На мое счастье, аббат решил долго на солнце не жариться и ушел в здание. Артуро, лишившись надзора начальства, тоже собрался свалить с солнцепека.

— А сейчас я покажу вам наш музей, в котором хранятся реликвии, принадлежащие огромному пласту времени и событиям, сопровождавшим развитие человеческой цивилизации.

Мое сердце заполнила приятное тепло надежды. Музей! Мой клинок, скорее всего хранится именно там! А вдруг на видном месте? А вдруг никем и ничем не охраняемый? Я оглянулся — воспрянула духом и моя команда. Ян даже начал руки потирать от предвкушения добычи.

Артуро завел нас в храм. Потом проводил в центральный зал, имевший форму круга и высоким потолком все с тем же символом евгеники, выложенным черным кирпичом по белому мрамору.

Мрамором были отделаны и стены огромного круглого холла. Причем абсолютно безлюдного, даже расставленные вдоль стен скамейки пустовали.

— Прошу за мной, — фраза Артуро отражалась от стен многоголосым эхо. Он повел нас в крыло, находящееся по левую руку.

Коридор тоже был пустым. Неужели в таком огромном здании живет лишь горстка монахов? Куда они все подевались? Но нам это было выгодно — чем меньше народу шатается без дела в монастыре, тем проще нам будет осуществить задуманное.

Вы вошли в первый зал. Стены в нем также были отделаны мрамором, но другого типа — отполированные каменные плиты имели приятные глазу золотистые прожилки. Общую помпезность убранства подчеркивали бархатные красные напольные дорожки. И блеск золота и драгоценных камней, пробивавшийся из стеклянных витрин, в которых были выставлены экспонаты.

— Мы находимся в Чертогах Света, — объявил сопровождавший нас монах, — выставленные здесь образцы либо сами по себе сыграли в развитии человечества весомую роль. Либо принадлежали людям, которые положительно повлияли на развитие цивилизации.

В любое другое время я бы внимательно выслушал лекцию монаха. И экспонаты бы рассматривал с удовольствием. Учиться никогда не поздно, тем более учиться на примерах великих людей. Но мысли мои были сейчас о другом — вряд ли в Чертогах Света будет выставлен мой родовой меч. Я же, как-никак, по легенде отношусь к жутким злодеям и этому трофею тут не место. Я, как и мои подельники, скучал, разглядывая скипетры и короны. Только Божко оживился, когда монах подвел нас к кремниевой форме, на которой был сделан первый в мире массовый имплант. Пока хаймед слушал историю о том, как зарождалась его профессия, я вдруг увидел нечто, что заставило меня застыть на месте. На постаменте, не укрытым стеклом, стоял горшок с привезенным ростком Древа Познания. То ли монахи с ним какой-то ритуал планировали провести, то ли кадку оставить после высадки в качестве выставочного образца — не важно. Главное то, что на нее теперь можно наложить руки. Я слегка коснулся локтя Энн и скосил глаза, указывая ей на постамент с ростком.

— Простите! — Энн подняла руку, привлекая к себе внимание, — а не подскажите, где тут туалет?

Артуро с укором посмотрел на девушку. Он тут старается, излагает невероятно мудрые вещи про Фрэнсиса Гальтона, основателя евгенических взглядов, а его вдруг прерывают. И ради чего⁈ Чтобы в уборную попроситься⁈

— Выходите из зала, потом налево, увидите две серые двери. Выберите любую по вкусу, — монах сопроводил свою речь раздраженными жестами, показывая куда и как Энн надо пройти.

— Большое спасибо! — Энн изобразила жизнерадостную дурочку, как бы не заметив проявленного монахом недовольства.

Артуро вдохнул поглубже, собираясь продолжить экскурсию, но Энн не дала ему этого сделать.

— Вы меня не ждите, я вас догоню. У вас громкий голос, а здесь хорошая акустика…

— У тебя еще есть вопросы, дитя мое? — едко поинтересовался брат Артуро.

— В смысле я по голосу вас найду, — еще более раздражая монаха, сказала Энн, — эээ… ну я пошла?

Артуро махнул рукой, мол, да скройся уже с глаз моих!

«Девчонка молодец!», — оценила игру Энн Альта, — «специально бесит монаха, чтобы тот мечтал, что не скоро ее увидит!».

«Угу, умная и красивая — редкое сочетание в женщине», — поддакнул я.

«Эй! Ты меня не видел! А в моем уме, надеюсь, ты уже не сомневаешься», — мне показалось, что у атлантки в голосе прозвучали нотки ревности.

— А теперь мы проследуем в следующий выставочный зал. Он называется Чертоги Тьмы, — произнес монах, ведя нас за собой.

Ура! Судьба, которую почитали монахи, наконец-то вела меня к нашей цели. В зале, в который нас провел Артуро, стены были из черного мрамора. С редкими белыми прожилками. Гнетущую атмосферу усиливали черные ковровые дорожки. И кроваво-красная подсветка экспонатов тоже неприятно давила на психику. Но мне на этот эмоциональный фон плевать — взгляд метался от одной витрины до другой. В этом зале выставлялись на всеобщее обозрение в основном орудия убийства или пыток. Где-то тут и «Сияющий» затерялся. Я, пока Артуро начал объяснять чей моргенштерн лежит на витрине под номером один, потихоньку начал отрываться от группы. Шаг в сторону, еще один. Божко заметил, что я отчаливаю, и слегка кинул — типа понимаю, если что прикрою. Я был уверен, что за мной следят, поэтому как мог изображал нетерпеливого зеваку, который торопился посмотреть всю выставленную коллекцию.

Мой взгляд скользил по скрытым под стеклом артефактам, а разум прибывал в отчаянии — знакомого клинка нигде не было видно. Может я был недостаточно известным злодеем с точки зрения официальной истории, чтобы «Сияющий» выставлять? Лежит мой фамильный меч где-нибудь в запасниках и пылится. И как до него добраться — неизвестно. Конечно можно в монастыре пару месяцев просидеть. Узнать, так сказать, внутреннюю кухню получше. Получить доступ к особо охраняемым местам. Но на все это требовалось время, а просто так его проматывать, находясь в монастыре и фактически бездействуя, было расточительством.

И только я отчаялся, как краем глаза зацепил знакомые очертания. Аж сердце из груди чуть не выпрыгнуло. Уже не заботясь о впечатлении, которое я производил на невидимых наблюдателей, я подошел к витрине и приложил к стеклу руку.

— Это он? — раздался шепот за моей спиной. Хоть он и был тихим, я все равно вздрогнул. Энн подкралась совершенно бесшумно.

— Да.

— Забираем?

— Сначала надо подготовиться, — как бы мне не хотел наконец ощутить в ладони его рукоять, сделанную из добротного темного венге, но я понимал — коснись я витрины, попробуй ее разбей и заорет тревожная сигнализация.

— А я уже, — хитро улыбнулась Энн и украдкой показала небольшой пульт с десятком тускло светящихся кнопок.

— Уже установила? — одними губами прошептал я.

— Ага, — довольно ответила она.

— Тогда приступаем, — ответил я и повысив голос спросил, — а почему здесь так душно? Экспонатам разве не вредит высокая температура?

Артуро снова сбился и посмотрел на меня с явным неодобрением. В его взгляде читалось — ладно эта дура малохольная, но ты-то куда? Но он даже возмутиться не успел, в дело вступил еще один член нашего отряда.

— Простите, а как быть тем, кто решил уйти, пройдя Дорогой Прощания? — влез в разговор Божко, — я понимаю, что это просто некий символ… но существуют ли у меня перед церковью юридические обязательства, после того, как я прошел по тропинке?

— А почему это тебя интересует, сын мой?

— Просто все эти… — Теодор покрутил пальцем, как бы описывая разложенные вокруг предметы из старины глубокой, — вещи наполнены настолько сильно отрицательной энергетикой…

— В истории человечества было все. И темные моменты. И светлые. Но всегда, во все времена, людей вела вперед Надежда! Именно она разделяет Свет и Тьму на нашем символе, именно ей посвящен наш следующий чертог! Ты должен в него войти и понять…

— Нет, спасибо, — немного невежливо перебил монаха Теодор, — можно я домой лучше поеду?

Артуро видимо очень пожалел о том, что мы решили присоединиться к паломникам. Он хотел заработать немного лишних денег, а получил лишь сплошную головную боль.