Ровно в тот момент, когда мой взгляд зацепился за слово «кинжал» (просто слова «кортик» в ведейском нет), герцог отошёл к двери и защёлкнул замок. Мне внезапно очень жарко стало, но я не позволила себе отвлечься.

– Кажется, нашла.

– И что там?

Я отложила лист, отыскала следующий – благо они пронумерованы были, пробежала глазами по тексту и принялась читать вслух:

«Кинжалу, добытому во время второго доранского похода, я значения не придавал. Но спустя два года получил письмо от Терна-младшего – тот просил о встрече. Несмотря на то что отношения с его отцом всегда были напряжёнными, причин отказать сыну я не видел. Я принял его через неделю в малой библиотеке.

Терн-младший вёл себя сдержанно и приветливо. Он долго ходил вокруг, а когда я спросил напрямую, ответил, что хочет выкупить кинжал, привезённый мной из Дорана. Учитывая, какой ценой досталась мне эта находка, соглашаться я не спешил.

Я притворился, что совершенно не понимаю, о чём речь. И тогда Терн-младший рассказал – в пещере, где хранился этот артефакт, остался след моей ауры. У Терна и его приятелей нет ни малейших сомнений в том, что кинжал находится у меня, и они готовы действовать жестко. Разумеется, я выгнал младшего Терна взашей.

Я уже не надеялся разгадать тайну этого кинжала, однако визит малолетнего выскочки привёл к интересному итогу. Той же ночью мне приснился мужчина с лысой головой, украшенной рисунком на манер тех, что наносят драхи. Он назвал себя хранителем кинжала и рассказал, что к чему.

Признаюсь, отныне я сомневаюсь в собственном психическом здоровье, но я искренне верю в то, что услышал: с помощью этого кинжала можно забрать чужую магию. Именно так поступали жрецы сильнейшего некогда храма – храма Лунного блага. Так же свойства кинжала объясняют назначение хранилища крови, о котором говорят летописцы.

Одно неясно – что именно известно младшему Терну? Что было известно Терну-старшему? Я не удивлюсь, если эти двое знают всё. Я, видимо, слишком ленив и недостаточно тщеславен, чтобы воспользоваться кинжалом. И слишком труслив, чтобы вложить кинжал в чужие руки. Я понимаю, что сила кинжала может быть полезна, но я осознаю риск. Я не готов положиться на человеческую порядочность. Поэтому склоняюсь к тому, что артефакт следует уничтожить.

Если уничтожить его не получится, постараюсь спрятать как можно лучше. Иного выхода я не вижу».

На этом рассуждения о кортике заканчивались, прадед Дантоса переходил к рассказу о встрече с императором, поэтому я замолчала.

– Хранилище крови? – переспросил блондин. – При храме Лунного блага?

– Я про этот храм впервые в жизни слышу. Но, как понимаю, хранилище действительно было. И если учесть, что магия именно в крови содержится, ничего удивительного тут нет.

– Можно вонзить кортик в тело, а можно просто опустить в сосуд с кровью, – продолжил мои размышления Дан. – И если в мирное время сильные маги не нужны, то в случае нападения на храм наличие подобного хранилища – отличный способ получить непобедимую армию. Причём быстро.

В спальне повисла тишина. Не знаю, о чём думал герцог Кернский, а мне рассказы о фанатиках из братства Терна вспоминались. Сведения, изложенные в дневниках, давали все основания предполагать, что о свойствах кортика в братстве знали, но…

– Согласно документам, которые мы нашли в Рассветном, на момент нападения в братстве Терна состояло порядка трёх сотен человек, – сказал Дантос. – Я глубоко сомневаюсь, что все они были посвящены в тайну. Да и не было в замке никаких намёков на какой-то ключевой артефакт. Только формулы, склянки, реактивы и списки потенциальных жертв. Все последующие экспертизы показали – последователи Терна пытались составить некий эликсир абсолютной магии, и у них даже что-то получалось. Но если рассуждать здраво, эта работа могла быть обычным прикрытием. Как изготовление зелий и амулетов в банде, в которую внедрился Вернон. Почерк в любом случае похож.

– По-твоему, всех этих магов… использовали? – осторожно спросила я. – Думаешь, в действительности они просто собирали коллекцию крови для… А для кого?

Губы Дантоса изогнулись в горькой усмешке.

– Для верхушки, разумеется. Для тех, кто знал о кортике, и тех, кто пытался этот артефакт найти.

Блондин замолчал и отвёл глаза, а я вдруг поняла…

– Все эти годы твоя семья была под прицелом?

– Да, – нехотя сказал он. – И лишь теперь я понимаю причины некоторых событий.

– Каких?

– Например, теперь мне ясно, почему регент вскрывал саркофаги в семейном склепе.

– Вскрывал что? – изумилась я.

Герцог Кернский от вопроса отмахнулся.

– Много чего было, Астра. Всего и не перечислить.

– Не хочешь говорить?

Собеседник отрицательно качнул головой, пояснил:

– Не люблю оглядываться назад, предпочитаю смотреть вперёд.

Я не могла не улыбнуться – хорошая позиция, я тоже так хочу, но получается не всегда. А временами «смотреть вперёд» куда неприятнее, чем вспоминать даже самые ужасные картины прошлого. И нынешний случай как раз из таких.

– Думаешь, маги, которые подослали леди Жанетт, имеют отношение к братству? – спросила я.

– Не думаю, уверен, – отозвался Дан.

– Если так, то почему они до сих пор не явились за кортиком?

– Понятия не имею. Но придут, это несомненно. – Взгляд блондина стал стократ жестче, губы сжались в тонкую, тугую линию. – Мне придётся просить тебя опять обернуться драконом. И… ты временно переедешь во дворец.

Первое меня не смутило, а вот второе… я даже свиток, который по-прежнему в руках держала, выронила.

– Не волнуйся, дети беспокоить не будут, – сказал Дантос. – Я договорюсь.

– А ты?

– А я останусь. С Верноном и его ребятами.

С этими словами герцог Кернский вынул из-за пазухи амулет связи, который Вернон ещё там, в приспособленном под лабораторию подвале, выдал, вот только вызвать друга не успел.

В звенящей тишине прозвучал лёгкий щелчок – именно таким сопровождается разблокировка внутренних замков, а в следующий миг… в следующий миг много чего случилось.

– Под кровать, быстро! – бросил Дантос.

Я послушно упала на пол.

Сам блондин стремительно рванул к изголовью кровати – именно там, на одном из столбиков, ножны с мечом висели.

Дверь в спальню распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и пространство прорезал рык:

– Не двигаться!

Не знаю, как Дантос, а я замерла. И хотя ничего не видела – проём был совершенно пуст, что-то подсказывало – я умру, если шевельнусь.

– Брось меч! – Уже не рык, просто приказ, но от этого ничуть не легче.

Я услышала стук – это Дантос ножны на пол положил. Потом, по всей видимости, отпихнул ногой. По крайней мере, иных причин для тихого «Вот и славно…» не было.

А следом новый приказ прозвучал:

– Баба! Встала!

Жаль, это не тот случай, когда можно обидеться и начать объяснять разницу между бабой и женщиной. Конечно, я встала. Медленно, осторожно, чтобы тот, кто замер на пороге, видел – всё как приказано, без глупостей.

Зато когда поднялась, не сдержалась и бросила взгляд на Дантоса. Блондин был неподвижен, но предельно зол. На белом шёлке рубашки отчётливо выделялся пурпурный овал амулета связи…

– Амулет снял! – скомандовал невидимка.

Я опять к проёму повернулась, но, как и прежде, никого не увидела – вот он, главный минус истинной формы! В истинной форме я к наведённой магии очень даже восприимчива. Зато герцог Кернский, со своим иммунитетом, говорившего точно видел… Впрочем, моя слепота тоже недолго длилась.

Сперва я услышала стук сапог, который подсказал – гость не один. Затем будто сама собой закрылась дверь. Ну а после этого они один за другим дезактивировали амулеты отвлечения, и я пришла к выводу, что восприимчивость к «магии обмана» – это не так уж и плохо: когда не видишь, не так страшно.

Их оказалось четверо. Никаких форменных курток, никаких опознавательных амулетов, которые по закону всем магам положены, и никакого сочувствия во взглядах. Двое – старшие и по возрасту, и, несомненно, по положению – стояли почти расслабленно. Ещё двое, помоложе, держали взведённые арбалеты. Целились в Дана…