он там.

Все остальное — не везение, а выучка, дисциплина и мощная американская техника. Ну и конечно пилотское мастерство мистера Линдберга, посадившего свой корабль чуть не на голову большевикам. По прикидке бригадного генерала до них оставалось пройти не более полутора миль. По космическим меркам, берущим в расчет даже не сотни миль, а миллионы, это ли не мастерство? Правда, оставшееся микроскопическое расстояние ему нужно преодолеть своими ногами, но просить большего от пилота значило гневить Судьбу.

«Дойдем, — подумал генерал — Так или иначе, а дойдем!»

Все-таки идти предстояло по тверди и в известном направлении, а не нестись не в пустоте неизвестно куда.

Настроение на борту царило бодрое. Тут, наверное все сложилось — и слабая сила тяжести, позволявшая совершать невообразимо длинные скачки и неизбежные разговоры золоте, якобы найденном большевиками. Так что подгонять никого не пришлось. Кто должен был спуститься — спустился без всяких понуканий и теперь на генеральских глазах осваивался с Луной.

Когда Воленберг-Пихотский спустился на грунт там уже стояли все, кого ему предстояло вести к большевикам. На «Вигваме» оставалось только экипаж. Он и не подумал оставлять охрану — зачем? Кому придет в голову нападать тут на них?

— Стройся!

Команда вырвалась сама собой, по привычке. Генерал чертыхнулся. Тут кричи не кричи, а все равно никто ничего не услышит. Дальше стекла шлема звуку лететь некуда. Что ж, перейдем на другой язык. Резкий взмах руки и плавное движение кистью разровняли этот муравейник, согласно земной традиции построив людей в две шеренги.

Смирно, конечно никто не встал. Все это больше напоминало подводный мир. Не пестротой и богатством жизни, а безмолвием. В абсолютной тишине строй покачивался, словно не люди тут стояли, а стена водорослей под приливным течением.

На фоне далеких гор строй людей в скафандрах смотрелся диковато, но генерал, вспомнил слова майора о фронтире и испытал неожиданный восторг, осознав, что воистину нет предела американской предприимчивости, что они, тут стоящие, только авангард Человечества, лучшие люди Америки пришли сюда, чтоб сделать мир Земли более спокойным. Тут в сотнях тысячах миль от родного дома им выпало защитить американские интересы, интересы всего мира, интересы свободного предпринимательства, черт побери! Неощутимо возникло желание передать свое настроение бойцам, сказать речь, что ли, но он только вздохнул. Какие тут речи? Или он от майора заразился?

Указав рукой, направление генерал двинулся вперед. Нужно было держаться настороже. Кроме лунных неприятностей, о которых предупреждали яйцеголовые, тут уже водились большевики.

Недооценить противника и на старинном театре военных действий всегда было чревато огромными неприятностями, а чем все может кончиться тут, где все враждебно человеку? Бог бережет только бережёных. Так что не глотку драть нужно, а по сторонам смотреть и впитывать, впитывать опыт, которого не имелось ни у одной армии мира.

Первая ошибка яйцеголовых обнаружилась сразу — лунная почва оказалась вполне сносной. Ноги не проваливались в неё по колено, как предрекали некоторые горе-ученые, а вполне сносно держала. Пыль, конечно, также имелась, но скалы и камни составляли тут основу пейзажа.

Он оглянулся. «Вигвам» пропал за поворотом.

Обогнав колонну, генерал взлетел на дсятиметровую глыбу. Ярко-алые носы опять появились перед глазами, а впереди, изрезанный четкими тенями, простирался широкий проход. То тут, то там поперек него лежали камни — от маленьких, с мяч для регби, до огромных, поболее той глыбы, на которой он стоял.

Солнце уже склонялось к горизонту и тени верхних скал наискось перегораживали ущелье. Там под этой темнотой могло быть все, что угодно.

Колонна не получив команды остановиться не спеша подползала к нему.

Солдаты двигались короткими прыжками. Толчок обеими ногами, полет, приземление и снова толчок …

— Зайчики, — пробормотал генерал и улыбнулся. Тридцать четыре зайчишки, словно тридцать четыре мягкие детские игрушки спешили по очень взрослым делам.

Оттолкнувшись от камня, он перелетел на валун в десятке ярдов впереди. Поймав себя на желании прыгать дальше, остановился. Эйфория от открывшихся возможностей могла сыграть плохую шутку. Сломать ногу или того хуже шею тут пара пустяков.

Вовремя! Прямо на его глазах от склона оторвалось несколько огромных глыб и неправдоподобно плавно и медленно покатились вниз.

Об этом яйцеголовые его тоже предупреждали, правда кто мог представить себе масштаб? Размером камни превосходили легковой автомобиль. Даже мелочь, что шлейфом сопровождала их, размерами превосходила хороший бочонок.

И все это — в полной тишине.

В этом мире даже трагедия разрушения оставалась беззвучной. Тут не было ветра и воды — этих главных разрушителей земли, но их с успехом заменяли Солнце и космический холод. Камни скатились ярдах в двухстах перед ними. Колонна встала, глядя как глыбы, большие и маленькие, прокатываются мимо и прямо на глазах пропадают, проваливаясь в буквальном смысле сквозь землю.

Жестом генерал отправил вперед разведку.

Два человека медленно пошли вперед и двигались, пока не провалился куда-то. Он вдруг стал короче, а с того места, где он стоял, вверх удалил фонтан пыли, словно взорвалась мина. Опять без грохота, без осколочного визга.

Кто бывал в Йеллоустонском заповеднике и случайно попадал под гейзер, мог представить себе, что это такое. Второй, подав знак остановиться, бросился на выручку. Пыль висела в воздухе, мешая наблюдать за авангардом, но уже через минуту стало ясно, что в завязавшейся беззвучной борьбе победили люди. Один вытащил другого на грунт и призывно замахал рукой, разрешая движение. Генерал первым подобрался к ним, присмотрелся..

Почва тут была ощутимо светлее, и иногда по ней пробегало что-то вроде ряби. Словно под слоем грунта что-то двигалось, и это движение проявлялось на поверхности. Из привычных аналогий более всего это походило на болото или какой-то песчаный омут, если такие существуют.