Людмила настолько дезориентирована происходящим, что даже не представляет, где она находится. Надо был видеть её глаза, когда я сообщил ей, что они с отцом находятся не в 20-м ,а 15-м веке. Глаза стали как блюдца и наполнились слезами. Девушка предполагала, что их занесло в дикие племена Кавказа. Но при мысли, что она в глубоком прошлом, на неё напал ступор и мне пришлось выводить активными действиями. Не нашёл ничего лучшего, чем успокаивающе погладить по спине. Когда мои движения стали настойчивыми, она вышла из этого состояния и задумалась о нынешнем моменте. Наверное испугалась, что я закончу начатое той ночью. Убежать невозможно и она просто закрыла глаза, вцепившись пальцами в край одеяла.
- Людмила Афанасьевна, голубушка. Да не собираюсь я посягать на ваше девичье достоинство, - тем более я мог уже сполна оценить её достоинства, однозначно не мой типаж.
- Перестаньте думать о мироздании и планетарном устройстве, сосредоточьтесь на нынешних проблемах. Вы хотите вернуться со мной в Россию?
Ну вот, опять слёзы. А потом она сама кинулась мне на шею, умоляя спасти её батюшку.
Вот поэтому мы и ждём купца, надеюсь ему очень нужен мой кинжал.
Афанасий Степанович Чаплыга совсем не похож на типичного русского купца. Довольно высокий и худой, причём уверен, дородным он никогда не был. Дочь, наверное, пошла в мать, она сероглазка с округлым лицом и нежной кожей. Такая бывает у рыжих. А вот батюшка костист, карие глаза испытывающее смотрят на меня, пытаясь понять, с чем всё это кушать и чем грозит ему и дочери. В отличии от неё он скуп на эмоции, если Люда рыдала у него на груди, когда мужчину подняли на палубу. А вот он только гладил дочь по плечу.
Пришлось после обеда, когда мы уже находились далеко в море, устроить вечер объяснений. Мужчина спокойнее принял тот факт, что мы находимся в ином времени. Само собой, я не стал посвящать их в тайну своего попадания сюда. Но он сразу постарался прояснить мои планы. Пришлось назваться полностью, - разрешите представиться, простите, что раньше этого не сделал. Волков Алексей Григорьевич, князь. Проживаю в Великом Новгороде, где у меня усадьба. Женат, потомства пока нет. Здесь в Персии по торговым делам.
Моё представление вышло удачным, коротко и со вкусом. Купец второй гильдии поторопился вскочить и взволнованно представился, насилу усадил. А чтобы легче пошло общение, я налил всем по чекушке моего напитка, от сердца оторвал. Проговорили до вечера, купца интересовало буквально всё. Мироустройство, торговля и войны. Цены на недвижимости и всё такое. Пришлось командирским решением отправить народ на боковую. Девушку оставил как единственную женщину в каюте, а сам забрал её отца и пошёл укладываться на ковре и мягкой рухляди, подготовленной для моего отдыха на носу.
На сей раз мы огибаем восточный берег, в наших планах пройти мимо полуострова Мангышлак и купить там соль. Сейчас его называют Бузачи, здесь добывают поваренную соль, которая в отличии от нашей поморки, имеющий грязно-серый цвет и горький привкус, абсолютно белая и приятная на вкус.
Здесь я собираюсь потратить последний сбережения, отвивав только на дорогу. В Реште мне удалось кроме товаров прикупить десяток слитков серебра. А чего вести назад вырученные здесь драхмы.
К сожалению, погода не способствует быстрому передвижению. Дует постоянный боковой ветер и на сносит. Кормчий говорит, что понадобится значительно больше времени на возвращение.
Пришлось мне расстаться с мыслью, утопить в море карабин с патронами. Хотел поставить красивую и жирную точку и уничтожить последнее, что меня связывало с прошлой жизнью. Но нет, погодю. История с семейством Чаплыга позволяют допустить, что существуют и другие временные туннели или норы. А вдруг занесёт к нам каких-нибудь бесов из Аль-Каиды или прочих желающих сеять вечное и разумное. Пусть полежит, кушать карабин не просит.
Мой досуг значительно обогатила семейка Чаплыга. И не только её глава. Людмиле 26 лет, не замужем и уже не девственница ,что по её мнению, ставит жирный крест на личной жизни. А вот я в этом не уверен. Девушка очень неглупая. На Бестужеских курсах она училась на словесно-историческом отделении. Поступали девушки в возрасте 21 года со средним образованием. Люда перечислила предметы, которые им преподавали. И это не только богословие. Изучали логику, психологию, историю древней и современной философии, историю педагогики, литературы и языки. И если латынь и хоровое пения не являлось обязательным, то прочая языковая подготовка меня впечатлила. Французский, немецкий, английский – это понятно. К этому ещё один из славянских языков на выбор. Девушка изучала польский, интересное совпадение. Я сразу подумал о Кате, вот бы ей такую наперсницу. Образованна и начитанна, наверняка моей жене понравится.
С внешностью девушки разобрались, миленькая, не более того. А вот её голос буквально завораживает. Глубокий, грудной с великолепной дикцией, я готов слушать её часами. Тут ещё сказывается, тот факт, что её речь почти не отличается от моей. Я только сейчас понял, насколько современный русский отличается от моего родного и как я по нему соскучился. Насколько он богаче и правильнее для меня.
Если с девушкой я общался с утра, то с её отцом после обеда. Это оказался ещё тот прощелыга, он уже раскручивает меня на ссуду, которая позволит ему нанять судно и закупить товар. Мужик строит большие планы закрепиться в этом времени и связывает пока-что их со мной. С нашими земляками общение у народа наладилось быстро. Я всем поведал, что это наши единоверцы, словенцы, которых угнетали злобные турки. Так что народ немного подивился странным манерам и словечкам, но быстро привык. А когда мы подошли к берегам Астраханского ханства и пересели на ждущие здесь ладьи, то я заметил, как Пахом увивается подле Людмилы. По нынешним меркам она не очень завидная невеста, дочь купца без приданого и старше возможного претендента на руку, но какими глазами мой служивый боярин смотрит на девушку, когда та рассказывает байки про античную историю. Не знаю как Афанасий Степанович, а я бы присмотрелся к молодому парню. Совсем юный, а уже добился самого младшего боярского звания. И при князе состоит, что не маловажно по нынешним временам. Да и копеечка в кармане звенит, я своих не обижаю. Вот это я и намекнул опытному мужику. А заодно рассказал о своём походе в Балтийское море и что ищу толкового компаньона, водить мои суда.
Прошло три года, за это время много изменилось. Теперь я уже не худородный князь. Может мой род и проигрывает иным по знатности, зато не каждый может похвастаться таким состоянием.
Пять судов уже под моей рукой ходят от Риги до далёкого Лондона. На каждом приличная судовая рать, обычно мы объединяемся с новгородскими купцами, так сподручнее и безопаснее. Пошаливают только пираты, особенно в районе Нарвы. Афанасий Степанович уже стал известен в купеческих кругах, и я доверяю ему судно с командой и товар.
Торгуем очищенным воском, мехами, в первую очередь беличьим, его охотнее всего берут рядовые граждане будущего Евросоюза. Неизменным спросом пользуются наши канаты из пеньки. Мурза Улугбек засадил коноплёй подходящие поймы реки, где была повышенная влажность. И это дало свои результаты. Мне удалось наладить на моей фабрике первичную обработку сырья. Ткань из конопли шла на производство парусов, а пеньковые канаты имели ценные для моряков свойства - прочность и влагоустойчивость.
А вот с пасеками, где собирали бы мёд и воск я пролетел. Не получилось, тут нужны специалисты по бортевому пчеловодству. Выручали только мои маленькие речные суда, сновавшие по речкам и выменивающие весной и осенью в деревнях шкуры, кожу, мёд с воском, а также остальные дары леса. Благодаря этому, а также с помощью Христофора Фотиади, который стал моим компаньоном и тоже водит торговые корабли в города Ганзы, мне удалось наладить выгодную торговлю. В Любеке у меня даже сидит постоянный представитель. Несмотря на то, что мне удалось пролезть путём сложных переговоров и подкупов в купеческую новгородскую сотню, специализировавшуюся на торговле воском и называвшуюся “Иваньское сто", без этого посредника торговля была бы не такой успешной. Ну конечно я прикрылся другим человечком, который вошёл негласно со мной в кумпанство. Просто одного купчину из этой сотни два года подряд преследовали беды. То обе ладьи с товаром сгинули на морских просторах, то свирепый пожар уничтожил лавку и склад полный сырья. Купцу грозил вылет из привилегированного сообщества. Но внезапно у него появились средства, удалось раздать долги и даже снарядить судно в Ганзу.
