— А здесь вы что делаете? — уже спокойней уточнил я.

— Мы хотели воспользоваться порталом, — пояснил Голицын. — И как раз пытались выяснить, куда ведёт какой, когда… услышали вас. Кто эти люди с вами, Великий Мастер?

— Я не об этом, — повторил я уже более требовательно. — Что вы вообще делаете в катакомбах? Как вы смогли попасть сюда? Прокрались через подвал каких-нибудь аристо?

Раздался звук самодовольного смешка; даже не видя Голицына, я живо представил, как по его поварской физиономии расплывается улыбка.

— Тёмные… эти аристо всегда нас недооценивали, всегда считали отбросами, — хмыкнул он. — Забывая, что мы старше многих из них. Глупо было думать, что у тёмных нет своих выходов в катакомбы.

Так-так. Я заморгал.

— Правда, даже в Тёмной Спирали о них знали единицы, — продолжал Голицын. — А я знал. Конечно, мы пользовались ими крайне редко, только в самых экстренных случаях, чтобы никто не понял, что мы владеем этим секретом. Ну, сейчас был именно такой случай… конечно, пока вы не появились, Великий Мастер, это ведь всё меняет!

Я молча покачал головой; за моей спиной звучали шаги и тихие голоса — мой отряд, убедившись, что напротив нас не враги, подходил ближе. Ладно, придётся сейчас как-нибудь объяснить всем, что происходит.

— Ладно, Голицын, — заметил я, на ощупь, держась за стенку, двигаясь в сторону повара. — Я не ждал встретить вас здесь, но раз уж вы тут — то, пожалуй, можете мне пригодиться. Тёмную Спираль ещё рано списывать со счетов, не так ли?

— О, я… — начал было Голицын, но договорить не успел — а вернее, это я не успел его дослушать.

— Сайонара, Йошида, — тихо, так, что мог слышать только я, произнесли мне на ухо — а затем сильный пинок отправил меня в сторону, метров на десять. Я не успел собраться или сообразить, что происходит…

Вспыхнул свет — настолько резко, что я заморгал, привыкая к нему, и только спустя секунд десять сообразил, что света здесь совсем немного. Рука наткнулась на стену; я распрямился и огляделся по сторонам.

Я находился в полутёмном пустом помещении; буквально бетонной коробке с крохотным окошечком под потолком, откуда пробивался солнечный свет. Гадать, как я здесь оказался, не приходилось — кто-то, кого совершенно не смущала магическая тьма, попросту выкинул меня сквозь портал.

…сердце быстро колотилось, но я глубоко вдохнул, успокаиваясь. Где бы я не находился, я сейчас очень далеко от катакомб, и, похоже, обратной быстрой дороги нет — портал работал ровно в одну сторону. Значит, надо не спешить, оглядеться, сообразить…

Взгляд выхватил в тусклом свете какой-то яркий предмет, стоящий на полу; сделав несколько шагов, я наклонился и поднял его.

В моих руках находилась красная картонная коробочка с готовой лапшой и надписью «Не скучай тут один, Йошида».

Бросив цепкий взгляд по сторонам, королева Глория поморщилась; с тех пор, как её тело омолодилось, к ней вернулось хорошее зрение. Не то, чтобы она жаловалась, но порой необходимость видеть всё в деталях была лишней. Сейчас, например, она бы спокойно предпочла не созерцать подробности дурновкусицы, которую представляла из себя обстановка помещения.

Впрочем, дело не в ней. А в том, кто сидел здесь, посреди роскоши и нарочитого лоска, вжавшись в спинку огромного, выше себя, кресла и побледнев так, что выглядел на фоне золота и алого бархата попросту зияющей дырой.

Ещё раз оббежав комнату, взгляд Глории упёрся в принца Уэнделла.

Наверное, она уделяла ему слишком мало времени — как и всем этим, этим многочисленным внукам, правнукам, внучатым племянникам и племянницам… Когда живёшь столько лет, в какой-то момент их количество переваливает за отметку допустимого. И всё же она могла бы приглядывать за ними в полглаза — нет, не в смысле тёплых семейных отношений, а… чтобы не допустить вот подобного.

— Так значит, Уэнделл, — насмешливо заметила она, глядя на его подрагивающие губы, на широко распахнутые в ужасе глаза, — ты решил поиграть в заговоры против меня?

Молчание в ответ; Уэнделл почти не пошевелился. Она почти не знала своего потомка — очередного из целой толпы — а вот знал её отлично. Знал, что сделает только хуже, вздумай он препираться или, не дай Небо, оправдываться и отрицать свою вину.

— Может быть, — продолжила она, переводя взгляд на изукрашенный безвкусной позолоченной лепниной потолок, — поведаешь мне, какую участь вы готовили своей королеве? Собирались вы с сообщниками убить меня ядом, или же…

— Нет-нет-нет!! — будто спеша уцепиться за эту призрачную соломинку, Уэнделл перебил её, чуть подскакивая в кресле. — Мы бы никогда!.. Мы не собирались убивать тебя, бабушка! Мы только… только…

«Бабушка». Как чуждо, как иронично и неуместно смотрелось теперь это обращение — теперь, когда она выглядела едва ли не моложе этого юного паренька, глядящего на неё в смертном ужасе.

— Только собирались отстранить меня от власти, — кивнула Глория всё с той же ироничной улыбкой, легко соглашаясь с внучатым племянником — или кто он ей там. — Забавно, Уэнделл. Если вы собирались снять меня с трона, но при этом рассчитывали оставить в живых… что же тогда вы мне готовили? Ни за что не поверю, будто вы решили, что я легко отдам власть — даже вы, идиоты, не способны предположить такой абсурд.

Уэнделл молчал, не сводя с неё поражённых ужасом и отчаянием глаз.

— Так что же? Хотели запереть меня в подвале на веки вечные? Собирались высадить на необитаемом острове? Что?

Принц попытался что-то сказать, но наружу вышло только судорожное икание. Ничтожество; даже встретить последствия своих действий достойно, глядя им в лицо, и то не способен. Вот бы вышел король, если бы их идиотская афера каким-то чудом удалась!

— Ввести, — скомандовала она. Один из нескольких высоченных охранников за её спиной кивнул и безмолвно вышел из аляповатых покоев, чтобы спустя пару секунд вернуться, таща за собой ещё двоих.

Уэнделл тихо, сдавленно пискнул; узнать в этих избитых в кровавое месиво лицах кого-то конкретного было непросто, но он и так знал, кто это. Двое его лучших друзей, с которыми вместе они планировали эту глупость. Их родители ещё не знают, что лишились всех должностей в правительстве, а пока…

— Ваше Величество! — взвыл один из них, падая на колени; у второго, брошенного охранником рядом с ним, из сломанной лодыжки торчал осколок кости, и все его силы уходили на то, чтобы не завопить в голос. — Ваше Величество, пощадите! Мы не…

Ха. А вот этот недостаточно умён, чтобы понять — оправдания не помогут.

— Не — что? — тоном паука, заманивающего добычу в свои сети, уточнила королева. — Расскажи, не бойся. Излагай всё в подробностях и не торопись.

Уэнделл откровенно позеленел, не отводя взгляда от открытого перелома второго. Как и все избалованные дети, он, похоже, жутко боялся боли.

— Это была не моя идея! — взвыл говорливый, тот, чьи ноги пока ещё были целыми. — Я просто слушал, ничего не предлагал! Да и… мы просто обсуждали, что Уэнделл теперь не дождётся трона, ну, это же очевидно, но он же был всего-то седьмым в линии наследования, и…

Глория поцокала языком. Что за жалкое зрелище.

— …я не думал, что всё так серьёзно, иначе сразу же сообщил бы вам, я не собирался участвовать ни в чём таком, я…

Щелчок пальцев; два выстрела из револьвера. Мозги, разлетевшиеся по ярко-синему, с кислотно-неоновыми узорами ковру, кажется, только что сделали его чуточку более приятным на вид. Уэнделл тихо заскулил про себя и уставился на Глорию.

— Но я же… — забормотал он, боясь сказать что-нибудь не то, и в то же время торопясь хоть как-то защититься. — Я же твоя родня. Твоя кровь, твой потомок. Ты же не убьёшь меня? Я, я…

Глория легко пожала плечами.

— Знаешь, Уэнделл, в чём-то ты прав. Хоть ты и пытался строить против меня заговоры, дорогой внучатый племянник, но мы всё-таки действительно семья. К тому же, не могу сказать, что мне не понятны твои мотивы…