— Говоришь, вытащил меня для того, чтобы я стал командиром твоей гвардии? — дожёвывая стейк, Егерь бросил на меня взгляд. Нет, всё же взгляд у него убийцы, сразу чувствуется, но своего командира он не убивал. В этом я почему-то уверен на все сто. — Не боишься, что я и тебя убью?

— А разве это ты убил своего командира? — я посмотрел на Егеря с ухмылкой. — Уверен, всё было не так. К тому же, недавно я наткнулся на компрометирующие снимки, которые прямо указывают, что это был не ты. На них Щука и Потёмкин, а ещё… Тело некого Орлова. Кажется, именно такая фамилия была у твоего начальника?

— Что? — Егерь удивлённо поднял на меня глаза. — Ты сейчас серьёзно?

— Да.

— Покажи мне этот снимок!

— Не могу, я уже передал его своему товарищу. Он занимается этим делом, и скоро вместо тебя за решётку сядут те, кто тебя подставил.

— И Щука? — глаза Егеря как-то странно блеснули. У него на него свой зуб.

— Скорее всего, нет. У него слишком серьёзные связи, но на этот счёт не переживай. Ему уготована иная участь, и это уже моя забота.

— Ясно… — Егерь опустил нос, но кушать не прекратил. — Замечательная здесь еда. Давно я так не питался.

— То ли ещё будет! — я улыбнулся. Сам к здешней еде я притрагиваться не стал. И не потому, что она какая-то плохая, просто не был голоден. Я ограничился чашкой кофе. — Когда мы наберём целую гвардию, а ты станешь её командиром, заживём припеваючи!

Егерь снова поднял взгляд на меня, и он мне не понравился.

— Не поймите меня неправильно, господин, но я не собираюсь на Вас работать, — ого, обратился ко мне «господин»? Удивительно, а вот заявление интересное. — Спасибо, что вытащили меня из тюрьмы, но я не желаю возвращаться к работе.

— Почему?

— Личные причины, — и снова опустил взгляд. Что-то его гложет, и я, кажется, даже знаю, что именно. Хорошо, что я подготовился. — Я не могу Вам об этом рассказать.

Я предполагал, что так будет. В рапорте сказано, что он слишком упрямый и не любит работать с теми, кто слабее него. Значит ли это, что он посчитал меня слабаком? Скорее всего, но дело не только в этом. Есть ещё одна вещь, точнее, ситуация, которая на него влияет. Может, сразу раскрыть все карты? Хм, а почему бы и нет? Нет смысла с ним играться, иначе он заподозрит неладное. Хорошо, буду действовать наверняка. Покажу ему, что я не такой уж и дурак.

— Егор, — я сделал паузу и посмотрел на Егеря. — Тебя ведь так зовут, я прав? Полное имя Ершов Егор Святославович. Ранг Магистр. Длинный послужной список, множество медалей, орденов… Есть дочка, живёт, вроде не у нас, а заграницей, всё верно?

— И что дальше? — он вздохнул. — Моё досье каждый дурак знает, если хоть немного интересуется военной тематикой. Не хочу хвастаться, но среди всяких остолопов, я что-то вроде ходячей, живой легенды.

— Верно подмечено, но я клоню не к этому, — снова пауза. — Около года назад список твоих заслуг пополнился ещё одним эпизодом. Убийством собственного командира. И пускай сейчас ты на свободе, вряд ли кто-то возьмёт тебя на работу, когда за тобой висит ТАКОЙ пунктик.

— Намекаешь, что я сдохну в канаве? — Егерь усмехнулся. — Плевать, но на аристократов я работать не стану.

— Аристократов? Значит, твой отказ заключается только в этом? И ты даже не посмотришь на то, что именно я тебя вытащил и я единственный, кто верит тебе, что ты невиновен? Знаешь, не приложи я свою руку к этому делу, ты бы сейчас здесь не находился.

Егерь задумчиво посмотрел на меня.

— Продолжай, — кажется, я нащупал нужную точку.

— Я прекрасно понимаю, что ты не веришь людям. Особенно после того, как тебя подставили. Но, если нашёлся урод, способный на такое, это ведь не значит, что все люди подобны ему. Я, к примеру, не стану скрывать, действую из личных побуждений. Но я никогда не экономлю на своих людях и отношусь к ним, как к своей семье. Возможно, со временем, если ты согласишься на меня работать, ты это поймёшь. Я отличаюсь от других аристократов, и именно из-за этого про меня ходит много разных слухов. Не все из них плохие, но я такая же прокажённая ягода, как и ты.

— Прокажённая ягода?

— Это метафора, друг мой. Да, мы с тобой — две прокажённые ягоды, которых не воспринимают всерьёз, а если и воспринимают, то пытаются убрать. Но это ведь не значит, что мы ничего не стоим. Напротив, мы стоим большего, чем все те, кто находится вокруг. И добиться мы можем большего. Я положил свой глаз на тебя, потому что ты сильный и плевать мне на то, кем ты был в прошлой жизни. Конечно, если бы ты и в самом деле убил своего командира, я бы на тебя и не взглянул, но я точно знаю, что ты этого не делал. Чуйка у меня на такое, и гнили в тебе нет.

— Это ничего не меняет, — сказал, как отрезал, но всё же сказал это спокойней. Почти сломался, осталось дожать. И как же хорошо, что я подготовился. Спасибо Кате, которая за вечер нарыла всю нужную информацию на него. Надо будет её отблагодарить. Хотя могла озаботиться этим и раньше, но она, как ни крути, всё же девушка.

— Это, может, и не меняет, — я пожал плечами. — Но, если я скажу тебе, что смогу вернуть твою дочь в Империю?

— ЧТО⁈ — я попал в точку.

Дело в том, что дочь Егеря уже больше двух лет находится заграницей. Для отца она вся в учёбе, он даже отправлял ей деньги, чтобы жилось ей лучше. Как настоящий любящий отец, он урезал свою жизнь, чтобы дитятко жило припеваючи. Так и было, но совсем не так, как Егор себе представлял.

За две недели до ареста он узнал, что дочь его связалась не с той компанией. Большую часть денег спускала на выпивку и алкоголь, а, в конце концов, попалась полиции и угодила за решётку за хранение и сбыт. Стоит ли говорить, что именно этот фактор был основополагающим для следствия, когда они выносили вердикт Егерю по делу убийства его командира? Основная версия звучит примерно так: «Находясь по аффектом от случившегося с дочерью, Ершов вступил в словесную перепалку с Орловым. Очень быстро конфликт перерос в потасовку, в ходе которой Орлов погиб от рук Ершова». Плохо помню точную формулировку, но дело основывалось на этом. Конечно же, его посадили, и возможность вытащить дочь из тюрьмы он потерял.

— Я сказал, что смогу вернуть твою дочь в Империю. Насколько мне известно, она попалась за хранение и сбыт?

— Д-да, но… — Ершов даже вилку отложил, и голос его задрожал. — Откуда ты, то есть, Вы знаете?

— У меня есть свои каналы и за пределами страны, — конечно же, это отчасти правда, но не настолько. Просто у меня есть очень хорошая поисковая мышка по имени Катя! Ха-ха! — И я знаю, как её вытащить.

Вот здесь не соврал. Дело в том, что в той стране, где она попалась, законы намного мягче, чем у нас. И всё, что необходимо сделать, дабы вызволить её наружу, заплатить залог. Как гражданин РИ она имеет на это право. К тому же она уже отсидела год, и это значительно уменьшит сумму залога. И я даже уже знаю, сколько именно нужно заплатить.

Чтобы вызволить её из тюрьмы и вернуть на родину, придётся отдать пятнадцать тысяч. Для аристократа это копейки, а вот для простолюдина и в том числе Ершова, в его нынешнем положении, деньги это неподъёмные. Но мне так даже лучше. Возможно, я поступаю лицемерно и не совсем красиво, играя на людских чувствах и подкупая их, но… Я убеждён, что люди, находящиеся передо мной в неоплатном долгу, никогда меня не предадут без весомых причин на это. Значит, я могу им доверять и жить от этого проще.

Само собой, деньги я такие найду без проблем. Пока у меня их нет, но Катя уже запустила процесс её возвращения за свой счёт. Сама она сказала, что ничего возвращать не обязательно, но, пока она не моя жена, а всего лишь невеста, я не хочу быть у неё в долгу. Это не по-мужски. Потому верну, как только появится нужная сумма. Но Ершову говорить о том, что дочь его скоро вернётся на родину, я не буду. Сначала дождусь, что он ответит.

— Как Вы собрались её вытаскивать? Это серьёзная статья, ей предстоит долгий срок… — Егор погрустнел, когда об этом сказал. Бедный он, даже жаль его. Но ничего, скоро я воссоединю их семью, и всё у него будет отлично.