Всё указывало на то, что тут просто живут, каждый своей жизнью, иногда даже можно было наблюдать, как мимо пробегали стайки детей.

Блоки вокруг, так и хотелось называть их зданиями, поднимались на высоту пяти этажей — на первых располагались различные заведения и офисы — двери и окна пестрели вывесками. Я пока старался не обращаться к пси, и, поэтому смысл и назначение большинства из них от меня ускользали. В некоторых блоках были открытые пространства на первых этажах, отделённые от виа лишь условным заборчиком — такие пространства уходили вглубь блоков и заканчивались там дверьми лифтов и лестниц. По дороге нам попалась парочка заведений общепита, расположенных как раз в таких местах.

— Зайдём? — Спросила Авила.

— Может быть попозже? Я бы ещё прогулялся.

— Хорошо, кивнула она.

Я всё пытался представить себе, каково это прожить тут всю жизнь, никогда не видеть Землю, не бывать в настоящем лесу. Но было сложно, постоянно складывалось ощущение, что все люди тут ненадолго, что они отработают свою командировку в космосе, и вернутся назад, на Землю.

— Ты какой-то задумчивый, — Авила заметила моё созерцательное настроение.

— Наверное ещё от болезни до конца не отошёл, — выкрутился я, не буду же я её говорить о том, что я вижу всё это в первый раз.

Мы приближались к площади, и вокруг стало оживлённее и шумнее.

— А ты вообще бывал в таких местах? Это же не закрытый премиальный сектор.

— А как ты угадала?

— Думаешь, для этого нужны сложные умозаключения? Я могу поспорить, на свою новую долю в твоих компаниях, что ты если и выбирался куда, то только с охраной. Да и то, вряд ли именно в такие места.

— Ты права.

Блоки расступились, открывая площадь, а на площади бурлил самый настоящий рынок.

— Интересно, — сказал я.

— Я так и думала, — улыбнулась Авила.

В силу геометрических особенностей кольца, рынок был виден весь. Он словно лежал перед глазами на раскрытой ладони, и более ничем остальным не отличался от толкучек моего времени. Ряды палаток и открытых прилавков, большое количество людей, громкий, нескончаемый гул их голосов. После длительного времени, которое я провёл в маленькой команде Рычагова, всё это ошарашивало.

— Идём? — Спросила меня Авила. — Вблизи посмотришь на то, как люди просто живут для себя, безо всяких корпораций.

И мы пошли на рынок. Он оглушал, проникал в каждую клеточку мозга, заставлял раствориться в себе — я и не ожидал такого, но скорее всего этот эффект был связан с длительным нахождением в замкнутом пространстве «Рычагова».

На рынке торговали всем — продуктами, пойлом, бытовой химией, разными гаджетами и прочей техникой, можно было заказать доставку с других станций, или, наоборот, на другую станцию. Мы с интересом ходили, присматривались, я даже купил бутылку местного пойла у старого китайца.

Пройдя ряды, мы оказались на противоположной стороне рынка, вокруг всё изменилось, стало меньше попадаться людей одетых в форменные и туристические моно, но всё чаще, стали попадаться люди в поношенной рабочей одежде. Почти каждыйтретийчеловек носил или, ранее виденный мной шлем, или гаджет, похожий на развитые очки.

— Рабочие районы, — сказал я, имея ввиду знакомые мне земные города.

Но Авила поняла это по-своему, и не обратила внимание на мою оплошность:

— Ого, ты делаешь успехи в изучении земной жизни, мне приятно. Да, так и есть, мы пришли сюда из делового центра, а дальше рабочая секция. Никогда в них не бывал?

— Нет.

Она повела меня дальше, к выходу с площади.

Сама виа в рабочей секции ничем не отличалась от ранее виденной, но вот картина в целом…

По тротуару толкались люди в шлемах и очках, в открытом пространстве первых этажей, вместо заведений общепита хранились какие-то контейнеры. Между контейнерами, прямо на полу, прислонившихся к стенам блоков, или тем же контейнерам, сидело множество рабочих, они явно были в отключке, причём так и не сняв с себя шлемы:

«Пьяные они что ли? Или наркотики какие-то?»

Бросалась в глаза общая неопрятность местных жителей: грязные и потёртые моно, иногда налетал запах немытых тел. Такие типажи попадались мне и раньше, но здесь их было очень много, и все концентрировано, в одном месте — поневоле обратишь внимание и задумаешься. Иногда на виа показывались бедно одетые дети:

«И тут за семьсот лет ничего не изменилось».

— Много тут таких? — Спросил я Авилу.

— Ты и вправду не знаешь? — Она покачала головой. — Таких, или почти таких секций большинство, что тут, что на уровнях нигров. Обычная жизнь, она не проста.

Я остановился, пытаясь понять, что же такое наблюдаю. У стены блока полусидел — полувалялся без чувств мужчина в рабочем моно и шлеме, а его тормошили двое детей.

— Папа, пойдём домой, мама зовёт, — пси выделило их голоса на фоне общего шума.

— Папа, вставай…

Человек в шлеме не шевелился. И тогда, старшая девочка взялась руками за шлем, и стала его стягивать с головы отца, сначала он не поддавался, но девочка, не сдаваясь, на что-то нажала — шлем раскрылся и оказался в её руках. Человек вздрогнул, поднял голову, оглядел окружающее бессмысленным взглядом, из уголка рта у него тянулась слюна.

«Точно обдолбался! Так тут же все наркоманы, получается…», — с ужасом подумал я, вспоминая, как постоянно подкрепляю силы своего организма уколами различных лекарств.

Я растерянно посмотрел на Авилу, а она сказала мне:

— У него ещё есть шанс, есть кто-то, кто снимает шлем. Если не можешь найти работу, то всегда можно стать роботом.

— Эээ, что, — начал было я, но пси, уже услужливо объясняла мне, кто такие роботы…

Опять я попал в ловушку древних смыслов, когда услышал знакомое слово. Наверняка про меня пальцем у виска крутили, когда я антросов и центурионов роботами называл, хорошо хоть что богатому человеку можно быть эксцентричным…

Наркотики тут оказались не причём.

Роботами называли людей, работающих под управлением инков, да, именно так. Люди добровольно отдавали контроль над своими телами искусственному интеллекту, и инки управляли их работой, всеми их движениями. А взамен, мозг человека погружался в виртуальную реальность, полностью отключаясь от суровой действительности. Какие уж тут наркотики, когда люди ощущают себя императорами в иллюзорных мирах.

«!@#$%^», — подумал я, ознакомившись с современным значением слова «робот».

Именно такие роботы работали сейчас на Рычагове, именно такие роботы работали на окружающих станцию заводах, именно такие роботы работали на миллионах других рабочих мест обитаемой Солнечной системы. Человек, особенно лишний человек, дешевле антроса… И, что примечательно, в СФЧ и ОЦП такие штуки были запрещены:

«Вот тебе и свободное пространство, а как красиво в солнете местные пишут… Пространство свободное от лишних людей…»

Наша прогулка перестала доставлять мне удовольствие. Решив закругляться, мы сели на трамвайчик чтобы завершить круг по кольцу. Глубоко поражённый увиденным, я рассеяно молчал, всё больше и больше погружаясь в лавину информации о разных неприглядных, на мой взгляд, вещах окружающего меня мира.

Глотнув местного пива, я включил станционный инфоканал. Скоро идти на обед, и что-то делать сейчас мне было уже невмоготу. Голова просто гудела от бесконечной учёбы и попыток встроиться в жизнь Никитина. Больше всего напрягали сообщения от семейства Никитиных, в большом количестве направленные в мой адрес.

Развернулся голоэкран, на нём возникла ведущая местного инфоканала.

Служба охраны станции продолжает расследование инцидента с транспортной компанией Меркурианского Паука и сервисной компанией Новые трудовые ресурсы. Согласно сообщениям нашего источника, произошла попытка силой завербовать гражданина второго класса в роботы для службы на корабле Паук-4. Кэптен транспортника и директор сервисной компании отрицают свою вину и обвиняют в произошедшем недоразумении друг друга.