В любом случае, хорошо всё то, что хорошо кончается. И когда мы садились в самолёт, военные старались не смотреть нам в глаза. Я их прекрасно понимаю, ведь в том лагере они потеряли товарищей. Многих из них они могли даже знать лично, но интересы страны превыше всего, и никто из них не станет осуждать нас в открытую. Хотя, уверен, многие очень сильно хотят это сделать.

Тот немец, что довёз нас сюда, был, пожалуй, единственным, кто с нами разговаривал. Точнее, с Сычом. Болтали они минуты две перед вылетом, и нам пришлось его ждать. Когда они договорили, молодой военный махнул нам рукой, улыбнулся и побежал к своему джипу. Не знаю, что им движет, но он точно изменил своё мнение о нас, если изначально и относился к нам скептически. Помню я, как он чуть не пристрелил меня из своего пулемёта. Все тут какие-то параноики!

Самолёт взмыл в небо уже через минуту. Мы даже толком усесться по местам не успели, но оно, как оказалось, было нам и не нужно. Немного энергии в ноги, и ты уже можешь стоять в самолёте так, будто он не взлетает вверх под углом в сорок пять градусов. Удобно, что ещё сказать.

На борту с нами, кстати, находились военные медики из Германии, которые следили за состоянием Рыжего. Стоит отдать им должное, ведь они готовы проделать такой путь, а затем обратно, чтобы нашему товарищу было проще. Хотя они, вероятнее всего, просто не хотят скандала. Не думаю, что смерть одного русского в Германии или на борту немецкого самолёта вызовет много вопросов, но мы как-никак им помогли. Будем надеяться, что они просто решили нам отплатить.

Из-за них мы не могли нормально поболтать. Ребята об очень многом хотели меня спросить, но велик был риск того, что нас подслушают. Сами немцы, может, и не поймут нашу речь, но, если в самолёте или у медиков есть жучки, наши слова без труда переведут. И если Дэн не особо понимал, что спрашивать, то у Сыча и Гриши вопросы в голове приобрели чёткую формулировку.

Всё же неприятно вышло. Хотел как лучше, помочь другой стране, миру в борьбе с угрозой, заработать денег на земли Рода Громовых, а получил… Ай, даже думать об этом неприятно! Ну, Первый, когда вернёшься и останемся наедине, я тебе зад-то надеру за всё, что ты выболтал!

И снова Москва. Три часа пролетели незаметно, ведь большую часть пути я просто продрых. Приземлились мы на том же аэродроме Центра, откуда вылетали. Рыжего рядом с полосой уже ждала карета скорой помощи, а нас военные джипы. От сопровождения я отказался, решив, что встречусь с ребятами позже. Гриша и Сыч немного нахмурились, когда поняли, что я пытаюсь слинять, но осознав, что деваться мне всё равно некуда и я рано или поздно вернусь к так и не начатому разговору, успокоились.

Сегодня я не хотел ни о чём говорить. Мне нужно было только одно. Здоровый сон на в меру мягком матрасе рядом с ослепительными красотками! Надеюсь, к моему приезду особняк не превратился в пепелище. А ведь девчонки могли такое устроить. Хотя я больше переживаю за Лютого. У этого зассанца в голове одни опилки…

Мой новенький джип стоял на том же самом месте, где я его оставил. На всякий случай, перед тем как возвращаться, проверил его со всех сторон и даже под днище заглянул. Во-первых, мало ли кто к нему мог притереться, пока меня не было. Во-вторых, осторожность никогда не помешает. Врагов у меня полно и никогда не знаешь, когда они решаться действовать более открыто. Конечно, вряд ли кто-нибудь станет взрывать меня в собственном джипе, но вероятность никогда не бывает нулевой. Это, скорее, мера предосторожности.

Заведённый джип ревел, как новенький, и мне сразу захотелось выжать из него максимум. Так и поступил, сразу направившись в особняк. Хотелось ещё много куда заехать, но первостепенно мне необходимо было отдохнуть. Да и девушки мне не простят, если я не покажусь им сразу, как вернулся. Затаят обиду, а потом отомстят. Жестоко отомстят, а мне этого не хочется.

По пути мой телефон зазвонил. Я уже и забыл, что включил его, как вернулся в РИ. И кто же мне звонит? На телефоне был номер Евграфова. Вот это уже интересно. Я думал, что первым мне позвонит Соколов, но никак не полковник. И что ему надо?

— Слушаю, — снял трубку и поставил на громкую, закрепив телефон на специальную магнитную подставку, на торпеде.

— Громов, привет. Ты как, целый?

— Здоровый, живой и очень уставший. Если Вы планируете на меня что-нибудь повесить, то не сегодня и не в ближайшие дни. Я хочу отоспаться и хорошенько отдохнуть. Может, даже слетать куда-нибудь.

— Не устал ты от перелётов? — полковник хмыкнул, но быстро вернулся в спокойно-серьёзное русло разговора. — Я, вообще-то, тебе не просто так звоню. Слышал про Князя Вишневского?

— Вишневского? — я нахмурил брови, стараясь вспомнить эту фамилию. Кажется, будто я её где-то слышал или видел, но вспомнить не могу. — Нет, не припоминаю.

— Он желает с тобой увидеться. Скажу так, я скептически относился к этой встрече и не знал, стоит ли тебе об этом рассказывать, но он оставил тебе подарок. Очень весомый подарок, так тебе скажу! Как освободишься, заглядывай ко мне. Выпьем кофе, поболтаем. Расскажешь мне, как всё прошло, а заодно и подарок заберёшь. Ты когда освободишься?

— Подарок? — я улыбнулся. — Вот любите вы интриговать, товарищ полковник. Знаете ведь, что я теперь спокойно не усну и отдых мой превратиться в каторгу! Сейчас буду, вы сейчас в Центре?

— В рабочее время я всегда здесь, — Евграфов улыбнулся. Я ощутил это через трубку. — Когда тебя ждать?

— Я сейчас недалеко от центра. Буду через пятнадцать минут, готовьте кофе к моему приезду! — не дождавшись ответа, я сбросил трубку и сразу набрал Катю. Если задержусь, то надо сразу их предупредить. Трубку она сняла, на удивление, поздно. — Привет, не заскучала?

— Саша! — в трубке послышался радостный вскрик Кати. — Ты уже вернулся? Когда будешь дома⁈ Тут такое произошло! Я уже не могу терпеть, как хочу тебе рассказать!

— Рад, что у вас всё хорошо, — я улыбнулся. — Но придётся тебе ещё чуть-чуть потерпеть. Нужно заехать в Центр по делам, потом поеду сразу к вам. Часик потерпишь?

— Часик? — Катя горестно вздохнула, но быстро вернула себе боевой, весёлый настрой. — Тогда я приготовлю что-нибудь к твоему приезду!

— Отлично, как там Мария? — не уверен, правильно ли я поступаю, задавая этот вопрос Кате, но не упомянуть про неё не могу. Иначе она может посчитать себя не нужной. А она мне нужна и очень. Есть у меня идея, как её занять.

— Мария хорошо, она сейчас в ванной, — Катю мой вопрос ничуть не задел, и тут она выдала то, что меня сильно удивила. — Знаешь, она тоже очень скучает, хоть виду и не подаёт. Мой тебе совет, Громов, если хочешь уделять внимание обеим девушкам, тебе стоит больше времени обращать внимание на мелочи и делать подарки! Понял?

Слишком жирный намёк, но стоит отдать Кате должное. Она так легко приняла тот факт, что мы теперь живём втроём, что заботится не только о себе, но и о Марии, намекая мне, что я совсем забыл о самом важном этапе отношений — конфетно-букетном периоде! Ударив себя по лбу, пообещал Кате, что всё будет в лучшем виде, и бросил трубку.

Похоже, на пути домой придётся заскочить не только в ликёро-водочный за вином, но и за цветами. А может, и за какими-нибудь украшениями. Как ни крути, но я побывал заграницей, а вернулся без подарков. Это надо исправлять. Иначе девочки завянут, и их чувства ко мне, может, и не угаснут, но точно начнут медленно и верно тухнуть.

В Центр въехал как к себе домой. На КПП мой джип уже заприметили и ещё за два десятка метров, как я к нему подъезжал, уже открывали шлагбаум. Хорошо быть сильным, уверенным в себе и добрым человеком. Всё же, родись я сразу богатым, мог ко многим людям относиться с пренебрежением и не замечать того, что даже обычные охранники могут быть добрее, чем добрая половина аристократов. Да чего уж там, чем девяносто девять процентов аристо. Есть свои плюсы в том, чтобы родиться конюхом. Пускай и в прошлой жизни.