Дантос целовал… Сообразив, что отворачиваться не буду, он отпустил мой подбородок и заключил в капкан объятий. Я же, оказавшись прижатой к сильному мужскому телу, совсем с ума сошла. Не заметила, как мои ладони легли на его плечи и тут же заскользили вверх. Как пальцы сорвали заколку и запутались в светлых волосах.

Зато лёгкий укус в губу, которым одарил герцог Кернский, незамеченным не остался. Но я не обиделась, нет! Я понимала, чем заслужила такое отношение, и… укусила в ответ.

Потому что он тоже заслужил! Он заслужил в тысячу раз больше! Потому что удерживал меня, подсовывал магические маячки, а потом ещё и облаву на выезде из столицы устроил! И он… он в Рестрич приехал! Выведал, выяснил и…

Хотя теперь я даже рада. Ведь если бы не мой побег и эта поездка, император бы вряд ли отдал тот особый приказ. Без этой поездки у Роналкора просто не было повода думать об опасности для Дана. Впрочем, если бы я осталась и представилась кузиной, Роналкор, вероятно, поступил бы так же. Но кто знал, что наш правитель осведомлён о существовании метаморфов? Кто знал, что мои сородичи дали клятву его семье?

– Дурочка, – прервав поцелуй, выдохнул Дантос. – Какая ты ещё маленькая и глупая.

Я с этим выводом не согласилась, но желание поспорить было мелочью в сравнении с другим – с желанием опять ощутить вкус и ласку поцелуя. Поэтому я вновь прикрыла глаза и чуть запрокинула голову, подставляя губы.

Целуйте, ваша светлость. Ну же!

Дантос подчинился. В этот раз всё было медленней, но жестче. Теперь герцог Кернский не просто целовал, а будто пытался объяснить, насколько я не права. А мне нравилось! И я была готова «слушать» эти объяснения до скончания времён, но…

Звук удара! Причём очень сильный. А за ним приглушенный, но вполне различимый вопль:

– Господин Вернон, отпустите дверь! Немедленно!

Ну а за воплем – топот множества ног, разбавленный бряцанием металла. И топот этот, конечно, с каждой секундой становится всё громче.

Странно… Почему стража только сейчас сюда помчалась? Я думала, что они сразу, прям вслед за мною полетят.

Второй звук удара привёл к тому, что Дантос прервал поцелуй, но из объятий не выпустил. Просто переместился, встав так, чтобы видеть и дверь, и ту часть коридора, со стороны которой бежала стража. Я в этот миг оказалась в позиции живого щита, однако Дану ситуация не понравилась. Он даже попытался задвинуть меня к себе за спину, но я упёрлась и не далась.

Собственно, именно в момент этого маленького противостояния нас и застукали. Причём все! И добежавшие вояки, и выпущенные из западни кабинета старейшины, и ушлый столичный маг Вернон.

– Что здесь… – начал было старейшина Дурут.

Но был перебит Нилом, который возопил:

– Да как вы смеете?!

Реплика адресовалась герцогу Кернскому. А тот, будучи человеком культурным, проигнорировать вопрос, конечно, не мог:

– Смею, старейшина.

Голос Дана прозвучал доброжелательно и ровно, но оттенок издёвки уловили все. В результате Дурут и Нил побагровели, а стражники сделали дружный шаг вперёд.

– Нет! – А это уже старейшина Ждан в разговор вклинился. – Чужаков не трогать.

На лицах наших вояк отразилось хмурое недоумение, но…

– Это приказ, – пояснил Ждан холодно, и стража всё-таки отступила.

Правда, легче от этого не стало. Просто стража-то отошла, а вот старейшина Нил… Увы, но старик начал впадать в крайнюю степень бешенства.

– Вы… – гневно процедил он. – Как вы смеете? Отпустите девушку. Сейчас же!

Несмотря на все противоречия, девушка отпускаться не желала. Хуже того – она была готова вцепиться в герцога Кернского клещом! Но лишь до тех пор, пока сквозь толпу слегка дезориентированной стражи не пробились двое мужчин в гражданском. Оба не слишком высокие, жилистые, черноволосые и… зеленоглазые.

Вот тут я опомнилась. Опомнилась по-настоящему! И хотя умом понимала, что отпираться поздно, вывернуться из объятий Дантоса всё-таки попыталась.

Эта попытка спровоцировала новый вопль Нила, но негодование старейшины не шло ни в какое сравнение с выражениями лиц моих ближайших родственников. Отец красноречиво сжал кулаки, а Торизас…

Нет, реакция Тора была сложней. Сперва на лице брата проступило изумление, затем подозрение, ещё миг, и Тор догадался – с блондином не всё так просто, как я рассказывала вчера! И вот после этой догадки челюсти сжались, на щеках проступили желваки, а взгляд устремился к рукояти меча, висевшего на поясе близстоящего стража.

Хорошо, что последний сам за ту рукоять держался, иначе всё могло кончиться совсем печально.

– Что здесь творится? – выдохнул отец. – Что за…

– …балаган? – закончил за папу Тор и решительно шагнул вперёд.

Жутко хотелось попятиться, но возможности, увы, не было. Она появилась спустя вечность, когда герцог Кернский присмотрелся к новым участникам скандала и всё-таки выпустил меня из захвата.

Но и теперь легче не стало. Более того, желание спрятаться или вообще оказаться подальше, достигло пика! Просто Дантос не придумал ничего лучше, чем отвесить лёгкий поклон и сказать, обращаясь к моему отцу:

– Простите, мы не представлены.

Это, разумеется, был намёк. Толстый такой и совершенно непрозрачный! И когда старейшина Ждан прочистил горло в явном намерении взять слово, я невольно поёжилась и оглянулась на ту часть коридора, которая была свободна от стражи.

Если бы не знала, что там тупик, то непременно сорвалась с места, а так…

– Ваша светлость, позвольте представить, – сказал бывший учитель басисто. – Господин Трим, отец Астрид. А это, – Ждан указал на играющего желваками Тора, – Торизас, её брат.

И уже после приличной моменту паузы:

– Господин Трим, Торизас, позвольте представить вам их светлость герцога Кернского. До этого момента он утверждал, что приехал в Рестрич дабы решить вопрос наших налоговых льгот.

Лица Дантоса я не видела, зато лицо старейшины Ждана – преотлично. Мой бывший наставник был собран и серьёзен, но на последних словах губы дрогнули в насмешливой улыбке.

Но выходка Ждана была сущей мелочью в сравнении с той, которую в следующий миг учинил Дан.

– Очень рад знакомству, – одаривая отца и Тора новым учтивым поклоном, сказал блондинчик. Тут же выпрямился, расправил плечи и продолжил, обращаясь уже исключительно к папе: – Старейшина прав, налоговые льготы лишь предлог. Я приехал в Рестрич с совершенно иной целью. Господин Трим, я должен признаться: я бесконечно влюблён в вашу дочь, в Астрид. И я приехал, чтобы просить её руки.

Что-о-о?!

Мой шок был буйным, но беззвучным. Впрочем, сородичи, которым довелось стать свидетелями столь вопиющего предложения, тоже промолчали. Отец и тот слова вымолвить не смог. Единственным, кто не утратил дар речи, стал Нил.

– Вы с ума сошли? – выдохнул он. – Да как вы… да как вам… Как вам только в голову пришло?!

Я стояла очень неудачно, в том смысле, что лица Дантоса видеть не могла, только профиль. А тут он ещё и повернулся, так что выражение аристократической физиономии должно было остаться тайной. Но интонации, прозвучавшие в голосе, завесу всё-таки приоткрыли. Насмешка! Лёгкая, беззлобная, но всё-таки.

– Не понимаю, чему вы удивляетесь, – сказал герцог Кернский. – Мне моё стремление кажется очень логичным.

Старейшина Нил побагровел, крепче сжал кулаки, а через миг вздёрнул подбородок и процедил:

– Нам бесконечно льстит ваше предложение, но ответ только один – нет.

И добавил, будто без пояснений не ясно:

– Астрид не выйдет за вас. Это исключено.

Дана слова старейшины не впечатлили. Более того, он повернул голову и уставился на моего папу, наивно полагая, что только тот имеет право распоряжаться судьбой дочери. Впрочем, будь упрямый блондин одним из нас, и не будь я одарённой, так бы оно и случилось, но…

– Вы не можете претендовать на руку Астрид, – встрял в разговор уже Дурут. Не менее разгневанный, нежели Нил. – Император дал вам неприкосновенность, но принудить нас к подобному союзу он не в праве.