Гриша долго молчал, вглядываясь мне в глаза. Я не знаю, о чём он думал, но точно о чём-то, что было не для моих ушей. Его глаза остекленели, будто он читал мою душу, рыская по её самым тайным закоулкам. В итоге он всё же заговорил, но говорил неуверенно, рвано.

— Да, я знал, что это за Род, но я не Знатный, как ты мог подумать, — я насторожился. Он так спокойно об этом сказал, будто знает, кто такие Знатные. — Я понимаю, ты удивлён, но я точно знаю о том, кто такие Знатные. Удивлён, что и ты один из них. Хотя это, скорее всего, и не удивительно. Слишком ты сильный для человека, всю жизнь просидевшего взаперти в поместье. Хочешь узнать, откуда я знаю про Знать? Довелось общаться в детстве с одной девушкой, которая была из ваших. И она носила твою фамилию.

— Общался? С Громовой Анастасией?

— Нет, с её сестрой, Вероникой, — Гриша вздохнул. — И да, это было чуть больше двадцати лет назад. Тогда мне было пятнадцать.

— Постой, так тебе сейчас тридцать пять?

— Тридцать шесть, но не суть, — Гриша посмотрел на меч и покрутил его в руках. — Она была неописуемо красива и очень сильна в моральном плане. Знаешь, если бы не она, я бы ничего в своей жизни так и не добился. Я никому об этом не рассказывал, и даже мои ребята не знают обо мне всей правды, но вырос я без родителей. До момента, пока я не встретил Веронику, я жил в приюте. Скотские условия, скотские люди и обиженные жизнью дети. Думаю, ты можешь представить, какого мне было жить. Без веры в лучшую жизнь, с медленно угасающими амбициями. Вероника Громова стала для меня открытием. Мы встретились случайно, на улице. Буквально столкнулись лбами, когда убегали от проблем. Она убегала от своей сестры, которая над ней всегда подшучивала, а я от воспитателей, которые терпеть не могли меня и мои выходки. Судьба это или нет, но мы с ней стали общаться. Даже и не знаю, что она нашла во мне. В человеке, который своим внешним видом отталкивал даже дворовых кошек. Возможно, этим она и запала мне в душу. Она была старше меня на три года, но вела себя совсем как ребёнок. Мы любили видеться с ней по вечерам, я дарил ей сорванные из клумб приюта цветы, а она подкармливала меня едой из дома. Странные у нас с ней были взаимоотношения, но она вовсе меня не сторонилась. Так прошёл почти целый год, пока она вдруг не пропала.

— Пропала? — Гриша замолчал, и я позволил себе задать наводящий вопрос, чтобы вернуть его к истории. Признаюсь, она меня зацепила, и я хотел её слушать и слушать. Впервые он мне открылся. И если об этом и в самом деле никто не знает, то это офигеть, как круто!

— Да, тогда я не знал куда. В нашем приюте даже телевизора не было. Да и за то, что я постоянно сбегал, меня часто запирали в комнате, где даже на окнах решётки. Вот скажи мне, о какой нормальной жизни может идти речь, если детей держат за решётками, будто в клетке? — Гриша горестно вздохнул, будто погрузился в то время. — И я не знаю. Как и не знаю, почему я в тот вечер решился сбежать и отправиться её искать. Возможно, меня одолевали чувства, которые я испытывал к девушке, которая не относилась ко мне, как к дерьму. Возможно, я просто хотел ещё раз её увидеть. Но этому было не суждено сбыться. В тот злополучный вечер я проходил мимо кафе, звук из которого привлёк моё внимание. Да чего уже там, новости о том, что Род Громовых был уничтожен, гремели из каждого утюга. Я бы в любом случае это услышал, так что не понимаю, за что себя корю. Я не мог её спасти, как и помочь ей. Но в тот вечер я узнал, что она погибла, как и вся её семья.

Гриша снова замолчал и кажется, из его глаза потекла одинокая слеза. Он быстро её вытер, не желая показывать свои эмоции и продолжил.

— Тогда мне некуда было идти. В приют я возвращаться не желал, а дома своего у меня не было. Я не знал никого в этом городе, кроме Вероники, но и её у меня забрали. Она почти ничего мне про себя не рассказывала, но, украв у какого-то пьяницы телефон, я смог найти адрес её дома и отправился туда. Опять же не знаю даже зачем. Может, надеялся, что она жива и я смогу её спасти, вытащив из передряги, или просто хотел хоть глазком увидеть мир, в котором она жила. Там я и встретил человека, который изменил мою жизнь. Он был одним из полицейских, прибывших к их дому, чтобы его огородить от лишних глаз. Что-то он во мне разглядел, чего я сам в себе не видел. Не буду вдаваться в подробности, так как этого человека уже нет в живых, но благодаря нему я и стал военным. Царство ему небесное.

— И что было дальше?

— Дальше? Дальше я учился, строил карьеру и изучал информацию по делу Громовых. Мой отец, не побоюсь этого слова, ведь именно им он для меня стал, поддерживал меня во всём. Очень много информации прошло через меня, и очень много странностей я узнал. Как и о том, что все в Роду Громовых — Одарённые. Никто в мире не знает, по какому принципу рождаются такие люди. По крайней мере, я так считал. Пока не стал узнавать про это больше и не получил доступ к более секретным данным. То, что я узнал, поразило меня. Ведь все Одарённые — дети особых людей, одарённых нечеловеческой силой. Упоминания о них протекают с давних времён и тщательно скрываются во всём мире. Как я понял, это и есть те самые Знатные, о которых идёт речь. И главное, о чём я узнал, все Громовы были Знатными.

— Все? — я присвистнул. — Если это правда, то удивлён, что они погибли.

— Меня тоже это насторожило. И ещё больше насторожило то, что все они имели один Дар, что не присуще людям. Насколько мне известно, основателем Рода был человек, имевший гены, которые подавляли все остальные.

— Доминантный Дар?

— Да, что-то вроде того, — Гриша снова погрустнел. — Но даже так, их это не спасло. Больше накопать мне не удалось и это всё, что я знаю. И к сожалению, это никак не поможет мне вернуть Веронику.

— А зачем её возвращать? — я заставил Гришу удивиться своему вопросу.

— В каком смысле?

— Так она же переродится.

— ЧЕГО⁈ — кажись, его сейчас кондратий хватит. Он даже привстал с кровати.

— Погоди, ты не знал?

— О чём?

— Слушай, присядь для начала и меч в сторону отложи, — я подался вперёд и забрал у него своё оружие. — Вот так, успокойся. Спокоен?

— Да, о чём ты говорил? — Гриша смотрел на меня с неподдельным интересом и надеждой во взгляде.

— О том, что Знатные перерождаются. И если твоя Вероника была Знатной, значит, она переродится. Если уже не переродилась.

— Правда⁈ Но она ведь тогда совсем маленькой будет, крохотной…

— Кто сказал? Обычно мы перерождаемся в тела людей постарше. От восемнадцати до сорока. Когда как, я точно не знаю. Я вот, например, появился в этом теле меньше, чем пару месяцев назад, — сам не знаю почему, но я захотел Грише это рассказать. Не думаю, что он станет о таком трепаться. Особенно, с учётом того, что он уже и так знал о Знати и молчал.

— Правда? Чёрт, так, а как мне её найти?

— Вот этого я не знаю. Она может хоть на другом конце света появиться.

— В самом деле? — Гриша заметно расстроился. — Постой, но если так, то она должна будет приехать в Москву! Как минимум из-за тебя! Если ты восстановишь Род!

— Возможно, я этого точно не знаю, — я пожал плечами. — Так, давай пока от этой темы отойдём. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что болтать об этом налево и направо не стоит. Хочу спросить у тебя про другое. Если ты прекрасно знал, что Род Громовых уничтожен, почему ты дал мне именно эту фамилию?

Гриша бросил на меня странный взгляд.

— Ты не знаешь? Честно, я считал, что ты знал…

— О чём?

— Как? — Гриша кашлянул. — Признаюсь, я тебе немного соврал, когда сказал, что больше ничего не узнал. На самом деле, я узнал кое-что ещё…

Рязанский проспект

— Это здесь? — Мария нахмурилась, оглядывая взглядом шестиэтажку. — Не в самом богатом районе он живёт. Хотя с его то зависимостью от казино это не удивительно. Больше удивляет, как он смог стать адвокатом.