[ Набор ускорения до 6 единиц.]

— Огонь! — Закричал Гай.

[ Бортовой журнал ЧЭК Рычагов, 05/12/2803/14/33/46 в. с. д. п. ком. А. Н.]

[ Лазер ГК. Залп, параметры: мощность максимальная, серия максимальная, прицел…]

[ Лазер ГК. Выстрел 1.]

[ Бортовой журнал ЧЭК Рычагов, 05/12/2803/ 14/33/48 в. с. д. п. ком. А. Н.]

[ Лазер ГК. Выстрел 2.]

[ Бортовой журнал ЧЭК Рычагов, 05/12/2803/ 14/33/50 в. с. д. п. ком. А. Н.]

[ Лазер ГК. Выстрел 3.]

[ Бортовой журнал ЧЭК Рычагов, 05/12/2803/ 14/33/51 в. с. д. п. ком. А. Н.]

[ Лазер ГК. Переход в цикл охлаждения.]

— Термоядерный взрыв. Цель уничтожена, — чётко и спокойно прозвучал голос Ян.

— Попал! Попал! Я сделал его! — Продолжал кричать Гай.

[ Бортовой журнал ЧЭК Рычагов, 05/12/2803/14/33/51 5 в. с. д. п. ком. А. Н.]

[ Зафиксирована вспышка характерная для термоядерного взрыва. Координаты… Спектральные характеристики… Светимость…]

— Осталось только от торпед увернуться, начинаю манёвр и разгон, — так же спокойно как Ян, но с отчётливо слышным торжеством в голосе проговорила Авила.

Внимание, взрыв и пожар на внешней оболочке камеры термоядерного двигателя. Отказ главного ходового реактора. Отказ главного двигателя.

На голоэкран вывелись подробности аварии в термоядерном двигателе, из схемы выходило, что лазерный удар повредил внешнюю защитную оболочку камеры термоядерного реактора, он же двигатель — и последствиями попадания стали взрыв и пожар какого-то оборудования, расположенного непосредственно на самой камере. На внутренней оболочке.

Задействована система тушения. Термоядерная реакция заглушена, переход на питание от вспомогательных реакторов. Требуется принятие срочных мер.

— Марий, аварийную бригаду туда, бегом! И что там с вспомогательным реактором?

— Команданте, нам сожгли отсек со скорпионами, в аварийной бригаде только люди. Уже в пути, сейчас займёмся движком. С реактором пока всё более-менее, но требуется также направить туда ремонтников. У меня людей не хватает, — раздался голос главного механика Мария Ирмэ.

Опять приходится находиться в скафандре, а я, признаться, уже рассчитывал, что буду путешествовать с комфортом:

«Но не случилось».

Хотя грех жаловаться, остались живы — и уже хорошо! Рычагов, а вместе с ним и мы, с большой скоростью, но нулевым ускорением уходили с места сражения с неизвестным кораблём. За спиной остался взорвавшийся Эней, куча покойников и уничтоженный лазерным залпом вражеский корабль.

Мы победили, но понесли при этом серьёзный ущерб. Лазерные импульсы противника вскрыли корпус Рычагова вместе с бронёй, и ударили прямо в палубу с жилыми капсулами. При атаке, как потом выяснилось, погибло двадцать человек.

Потери большие, но вообще нам повезло — как я уже отмечал.

Этим же залпом была повреждена рубашка термоядерного двигателя, и расплавлен один из запасных ядерных реакторов. И ничего из этого, очень опасного оборудования, не взорвалось. Отделались, можно сказать, испугом, чего не скажешь про нашего противника, у них, от нашего попадания, взорвался термоядерный двигатель.

После яркой, хорошо видимой и транслируемой на голоэкран вспышки, по командной капсуле пробежала заметная волна облегчения. Экипаж радовался в суровой обстановке: продолжали звенеть аварийные сирены, мигала красная тревожная сигнализация, и на экранах мелькали, подсвеченные красным цветом, сообщения о повреждениях.

Первые аварийные команды уже работали в местах повреждений, пытаясь устранить самые опасные. Я какое-то время наблюдал за суетой команданте и других членов команды за пультами. Когда же стало ясно, что рабочих рук не хватает, и, уловив взгляды, которые бросает на меня Авила оставшаяся одна в командной капсуле, сказал:

— Могу помочь?

Вызвавшись таким образом, я оказался в паре с доктором на повреждённой жилой палубе. И сейчас мы, пустив впереди выделенного нам антроса, заливали дезактивационной пеной радиоактивные развалины на месте жилой палубы, попутно вытаскивая тела погибших. Я уже успел тут многое повидать, но всё равно, это было весьма неприятно. Однако учитывая, что ничего более квалифицированного я всё равно делать не умел, приходилось заниматься этой работой.

За несколько часов мы смогли кое-как разобрать завалы расплавленных и взорванных капсул, щедро залить всё вокруг дезактивационной пеной, и добраться до разрушенного лазерным ударом внешнего корпуса.

Я с интересом выглянул наружу — слои корпуса были расплавлены импульсом и разорваны. Внутренняя оболочка жилого отсека была тонкой, сантиметров, наверное, пять. Залив края прорехи пеной, я посмотрел наружу. Раньше тут была абляционная броня, а сейчас, сразу за корпусом жилого отсека зияла большая рваная рана, я посмотрел вниз, вверх и стороны — вокруг, метрах в двух-трёх виднелись частично оплавленные, частично разрушенные взрывом элементы внешней оболочки — тусклые, серого цвета, около двадцати-тридцати сантиметров в толщину, плиты. Они были закреплены на каркасе, опоясывающем корпус жилого отсека.

Внимательно оглядел мешанину из разрушенных плит: вокруг пробоины были оплавленные срезы брони, в кое-где, торчали оборванные нити или проволока — видимо это было что-то типа арматуры.

Затем я посмотрел в космос: передо мной открылась великая пустота со слабыми огоньками звёзд, изредка раскрашиваемая тусклыми вспышками сияния электромагнитного поля корабля. Какое-то время просто стоял и смотрел на открывшуюся мне картину, совершенно забыв, что нужно было работать дальше.

Когда я, с чувством небольшого сожаления, отворачивался от прорехи в корпусе, чтобы вернуться к доку, таскать и упаковывать тела погибших, корабль вздрогнул. Нас стало закручивать, при этом взвесь мусора, висевшая в невесомости отсека, сюрреалистично осталась неподвижной. Впрочем, достаточно быстро вращение стабилизировалось. На экране скафандра зажглась очередная тревожная надпись

Взрыв вспомогательного реактора №3, всему персоналу покинуть третий реакторный отсек. Опасность радиационного заражения.

Я смотрел на доктора, и пытался сообразить — что же делать:

«Стоит ли куда-то бежать спасаться или кораблю всё равно конец?»

А доктор, тем временем, получил какую-то информацию по своим каналам, и махнул мне.

— Тит, там пострадавшие, мне нужно вниз, — я уже со всеми на корабле стал на «ты».

— Я помогу?

— Разве что дотащить до медкапсулы, давай со мной.

Через три часа беготни, перетаскивания раненых и заливания пеной пострадавшего реакторного отсека я вернулся в каюту. Предварительно пройдя дезактивацию внутри и снаружи, умывшись, и приняв дозу защитных препаратов.

Сил уже совершенно не было, поэтомуя, хоть и была невесомость, улёгся на диван-кровати, завернувшись в некое подобие конверта — так было психологически комфортней.

«Везение, везение, казалось, когда уже конец, нам опять везёт», — повреждённый в бою вспомогательный ядерный реактор взорвался во время аварийно-ремонтных работ.

Это был взрыв не ядерный, иначе нам бы всем уже пришёл конец, а тепловой. Конструкция корабля предусматривала вероятность такого взрыва, поэтому реактор был установлен в своего рода стартовой шахте, ведущей наружу. Реакторный блок был даже оснащён собственным аварийным реактивным двигателем, для отстрела аварийного реактора, однако после лазерного удара система отстреливания была приведена в негодность, поэтому опасную аварию реакторного блока пришлось устранять на месте.

Уж что там произошло, я не знаю, но реактор перегрелся и взорвался, погибла аварийная команда, проводившая ремонтные работы — секундо-команданте Ян Лин, пилот-3 бортстрелок Гай Петровский, и, не знакомые мне космотех и четыре милеса.

Ещё двоих раненых мы с доком перенесли в медотсек.