Угрозы убийства? Попытка отравления? Нападение дюжины сильнейших магов? Тоже мелочи, если знать, с чем сравнивать.

А я знала. То есть теперь знала. И боялась… на полную катушку.

Я шла и понимала — у меня жутко дрожат колени. И руки. И губы. Чёрт, да я вся дрожу! Хуже того — я на грани обморока, и если бы не лошадиная доза успокаивающей настойки, которую влила в меня её величество Эдиза, моё сердце давно бы разорвалось — уж слишком сильно оно стучало.

И, видимо, эта же настойка напрочь убила инстинкты…

Или дело не в успокоительном? Или инстинкты умерли сами собой? Пасанули, потому что дёргаться всё равно бесполезно?

Впрочем, причины не важны. Важно то, что единственной здравой реакции на опасность, которая и вызывает страх — желания сбежать — у меня не было.

Чувства обречённости я в себе тоже не находила. И жертвой, которая добровольно идёт на заклание, я себя не чувствовала.

Вообще происходящее было безумно нелогично, потому что, несмотря на этот бешеный страх и дрожь, я умудрялась не только идти, но и улыбаться. Причём искренне! И чувствовать себя счастливой. И понимать, что ещё немного, и я ещё счастливее стану.

А ещё… я ощущала себя очень красивой. Самой красивой в мире! И это при том, что платье сшили без меня. Хуже того — его сшили втайне, за то время, пока их высочество от меня усиленно прятался. Распоряжение портным отдала королева Эдиза, лично.

Когда я об этом узнала, сначала в осадок выпала, потом… ну просто не знала, как реагировать. С одной стороны было приятно, с другой… как там Кардер говорил? «Эрик, в Фаргосе всего двое не знают о твоей любви к Насте — ты и она.» Так вот… с одной стороны было приятно, с другой — жутко неудобно, а с третьей — я себя такой дурой почувствовала. Ведь все знали. Действительно все!

Вот и известие о свадьбе никого не удивило.

И теперь, спустя какую-то неделю после нашей первой осознанной ночи, я шла по широкому проходу между двух рядов скамеек, под прицелом сотен взглядов. И медленно умирала со страха… Но отступать не желала.

Ну а когда поймала взгляд мужчины, который стоял у огромного алтарного камня, окончательно сошла с ума.

Страхи отступили. За спиной словно крылья выросли. Мне стоило огромных усилий сдержаться и не сорваться на бег — туда, к нему! К облачённому в белый церемониальный костюм Эрику.

Всё те же правильные черты лица, высокие скулы, мужественный подбородок, сумасшедший блеск в глазах и улыбка, которая стоит целого мира. Всех миров. Всех королевств!

И я… боже, я, кажется, сейчас всё-таки умру. Но уже не от страха, от счастья.

«Спокойней… — раздался в сознании голос Вереза. — Спокойней, девочка. И давай всё-таки обойдёмся без обмороков и без смертей.»

Я глубоко вздохнула и хотела кивнуть, но…

«Вправо иди! — рыкнул Верез. — Не к Эрику, а вправо!»

О чёрт…

Я сбилась с шага, но только на мгновение. А потом взяла правее, преодолела дюжину ступенек, которые вели на подиум, где и располагался алтарный камень, подле которого стоял принц и двое его дружек — Кардер и… Гасан.

Да-да, Гасан! Эти двое не то чтоб подружились, но та, вторая драка закончилась маленькой, чисто мужской пирушкой, и вот после неё моего напарника в категоричной форме назначили вторым дружкой. Сопротивлялся ли он — не знаю, а итог вижу — он здесь.

А Ахмед, который прежде категорически отказывался переступать порог чужого мира, тоже тут — я увидела его, когда заняла положенное мне место у камня, и обернулась. Партнёр, и человек, который помог выжить, когда родные люди отказались, сидел в первом ряду, со стороны невесты. И держал за руку тётю Сабиру — нарядную, но очень растроганную.

«Так, прекращай вертеться, — вновь подал голос Верез. — И на священника посмотри, а то он себя уже лишним чувствует.»

Ой, кстати да. Слона-то, ну в смысле самого главного, я и не заметил!

Священник в бурой мешковатой хламиде стоял по правую руку от меня, лицом к собравшимся. Он выглядел хмурым, и даже недовольным. Но я знала — это напускное, особая деталь ритуала. Мол, тут всё серьёзно, без шуток.

Поймав мой взгляд, священник хмуро кивнул, потом вздёрнул подбородок и воскликнул зычным, хорошо поставленным голосом:

— Дети мои!

Сзади сдержанно, но всё-таки хихикнули — одна из моих «подружек».

М… а вот момент насчёт подружек, был немножечко нервным. Там, на Земле, тех, кого бы я могла с чистой совестью именовать подругами, не осталось — ну вот так сложилось, бывает. А тут, в Фаргосе, подруг ещё не завелось, хотя многие уже рвались. В итоге в мою свиту были назначены две фрейлины — их Эдиза выбирала, лично.

Девушки, честно говоря, мне нравились. Мы даже успели пообщаться, причём довольно плотно — они, считай, всю неделю подготовки к свадьбе в моих покоях провели. Но настоящими подругами мы пока не стали…

Зато теперь они стояли за моей спиной и совершенно точно строили глазки дружкам жениха. И это было здорово! Хотя бы потому, что я никогда ни Кардера, ни Гасана такими взволнованными не видела. На лицах мужчин читалось предвкушение.

А почему нет? Ведь дружки — это дублирующие пары. И целоваться им на свадьбе столько же, сколько и нам.

«Не отвлекайся…» — попытался призвать к порядку Верез.

Я мысленно кивнула, но не послушалась.

Просто очень трудно не отвлекаться, когда речь священнослужителя монотонна и пафосна, а вокруг столько интересного!

Ладно, если по правде, то интересного мало. Но не отвлекаться действительно невозможно, потому что напротив, по ту сторону огромного, жутко древнего алтарного камня, стоит Он. Мой огненный монстр, спесивый, несносный, но такой любимый!

Вот стоило мне об этом подумать, и губы Эрика дрогнули в улыбке. А я тоже дрогнула, и взвизгнула мысленно:

«Верез!»

«Что ещё? — отозвался тот, кто сроднился с моей личностью. Потом сообразил в чём дело и добавил: — Нет, Настя. Он твоих мыслей не слышит. И даже не пытался пробраться под блок.»

Вот теперь я тоже улыбнулась, и почувствовала себя ещё счастливее. Эрик держал слово! И что-то подсказывало — этот несносный мужчина никогда от данного обещания не оступится. То есть мои мысли будут оставаться личной, запретной для него территорией. До тех пор, пока не сниму кольцо.

Отдельной приятностью было то, что просить об этой милости не пришлось. Эрик лично, по собственной инициативе, вернул на мой палец магическое колнчко. А потом ещё руки целовал… и губы…

«О нет… — простонал Верез, для которого мои мысли секретом, как и прежде, не являлись. — Прекрати…»

Я невольно смутилась и потупилась. И подумала о том, что возможность видеть мои мысли у огненного монстра всё-таки будет. То есть кое-когда мне придётся снимать колечко, чтобы не смущать одного… древнего мага.

«Настя, перестань!» — это была мольба.

Удивительно, но я тоже не получала удовольствия от того, что Верез видит мои интимные мысли.

«Учись отгораживаться, — смущаясь, буркнула я. — Поставь какой-нибудь фильтр…»

«Издеваешься?! Ты ведь не хуже меня знаешь, я над этим фильтром уже неделю бьюсь!»

Я знала, но не издевалась. Просто… ну просто так получилось! И я по-прежнему была смущена и… не могла. Действительно не могла не думать об Эрике!

А огненный принц, хоть и не заглядывал под ментальный блок, прекрасно понимал, чей образ царит сейчас в моих мыслях — я видела это по его глазам. Они искрились невероятным счастьем! И ещё… в них искушение читалось.

«Оу… Зачем я согласился присутствовать на этой свадьбе!» — раздался в голове новый стон Вереза.

Но я уже не слушала. Не из эгоизма, нет. Просто в этот момент священник воскликнул:

— Согласна ли ты, Анастасия, назвать этого мужчину своим мужем?

— Согласна, — помедлив, выдохнула я.

Облачённый в бурую мешковатую хламиду священник хмуро кивнул и обратился к принцу…

— А ты, Эрик? Клянёшься ли ты любить и беречь эту женщину до конца ваших дней?

Ответ наследника Фаргоса прозвучал куда громче и торжественней, нежели вопрос.