Жеребьевка закончилась, стены вновь стали прозрачными. И прямо перед собой я увидел довольно скалящегося Питубля. Глядя на его оскал, я понял, что я угадал с его специализацией. Ладно, щенок, я тоже кое-какие финты с клинками знаю. И очень надеюсь тебя завтра удивить.

Я не стал отвечать на его кривляния.

«Елагин! Ты чего? Спать собрался?».

«Да», — сказал я, ложась ну кушетку и закрывая глаза.

«Ну и выдержка у тебя, Елагин! Я бы себе места не нашла. Ты видел, какая отвратительная рожа у твоего визави? И глаза прирожденного убийцы!».

«Если считать в лоб, то народу я убил гораздо больше, чем этот пацан, выступающий на потеху публике. Сколько он там за сезон хоронит? Тридцать человек? В былые времена я за минуту столько укладывал».

«Ты страшный человек!».

«Сам себя боюсь», — моя бравада была направлена на то, чтобы поднять моральный дух прежде всего самому себе. Одно дело в «Муругане» с гамма-имплантами омег пачками выкашивать. И совсем другое выйти с вшивенькими улучшениями против профессионала.

Можно было мучить себя сомнениями до утра, пытаясь найти выход из безвыходной ситуации. Но я предпочел закрыть глаза. Каждый новый день подбрасывает нам новые возможности. Надо просто их вовремя заметить и мертвой хваткой ухватить за хвост.

Утро мне мешок возможностей не отсыпало. Наоборот показало, что возможности выжить становятся все призрачнее и призрачнее. Сразу после сирены, отыгравшей подъем, в наш прозрачный каземат, спустилась толпа распорядителей. В парадной форме с прозрачными щитами и станнерами в руках. Числом они превосходили участников втрое, создавая в коридорах между камерами живые цепочки. Глядя на толпу надзирателей из головы сами собой выветривались любые мысли о побеге. И было не похоже, что кроме меня еще кто-то думает о том, чтобы улизнуть. Остальные обитатели ячеек покидали их с радостью и заметным боевым настроем. Они перемигивались, дружно обещали друг друга укокошить, смеялись и шутили.

Сквозь строй распорядителей мы поднялись на этаж выше.

— В душ! Потом в раздевалку! — распорядители встречали нас на входе в новое помещение и каждому участнику выдавали полотенце. Им, видимо, было очень важно, чтобы бы мы кишки друг другу выпускали исключительно чистыми. Забота о гигиене на Арене выше всяких похвал.

Чтобы мы не начали убивать раньше времени, нас развели по индивидуальным душевым. Хоть я и люблю утренние водные процедуры, но ополоснулся я на скорую руки и без особого удовольствия. Из душа был только один выход в крошечную комнатку со скамьей и железным прямоугольным шкафчиком.

— Да вы, твари, издеваетесь! — вырвалось у меня, едва я открыл этот шкафчик.

Цепной меч! Цепной, мать его! Этакая электропила, только с развернутым на девяносто градусов полотном. И с массивным движком у рукояти, который убивал баланс оружия к чертовой матери!

«Да лучше бы они мне на самом деле кувалду выдали!», — мысленно ругался я, размахивая мечом. При имитации удара его вес так и тянул меня за собой.

«Вот это монстр! Вот это сила!» — восхищалась Альта у меня в голове, — «включи, а? Ну включили!».

Идя на поводу у девушки, я вдавил прорезиненную кнопку на рукояти. Цепь с лязгом раскрутилась, трехсантиметровые жуткие «зубы» начали рубить воздух.

«Елагин… ты чувствуешь, что тебя где-то обманули?», — перестала изображать из себя дурочку Альта. Боевой опыт у нее имелся. И не малый, судя по тому, что она моему отцу успела шрам в подарок оставить. И атлантка прекрасно понимала, что нам впарили полную ерунду вместо боевого оружия. Да, для незнакомого с фехтованием обывателя цепной меч выглядел ух как круто! Рычит, фырчит, из-под цепи летят кровавые ошметки! Но попробуй-ка эти монстром кого-нибудь зацепи! Особенно того, кто этого не хочет. Цепным мечом разве что дерево хорошо пилить. Или стену. А не то, что от тебя убежать хочет.

Я очень надеялся, что Питбулю выдадут такого же уродца. Иначе бой будет проходить только в одну калитку — в мою. Но и уродливый меч оказался не единственным «подарком» от устроителей шоу. Именно шоу! В реальный бой в том, что я вытащил из шкафчика, не ходят!

Кираса была выполнена из двух раздельных частей. Отдельно для груди и для спины. Между собой они стягивались ремнями. Фронтальная пластина было посеребренной и имела рельеф, повторяющий контуры грудных мышц и пресса. Я даже вспомнил, как называется эта копия древнеримских доспехов. Лорика, мать ее, мускулата. Грязно ругаться хотелось не потому, что лорика была ярко-разукрашена. А потому, что платина нагрудной брони проминалась под давлением пальца. Даже таким убогим оружием как мой цепной меч всю кирасу можно было за мгновения разнести в щепу.

«Все плохо?», — спросила Альта.

«А что хорошего в том, что нашу с тобой тушку считай в фольгу обернули?».

Когда я увидел шлем, то едва не решил его вообще в шкафчике оставить. Если нательная броня имела отсылку к Риму, то шлем ковался по греческому образу и подобию. И даже гребень из белого конского волоса имел.

«Я поняла. Это не бои. А какой-то дурацкий цирк», — в своей манере высказала соболезнования Альта.

Шлем был тяжелым. И бесполезным. Материал, из которого он был сделан, внешне походил на металл, но на ощупь оказался пластиком.

— Внимание всем участникам! Внимание всем участникам! — ожили динамики, — закончить облачение и пройти в комнату ожидания!

В раздевалке открылась скрытая до этого момента дверь. Я быстро «облачился» и посмотрел на себя в зеркало на дверце шкафчика. Так и есть — цирк. А я действительно выгляжу клоун. Но не доспехи красят человека, а его поступки… мою мотивационную реплику в голове перебила Альта.

«Не буду я на этот раз с тобой прощаться. Сколько можно? Ты хитрый и изворотливый лис, выпутаешься как-нибудь».

«Спасибо, дорогая», — ответил я бодро. Хотя и подозревал, что для прощаний сейчас было самое время.

Дверь из душевой вывела меня в общий коридор, разделенный прозрачной стенкой. С моей стороны собралась шеренга из одетых в основном в серебристую броню парней. И не только парней! Впереди меня стояла угрожающих размеров бой-баба, которая была выряжена в костюм викинга. Рога ее шлема почти упирались в потолок, ибо роста в девушке было хорошо так за два метра. Ее оголенное бедро, едва прикрытое коротенькой меховой юбкой, был точно шире моей груди. На плече дама-богатырь держала шипастую булаву.

По тут сторону стекла собралась компания, одетая побогаче. Там и золото сияло, и броня с оружием были больше практичными, чем бутафорскими. Скорее всего по нашу сторону собрались новички и претенденты. Эту догадку подтверждал тот факт, что на спинах моих соседей, у кого они не были скрыты доспехами, были намалеваны номера. А вот у оппонентов там всякие звучные прозвища находились.

Слева от себя за стеклом, я обнаружил Питбуля. Боец был одет в обтягивающий золотистый с блестками костюм, на голове его красовалась широкополая шляпа с пышным золотым пером. Питбуль пустыни отсалютовал мне шпагой. Кого из него хотели изобразить? Мушкетера⁈

Над моим соперником можно было посмеиваться сколько угодно. Но шпага меня напрягла до зубовного скрежета. По сценарию устроителей шоу, Питбуль должен будет истязать меня точными болезненными уколами. А в финале добьет, ударив в горло. Лично я другого развития событий не видел. Он будет меня выматывать и обескровливать, я же буду за ним гонятся со своей устрашающей, но бесполезной железкой. И без вариантов, без возможностей. Я уже начал подумывать над тем, что начать стягивать с себя доспех. Защиты он мне не давал никакой. Мало того, что острие шпаги прошьет его навылет, но и замедлять он меня будет нешуточно.

Едва я снял с себя шлем, как участок стены между мной и Питбулем стал угольно-черным. На нем появилась брюнетка-ведущая.

— Тринадцатый…

— Текео, — поправил я голографическую красотку. Кто бы за нее там за кадром не говорил, но пусть знает, что у меня и имя имеется. Да не мое, да не совсем удачно заимствованное. И если меня продюсеры решили отправить на заклание, то пусть хоть проявят немного уважения.