Старик щедро подливал вина, укрепляя мою уверенность в благополучном завершении сделки – кого попало таким напитком не потчуют.

В конце обеда, «Хоттабыч» предложил остаться у него. Сам планировал размышлять до утра, потому как важные дела спешных решений не терпят.

Я сыто икнула, уже приготовилась проследовать за краснощёкой в отведённую комнату. Но когда попыталась встать, ноги подкосились, я «звездой» распласталась на ковролине. Прежде чем разум затуманился окончательно, с грустью поняла – поднимать меня никто не спешит. Даже Косарь, зараза, остался в стороне от моего горя.

Очнулась в кромешной тьме, с ощущением дичайшего похмелья. Здесь было всё: желудок отплясывал джигу, мозг болтался в черепной коробке, как подсушенный орех в скорлупе, голова раскалывалась, а любое движенье вызывало водоворот жутких ощущений.

Пошарив руками, нащупала ведро. Дай бог здоровья тому, кто догадался поставить его у изголовья кровати! В следующую секунду, желудок не выдержал и всё‑таки исторг остатки обеда. Потом ещё раз. И ещё.

Я попыталась снова лечь, но в комнату вбежала краснощёкая женщина с керосиновой лампой в руках…

Боже, как она топает! Подкованный слон и то тише ходит! А лампа? Где она отыскала такую яркую лампу? В музее пыток?

Без малейшего почтения, краснощёкая всучила мне какой‑то ковшик и заставила пить. Жидкость была горькой, густой и крайне противной.

– Где я?

– В доме торговца Хабыча, конечно.

Хабыч? Кто такой Хабыч? А… Хоттабыч! Чёрт, я ведь даже имени его не спросила, когда встретились. Зато с прозвищем не ошиблась.

– А Косарь где?

– В соседней комнате.

– Ему тоже плохо?

– Увы, – грустно вздохнула женщина. – Ума не приложу отчего вам поплохело. Я ж всё свежее подала, а вино так вообще сказка.

Ага… Хороша сказка. Всего два бокала и мечта о встрече с наркологом становится заветной.

– Ну ничего, ничего, – успокоила краснощёкая. – Ты сейчас полежишь часок и всё пройдёт. А после и ехать можно.

– Ехать? Куда ехать?

– Как куда? С Хабычем. Он сказал, по делу.

Уф… Я с мрачным облегчением откинулась на подушки. Значит, всё‑таки согласился. Что ж, такие новости вполне стоят похмелья.

Через час мне действительно полегчало: желудок по – прежнему отплясывал, но вырваться на свободу уже не пытался. И головная боль отступила.

Мысленно благословив краснощёкую, выбралась из спальни. Тут же столкнулась с помятым Косарем. Сравнивать ощущения не стали – и без того тошно.

Хабыч ждал внизу, с аппетитом поглощал обильный завтрак. При виде еды, мой желудок опять совершил сальто, Косарь тоже позеленел.

– Проснулись, голубчики! – разулыбался торговец. – А я уж испугался, что помрёте! Что ж вы… Чуток вина и уже с ног?

Вешенский верзила одарил Хабыча лютым взглядом, но промолчал. Схватив меня за руку, Косарь ринулся к двери. В спину прилетел ещё более оптимистичный возглас:

– Правильно! Подождите снаружи! Заодно воздухом подышите и с сыном моим познакомитесь!

– Что ещё за сын? – пробормотал Косарь, толкая входную дверь.

В лицо ударил прохладный ветерок, заставив отступить последние симптомы похмелья. Город, окутанный предрассветной серостью, мирно спал.

Метрах в трёх от нас фыркнуло, и только теперь заметила массивную хмурую лошадь, запряженную в телегу и не менее хмурого возницу. Старьевщик с рынка, а это был именно он, не выказал особой радости, просто махнул рукой и опять погрузился в дрёму.

– Косарь, мне это не нравится, – сдавленно прошептала я.

– Мне тоже, причём давно.

Я, наконец, очнулась. И о чём раньше думала? Вот ведь…

– Нет, ты послушай. Эти двое не просто партнёры. Этот, – я кивнула на возницу, – заманивает людей в лавку, а второй угощает вином, попросту – травит. Что делают после – не знаю, но мне кажется, обворовывают и убивают.

– Ну, это и курице ясно. Меня двумя бокалами вина не свалить. И спали мы слишком долго – с обеда и до самой ночи.

– Погоди. Дело не в этом. С нами хотели поступить как обычно, но передумали. Как думаешь, почему?

– Не знаю и знать не хочу.

Я задумалась. Может эти двое и впрямь хотят отвезти нас к колдуну, чтобы получить телегу шелка и прочей ерунды? Или сдать в лапы архиепископа? Впрочем, во втором случае, нас должны были отдать страже. Точнее не «нас», а меня. Косарь ведь не колдун, это невооруженным взглядом видно. Чёрт, что же им нужно?

Отведя Косаря на пару шагов в сторону, тихонечко поведала о своих догадках.

– Ключи на месте? – мрачно прошептал он.

– Да. Я как только проснулась, сразу проверила.

– Бежать нужно.

Вот уж не знаю… А что если Хабыч и впрямь к колдуну отведёт? Упустить такой шанс, пусть даже поездка грозит серьёзными неприятностями…

– Нет. Нужно делать вид, что ни о чём не догадываемся. Если запахнет жареным – сбежим. К тому же, Хабыч явно знает о дверях и колдунах больше, чем говорит.

– Говорит? Да он вообще ничего не сказал!

– Косарь… – зашипела я.

Спутник посверлил меня взглядом, но всё‑таки кивнул. Благоразумия в этой затее ноль, однако лучшего плана у нас нет. К тому же, сбежав от торговцев, дадим повод рассказать о нас властям.

– Эй, вы там надолго? – громким шепотом позвал Хабыч. Торговец как раз вывалился из дверей, примеривался влезть на козлы рядом со старьевщиком. Он сменил восточный халат на самую обычную одежду, какую носят и в Вешенке, и в Западном, стал похож на заурядного старичка. #286493106 / 26–апр-2015

Косарь тяжело вздохнул, одарил меня ещё одним недобрым взглядом и повёл к телеге. Перевалившись через бортик, я обнаружила широкую, довольно мягкую подстилку из соломы и несколько мешков. Наши заплечные котомки, содержание которых мы не проверяли, расположились рядом.

– Ну! В добрый путь! – воскликнул Хабыч. Телега тронулась.

– А в какой стороне ваш колдун живёт? – осторожно спросил Косарь.

Торговец, явно довольный любопытством парня, обернулся.

– Близ столицы. Так что путь будет долгим.

После вчерашних приключений, общаться с торговцем желания не было. Да и уверенности, что смогу достоверно изобразить святую простоту – тоже. Поэтому, благоразумно молчала. Косарь тоже помалкивал, но не благоразумно, а сердито.

Сперва боялась – вдруг напряженность детины выдаст наши намерения, но Хабыч сам придумал отговорку и без конца повторял её:

– Не хочешь девицу отпускать, да? Думаешь, как увидит дверь, так и сбежит?

Второй торговец, имени которого так и не назвали, к нам не поворачивался. В том, что к родне Хабыча он никаким боком, я не сомневалась. Просто подельник. Бандит, взятый в качестве моральной и силовой поддержки.

Дорога была скучной, пейзажи до чёртиков однообразными. Поэтому я дремала, изредка просыпалась, чтобы позволить эту роскошь Косарю. Один раз оба попытались притвориться спящими, но наша затея надежд не оправдала: торговцы не воспользовались моментом, чтобы в подробностях обсудить злодейский план, продолжили беседовать о пошлинах и дефиците железа. Чёрт, как же нам узнать, что к чему? Может ночью эта парочка разговорится?

Увы, ночью торговцы обсуждали всё те же пошлины, и эти разговоры сильно смахивали на издевательство.

Ночевали мы на полянке близ дороги. Мне, как существу ранимому и к походной жизни неприученному, отвели место в телеге, на сене. Мужчины расположились у небольшого костерка и после скромного ужина уснули. Только отоспавшийся Косарь заметно маялся, то и дело приходил проверять – не сожрали ли вурдалаки моё хлипкое тельце.

Утром моё терпение кончилось. Едва телега вновь выкатила на дорогу, начала приставать к Хабычу с расспросами.

– А как выглядит этот колдун?

– Это не колдун, а колдунья. Ну какая она… Да обычная, на тебя чем‑то похожа.

– А как она одевается?

– Да никак. Одежда, как одежда.

– А давно вы с ней знакомы?

Старик игриво подмигнул, дав понять, что на такие вопросы не отвечает. Разумно, если бы меня спросили «как долго нарушаешь закон», я б тоже промолчала. Но, в конце концов, Хабыч смилостивился.