Вот сейчас, глядя на Ждана, я сильно пожалела о том, что речевой аппарат драконов для человеческих звуков не приспособлен. Ибо жутко хотелось спросить:

– Почему ты это позволил? Почему не остановил белобрысого упрямца? И почему не предупредил его о «черве»?!

Но… спросить я не могла. Поэтому попробовала пронзить старейшину взглядом. А он не оценил – уставился вопросительно. Потом устремил тот же вопросительный взгляд на Дантоса. Словно знал, что блондинчику мои мысли временами известны.

Как ни странно, но в этот раз телепатия герцога тоже сработала. Более того, он не постеснялся всё это дело озвучить.

– Астра не понимает, почему ты, будучи на нашей стороне, промолчал. И почему не предупредил меня о чудовище.

Всё. Вот теперь самообладание наставника дало трещину, и по губам растеклась улыбка.

– Ну, во-первых, ты не спрашивал. А во-вторых… – Ждан замолчал, и эта пауза заставила очень многих навострить ушки. – Во-вторых, это было очевидно. Мне сложно объяснить эту мою уверенность, но ты не мог проиграть, Дантос. Ты не мог не вернуться.

Я повернула голову и взглянула на родных и Юдиссу. И совсем не удивилась, когда драконья сущность уловила ощущение согласия. Все, кроме мамы, были твёрдо убеждены, что блондинчик в этой заварушке выживет. Вот как ему удалось вселить в незнакомых людей такую уверенность, а?

Подозреваю, что Дан мой безмолвный вопрос слышал, но ответить всё равно не потрудился. Вместо этого повернулся и учтиво кивнул мамулечке.

– Вы госпожа Дарая, верно? – спросил он.

Полминуты замешательства, и мама делает книксен. А потом дарит чужаку улыбку и говорит:

– Очень рада знакомству, ваша светлость.

– Можете называть меня Дантосом, – отвечает блондин. – Или Даном.

– Или сыном, – ехидно добавляет Тор.

Реплика сказана самым тихим шепотом, то есть никто услышать не должен. Но… я-то дракон! У меня же ого-го какой слух!

И я, конечно, подпрыгиваю, чтобы тут же замереть очень красивой, очень возмущённой статуэткой. А ещё через мгновение с ужасом осознать – это не возмущение. Я испытываю величайшую неловкость!

Волна жара накрывает с головой, и я дико радуюсь тому, что драконы не краснеют. Сама не понимаю, чем такая реакция вызвана, но что есть, то есть. С тем и живём.

Потом становится легче – на импровизированную сцену старейшина Ждан возвращается. Он подходит к Дантосу и протягивает руку, желая забрать доказательство победы.

Герцог Кернский розовый алмаз, разумеется, отдаёт, но тут же демонстративно приподнимает узел. Вот только теперь до моих сородичей доходит, что этот алмаз не единственный.

– Ваша светлость, камни – достояние народа метаморфов, – вмиг оживает Дурут. – Поэтому будьте добры…

– Р-р-р! – злобно говорит кто-то. И я не сразу понимаю, что этот кто-то – золотая девочка с чешуйками. То бишь я.

Старейшина вздрагивает и, несмотря на то, что стоит довольно далеко, делает шаг назад. Я же хищно расправляю крылья и выпускаю две тонкие струи дыма.

Вы, дорогие мои, как хотите, но алмазы принадлежат Дану. И клянусь – порву любого, кто попробует этот факт оспорить!

Дурут способностью к телепатии уж точно не обладает, но до разжиженного гадким характером мозга всё-таки доходит, что связываться не надо. Нил, в свою очередь, тоже что-то там соображает, и в наступившей тишине слышится:

– Эй, вы! За мной!

Приказ адресован группе стражников, которых в момент моего появления на площадке перед входом не было. Нил предлагает им прогуляться по Лабиринту и, как понимаю, посмотреть, что именно случилось.

Это здравое, в общем-то, решение вызывает не менее здравую панику, но старик непреклонен. Прямой как палка и злой, словно тысяча диких ос, он разворачивается и стремительно скрывается в тёмном проёме.

Перепуганной страже не остаётся ничего иного, как последовать за Нилом, ну а мы…

– Госпожа Дарая, господин Трим, – говорит блондинчик, – понимаю, что вы не видели Астрид несколько лет, но осень обещает быть дождливой, а до Керна пять недель пути.

– Вы хотите выехать пораньше? – подхватывает мысль мама.

Герцог Кернский кивает и добавляет:

– Думаю, сейчас нам лучше вернуться в Рестрич и заняться багажом.

Слово «багаж» вызывает в родителях некоторое замешательство, но поспорить никто из них не берётся. Отец кивает, мама дарит блондинчику улыбку, а Тор хитро подмигивает мне.

Вот после этого мы, прихватив Вернона, дружно направляемся на выход. В смысле, через толпу зевак и к тропинке, которая ведёт к городским воротам. Остановить нас никто не пытается, даже вечно недовольный Дурут молчит.

Какое-то время я шагаю вместе со всеми, но потом не выдерживаю и прыгаю в небо. Закладываю красивый показательный вираж, а поднявшись повыше, издаю пронзительный победный визг.

Да! Дантос цел и невредим, а мне не придётся жить в мерзком Рестриче и делить постель с каким-нибудь скользким метаморфом! Я уеду в Керн! Я уеду с Даном! При этом за мной останется право посещать родной город и семью, путешествовать и выходить в свет. Ибо я больше не прячусь, я не преступница. А ещё…

Вот тут моя радость кончилась. Оборвалась, словно тонкая нитка. На смену ей пришло уже знакомое ощущение – драконья сущность заворочалась и зачесалась. В этот раз ощущение было настолько сильным, что я потеряла координацию и начала падать. И пусть длилось моё падение всего секунду, но это было жутко.

А когда драконья сущность выразительно зарычала, стало ещё жутче, особенно от того, что в этот раз я не понимала, чего драконице нужно. Правда, спустя пару минут, когда внутренний рык вкупе с «чесоткой» прекратился, возникла у меня одна догадка.

Какое нехорошее событие маячило на горизонте… ну вот как раз с сегодняшнего дня? И кого драконья сущность с некоторых пор мечтает порвать в клочья?

К счастью или к сожалению, но, закладывая новый красивый вираж, я уже не чуяла, а знала – да, в Рестрич прибыл не кто иной, как Гертон.

Едва Дан и компания очутились у ворот города, я пошла на снижение, чтобы приземлиться и вновь зашагать рядом с блондинчиком. Драконья сущность всё так же ловила эмоции любопытства – они исходили от тех, кто не стал дожидаться возвращения Нила из Лабиринта, а увязался за нами.

Ещё драконья сущность чуяла шок – он исходил от застывшей у ворот стражи. Думаю, именно эта растерянность стала главной причиной, по которой наши доблестные вояки проморгали приближение экипажа.

Он нарисовался действительно внезапно. Вернее, нарисовался как положено, но заметили его лишь тогда, когда стук копыт стал отчётливо слышен всем. А произошло это ровно в тот момент, как наша маленькая компания и большая компания зевак приблизились к распахнутым в кои-то веки воротам.

Пришлось остановиться. Остановиться, обернуться и дружно расступиться, чтобы не оказаться под колёсами – хотя до встречи с экипажем было ещё далеко. И лишь теперь впавшие в прострацию стражники опомнились, но закрывать ворота никто не стал. Мужчины просто выпрямились и изобразили живой щит.

Мы – в смысле простые смертные и гражданские – имели все шансы уйти, но никто не шелохнулся. Понятия не имею, о чём думали остальные, а лично я осталась с единственной целью – узнать о судьбе своего багажа.

Предстоящей встречи с Гертоном, конечно, не боялась, но, поразмыслив, отступила в тень. В смысле, за Дантоса спряталась. А потом подумала ещё раз и переметнулась к Юдиссе – просто прятаться за юбкой гораздо удобнее, нежели за штанами и сапогами.

И вот так, аккуратно выглядывая из укрытия, я встретила приезд одного из тех, благодаря кому наш народ живёт и процветает. И даже тот факт, что одарённые чуют друг друга – то есть моё присутствие секретом для Гертона не станет, не смущал.

Экипаж остановился за десяток шагов до «живого щита», и пока побледневший возница пытался сообразить, что же здесь происходит, дверца распахнулась, и на дорогу спрыгнул он – липовый граф Бонор.