До позавчерашнего появления у Кукушкина беглецу Шубину сопутствовала прямо-таки фантастическая удача. Однако ж не зря мистики побаиваются халявных даров фортуны, чреватых противовесом неудач. Переиначим немного расхожее словосочетание «безумное везение», сместим акценты и скажем так: «везение безумцев». И запомним – оно тоже небезгранично.

Итак, позавчера Шубин возник на вышеупомянутой кухне, жадно ел, пил взахлеб и отчаянно врал Кукушкину, мол, начальник отдела кадров энского «Гудка» накатал на него, Шубина, донос в КГБ за правдивый репортаж о принципиальном, идеологическом расколе актерской труппы московского Театра на Таганке. Шубин называл себя узником совести, вынужденным перейти на нелегальное положение, умолял дать ключи от писательской дачи в Дибунах, просил денег, краску для волос, электробритву, косметику и женское платье.

Комитетчики, дежурившие на прослушке этажом ниже, сразу заподозрили, что у субъекта из Энска что-то с головой. Дежурные оперативно связались со старшим, лихо крутанулись шестеренки безотказной государственной машины, и поступил короткий приказ: «Газы!»

Шубин продолжал молоть языком, а тем временем из вентиляционного отверстия над кухонной раковиной начал просачиваться бесцветный, лишенный запаха усыпляющий газ.

Заснули Шубин с Кукушкиным, сидя рядом за колченогим столом у окошка с видом на двор-колодец, проснулись порознь в «Большом доме» на Литейном, из окон которого, согласно старинной поговорке, Магадан виден. Проснулись в разных кабинетах и на разных этажах – Шубин на последнем подвальном, глубоко под землей, Кукушкин – под самой крышей, можно сказать, в пентхаусе.

И – о ужас! – Антон Шубин, проснувшись и оглядевшись, узрев портрет Дзержинского на белой стене, увидев человека в форме и наручники у себя на запястьях, зарыдал белугой, пуская сопли и роняя слюни, потребовал адвоката, потом прокурора, затем генералиссимуса Сталина, а в конце концов и вовсе Феликса Эдмундовича Дзержинского лично. И – кошмар! – в хриплом голосе отсутствовали издевательско-надменные интонации, он требовал товарища Дзержинского всерьез, искренне.

Вместо Дзержинского к Шубину пришел штатный психиатр. Не обращая внимания на реплики Антона о карательной психиатрии вперемешку с угрозами пожаловаться в ООН, психиатр обследовал фигуранта, вздохнул и печально покачал головой. Затем, повинуясь ответному кивку человека в форме, эскулап сделал безумцу в наручниках хитрый укольчик.

С Шубиным успели поговорить о крушении диска, он успел рассказать о телепатическом внушении грея и о похоронах странного существа в серебристом комбинезоне, успел произнести: «В „Гнилой лощине“ грея зарыли, Вова Рогов знает», после чего скончался в муках. У Антона Леонидовича, чтоб его черти в аду сожрали, оказалась редкая форма аллергии на хитрый укольчик. Везение безумцев небезгранично, помните?

Или... Черт побери! Или наоборот – подобную аллергию на «сыворотку правды» со специальными добавками для безумцев, быть может, правильнее считать редким везением предателя Шубина?

Связались с товарищами из Энска, и ровно через час фото гражданина Рогова вкупе с характеристикой легли на стол Стрельникова. Хвала случайности – в Энске оказался только один Рогов по имени Владимир. Энск – город маленький.

Рогов Владимир Маратович. Лицо одутловатое, в форме овала, нос мясистый, прямой, глаза карие, брови густые, черные волосы с проседью подстрижены под полубокс. Особых примет нет. Возраст – 47 лет. Женат, имеет дочь-школьницу. Образование среднее. Работает заместителем директора энского Дворца культуры, заведует административно-хозяйственной частью, то бишь «начальник по метелкам». Не судим, не привлекался. Кандидат в члены КПСС. Уроженец Энска. Зарегистрирован в «Клубе охотоведов». Медвежья шкура – трофей – висит дома у Владимира Маратовича на почетном месте.

А в Энске, кстати, до сих пор еще не очень-то тревожатся по поводу исчезновения группы приезжих охотников во главе с Шубиным. О падении диска и облаве никого в Энске не оповестили, кроме группы товарищей из тамошнего КГБ. А что уходил Шубин с дружками на неделю и нету их уже три, такое бывало и ранее. В законных отпусках люди гуляют. Лето, дичины прорва, закусь буквально под каждым кустом щебечет, грибы, ягоды, сытые и безобидные хищники. Изведут горе-охотники запасы спиртного, надоест приезжим таежный колорит, и двинут к городу, как говорится, усталые, но довольные. Так примерно рассуждали энские обыватели.

Но вернемся в «Большой дом», что на Литейном, и заглянем в кабинет под крышей, где томится детский писатель Кукушкин.

Прошло уже полтора с лишним часа с момента пробуждения Кукушкина и Шубина, одного в «пентхаусе», другого в подвале. Предатель из Энска успел отдать черту душу, а писатель-сказочник все сидел один-одинешенек на стуле с инвентарным номером да пялился то на портрет Юрия Владимировича Андропова, то на штатив камеры видеоконтроля над портретом.

Клиент зрел и дозрел аккурат к моменту появления в кабинете полковника Стрельникова. Даже перезрел малость – утратил прежний здоровый цвет лица, сморщился, осунулся, волосы себе растрепал, черт-те что на голове, мочалка какая-то.

«Вы бывали в Энске в гостях у Шубина?» – задал Стрельников первый вопрос.

Сказочник приезжал в Энск. Летом 2000-го. И даже выступал в энском Дворце культуры перед детворой. Выступление стараниями Шубина ему щедро оплатили. Денег хватило на грандиозный пикник на таежной опушке.

«Вам знаком этот человек?» – задал Стрельников второй вопрос и показал фото Рогова.

Ни фамилии, ни имени Кукушнин не вспомнил, но замдиректора Дворца культуры опознал. И на полянке, на пикнике – вспомнил сказочник – «начальник по метелкам» присутствовал.

«Так все складно получается, аж оторопь берет. Страшно складно», – подумал Стрельников и задал третий, последний, вопрос: «Вы хотите эмигрировать? – выдержал паузу, внес уточнения: – Слово офицера, я добьюсь, чтобы вам предоставили возможность покинуть Родину, если вы согласитесь на сотрудничество. Откажетесь – вас ждет суд». И Стрельников эффектным жестом бросил на колени задержанному пачку неотправленных писем и объяснил, что за фрукт лондонский адресат, и поведал о калиграфе из КГБ – соавторе Кукушкина по эпистолярному жанру, и про наблюдение за квартирой сказочника сказал, и про фашистскую сущность Шубина тоже все выложил.

Рассказ о пособничестве Шубина фашистским недобиткам зажег огонь в глазах писателя, заставив произнести короткое «Да!» твердо, с ударением. Скрытый антисоветчик преклонялся перед Западом, восхищался капиталистической системой с ее пресловутыми «свободами», хаял социалистический строй, недолюбливал, мягко выражаясь, коммунистов, но!.. Но национал-социализм и фашистов Аркадий Ильич Кукушкин ненавидел яро! Лютой ненавистью! Всем сердцем!

Сказавши «Да!», Кукушкин подписал соответствующие бумаги, и завтра он отправляется в Энск вместе со специалистом по антиподам Стрельниковым и курсантом-антипатом.

Легенда вкратце такая: детский писатель – английский шпион. В 2000-м он завербовал Шубина. Позавчера раненый Шубин добрался до явочной квартиры в Ленинграде, сообщил, в частности, о могиле грея в «Гнилой лощине», назвал Рогова как наилучшего кандидата в проводники к месту захоронения существа.

Вариант А: Рогов не является фашистским пособником. О «Гнилой лощине» знает, будучи просто эрудированным краеведом. В этом варианте Владимир Маратович попросту сдает английских шпионов куда следует, ему приносят извинения, после чего товарищ Рогов отправляется искать захоронение грея в составе официальной экспедиции.

Вариант Б: у Рогова рыльце в пушку. Он знает «Гнилую лощину» как местность близ квадрата, где обычно передают посылки фашистским прихвостням. Он, скорее всего, начнет торговаться, и ему предложат работать на Великобританию с перспективой сытой старости на берегах Темзы под теплым крылышком Ея Величества Королевы Дианы.

– ...и мне почему-то кажется, что вариант Б более вероятен. Конечно, Рогов начнет вопить: «Как мы найдем могилу, если она замаскирована?!» Конечно, он испугается: «Как я объясню дома и на работе срочный уход в тайгу вместе с троицей приезжих?!» И конечно, проще арестовать Рогова, а еще проще – расспросить егерей о «Гнилой лощине», но... Курсант! Вы меня не слушаете!