– Может, выпьешь чего-нибудь? Давай я тебе налью.

– Благодарю вас, ваше величество, но я мало употребляю вина, а сегодня я уже его пил, так что, думаю, мне хватит.

Королева сменила платье, надев более простое и свободное. Когда Дарк смотрел на нее в этом платье, она, словно поняв его недоумение, пояснила:

– Тяжело все время таскать эти церемониальные одежды, тяжелые и очень неудобные, иной раз просто бесят, вот и хочется чего-то простого, легкого и домашнего.

– Вы во всех нарядах великолепны, ваше величество.

– Ах ты, подлиза, – засмеялась королева. – Расскажи мне о себе. Почему ты представлялся простолюдином, хотя был дворянином?

И Дарк в очередной раз принялся рассказывать о всем том кошмаре, который ему пришлось пережить: о пиратах и о том, как он тонул в море, о неправедном суде и кандальниках, о том, как он давился сырыми сурками, как отходил и оживал после побега в городке Далин на границе с Республикой, у хозяйки постоялого двора Лироны, а затем охранял караваны. Про первый бой с пшемами, знакомство с Тубором и Ашкеном, про то, как нес на руках Франческу, и о знакомстве с графом Ковским. Про бой, прикрывавший отход принцессы, баронессы и графа, и как они тащились, раненые, а когда увидели всадников, решили продать свои жизни подороже. Рассказывал он долго, обстоятельно, об отце, бароне Мушере, о матери Вероне. Закончил он словами:

– Вот и все, больше я еще не жил, – и смущенно улыбнулся.

– Да, барон… барон, барон, не сомневайся, только барон королевства Кармина. Удивил ты меня. Некоторым судьба и десятой доли таких испытаний за всю жизнь не дает. Ты не думай, у тебя все еще впереди, все будет хорошо, ведь тебе еще нет и восемнадцати. Сейчас уже поздно, можешь остаться во дворце, тебя отведут в комнату или тебя отвезут на карете туда, где ты остановился.

– Ваше величество, было бы лучше, если меня отвезут.

– Ну хорошо, ты не тяни резину, навести свой лен, посмотри, что там и как. Управляющий там грамотный и честный, можешь на него положиться, да, еще не забудь на одеждах вышить баронский герб. Ну все, до свидания, теперь буду знать, где тебя найти в случае чего.

Тотчас вошел слуга и предложил проводить Дарка к карете, чтобы тот не заблудился во дворце. Дарк поклонился королеве и вышел вслед за слугой. Когда прошли множество пересекающихся коридоров и оказались на крыльце, то там уже стояла карета с королевским гербом на дверцах. Дарк сказал, куда ехать, сел, и кучер в ливрее с позолоченными позументами тронул четверку лошадей.

Друзья не спали и, услышав, как в дверях комнаты, в которой поселился Дарк, заскрежетал ключ, тотчас наведались к нему и стали расспрашивать, о чем тот говорил с королевой. Пришлось Дарку все снова пересказать, и, когда они ушли, он упал и сразу же заснул, переполненный впечатлениями прошедшего дня.

Королева думала над рассказом Дарка. Умный мальчик, неплохо воспитан, и даже война не вытравила из него это воспитание. А вот то, что он был осужден и даже попал в этап каторжан – это ее насторожило. Так ли было на самом деле, как он рассказал или нет, тут не понять, но она так и не уловила фальши в рассказе. Но Франческе пока давать разрешение на встречи не стоит, пусть пройдет какое-то время, а там посмотрим. Надо только дать задание тайной канцелярии выяснить по поводу происшествия в Республике и подробности суда над неким Дарком Мушером.

Грегор Лингат тан Канбер, король Болара, сидел в своем кабинете, уронив голову на руки.

«Почему судьба столь жестока со мной и несправедлива, – думал он. – Спаситель, зачем ты наказываешь так меня? Хорошо, я согласен, наказывай меня, я колебался в вере, нарушал заповеди, но зачем ты наносишь удары по моим родным и близким, по моей семье?»

Королю было, о чем горевать. Другой бы, более слабый человек, может, уже бы выл в голос, но Грегор еще держался: он король, и спрос с него совсем другой, а еще на его плечах королевство с тысячами подданных. Семнадцать лет назад при родах умерла его любимая Элиз, родив прелестную девочку. Это очень сильно ударило по нему, лишь Ивица, маленькое чудо, как-то скрасила тяжесть утраты. Но то, что произошло два года назад, по сути, доконало его, и сейчас некогда большой и могучий человек превратился в дряхлого и больного старика, постоянно кутающегося в плед, с дрожащими руками.

Два года назад в один из прекрасных и солнечных осенних дней Олис и Барт, его надежда и наследники, отправились на охоту. Ничто не предвещало беды и неприятностей, да и сколько этих охот было до этого. То, что произошло потом, долго обсуждалось всем королевством, а короля просто подкосило и надолго уложило в постель. Среди десятков загонщиков, егерей, охранников и просто друзей, составивших компанию принцам, несчастье произошло только с ними. Откуда взялся и куда пропал потом этот тур, который, выскочив из чащи, напал именно на его мальчиков, никто так толком и не ответил.

Олис и Барт даже среагировать достойно не смогли и ведь не дети были: один был уже женат, как-никак двадцать четыре года, второй только готовился вступить в брак в двадцать один год. Тур, выскочив из чащи леса, поднял на рога младшего вместе с конем, и при падении Барт сломал себе шею. Брат попытался защитить младшего и кинулся на выручку, нацелившись насадить тура на копье, но почему-то не попал по зверю и сам подвергся нападению. Упал ненамного лучше брата, ударившись спиной о пенек, и с тех пор он не ходил. Сколько лекарей и травников побывало за это время во дворце, сколько денег король потратил, пытаясь помочь своему наследнику, – все безрезультатно.

Сегодня очередной лекарь расписался в своей беспомощности, сказав, что он не может ничего сделать. Поломан главный спинной костяк, зажата или даже порвана жизненно важная жила – он так и не смог этого определить.

– Может, со временем это и нормализуется, но пройдет немало лет, прежде чем это произойдет. А сейчас покой и исключить любые раздражители.

А как их исключишь, если Олис все слышит, понимает, нормально разговаривает, почти такой же, как и был раньше, разве что от пояса он не чувствует боли и вообще тела и ног. Еще беда в том, что у него нет наследника, молодые с этим не спешили, а теперь уже поздно. Как ни пытались и жена, и другие женщины воздействовать на детородный орган Олиса, все было бесполезно. Олис только становился еще более раздраженным и злым.

Вот и сегодня, когда Грегор зашел поинтересоваться, как себя чувствует сын, у него состоялся с ним очень тяжелый и неприятный разговор. Попросив отца присесть, Олис начал вполне серьезно уговаривать отца, чтобы свести его жену с кем-нибудь для продолжения рода и династии.

– Отец, посмотри на ситуацию прямо, сам я что-то сделать не смогу. Уже неоднократно мне докладывали о том, что и во дворце, и по столице ходят слухи, что после твоей смерти династия сменится. Ивица уйдет в другую семью, и даже если ты оставишь ей трон, то все равно управлять будет ее муж и его родня. Род матери с ее смертью, по сути, пресекся, есть тетки, но нет мужчин, а женщина, сам понимаешь, продолжателем рода быть не может. Придумай, как все обустроить и положить мою жену с кем-нибудь в постель, чтобы зачать мальчика.

– Что такое говоришь, мальчишка, – вспылил Грегор. – Чем лучше твое предложение, ведь все равно на трон сядут чужаки. А в Ивице течет наша кровь, пусть уж лучше она будет на троне. Да, я понимаю, что править будет консорт, но наследник все равно будет иметь кровь самых древних родов королевства.

Они еще долго спорили, и каждый остался при своем мнении.

«Что за ерунда взбрела в голову Олису, – думал король. – Он что, боится за свою жену?» Так при передаче полномочий Грегор при большом количестве свидетелей возьмет клятву в том, что, чтобы ни случилось, а Олис и его жена останутся в замке на тех же условиях, что и сейчас, а Олиса он еще попросит назначить советником сестре. Ивица очень любила своих старших братьев, как и они, души в ней нечаявших. Они ее баловали и всегда защищали перед отцом за ее проказы.