За прошедшие месяцы новой работы он свыкся с этой информацией, превратил её в важную составляющую жизни. Тем не менее приходилось соблюдать правила работы с данными ограниченного распространения.

Онуфрий привычно расслабился, если так можно сказать про человека-киборга, в ожидании пока возникшая в его сознании лакуна заполнится чем-нибудь иным. Например, приятными воспоминаниями о прошлой жизни. Человеческий мозг киборга, находящийся в искусственной оболочке кибернетического протеза тела, расслабился. Сохранившиеся остатки гормональной системы, функционирующие под управлением сервисного инка, выработали нужные вещества — и Онуфрий погрузился в лёгкую полудрёму, вспоминая ласковые искусственные озёра Марса.

Спустя десять минут он стряхнул сонную одурь и вновь почувствовал себя готовым к работе. К долгой работе.

«Мдаа…» — задумчиво протянул консул. Дело было сложным, и с плохими последствиями — нужно было всё ещё раз обдумать, прежде чем принимать решение. Вообще, Онуфрий давно уже определился, уверившись в том, что единственный выживший на Энее Тит Никитин точно замешан. И что он чего-то недоговаривает.

Иначе и быть не может — не существуют такие случайности.

Во-первых, экстраординарная ситуация возникает на корабле, где оказывается столь значимое лицо, прочно входящее в список золотой тысячи ОВТ Далеко Далёкого. Во-вторых, именно этот магнат выживает, среди многих десятков сотен пассажиров корабля, и, в-третьих, именно Никитин чудом спасается с транспортника предположительных организаторов катастрофы:

«Нет, таких совпадений не бывает».

Впрочем, и виновным Никитина Онуфрий не считал — пока, по крайней мере, но какую-то скрытую взаимосвязь чувствовал. По глубокому убеждению консула, и согласно имеющимся наставлениям, в делах, связанных с нарушением экстерриториального кодекса СФЧ о преступлениях против человечества, лучше было, как говорили в старину русские:

«Перебдеть, чем недобдеть».

И Онуфрий, получив отказ свидетеля от предложенного ментоскопирования, попытался его арестовать для проведения принудительной процедуры. Однако, к величайшему удивлению консула, судебный инк не счёл доводы достаточными — и не дал разрешения.

Онуфрий не привык отступать в важных делах и задержал свидетеля до завершения изучения всех обстоятельств, поместив его под карантин, с этим инк согласился. Уже третий месяц Тит Никитин находился под домашним арестом в служебной гостинице федерального блока, но никаких дополнительных фактов, позволяющих снова поднять вопрос о ментоскопировании, так и не было найдено.

А ко всему прочему было ещё одно непонятное Онуфрию обстоятельство — Тит Никитин почему-то не пытался задействовать семейные связи, чтобы решить вопрос своего освобождения. Руки Алексеева потянулись к только что закрытой папке с данными, его взгляд упёрся в старомодную традиционную обложку из имитирующего кожу материала, на синем фоне были выдавлены золотые буквы: «Овеществлённый носитель служебной информации, регистрационный номер…» Усилием воли консул прервал движение, осознавая, что ничего больше там не найдёт.

Сегодня утром пришли результаты рассмотрения повторного запроса. После получения отказа от судебного инка Онуфрий отправил апелляцию, рассчитывая, что важность вопроса позволит преодолеть запрет. Однако Большая Комиссия, собранная из людей и инков по всей СФЧ, рассмотрела его обращение и отказала.

Тита Никитина следовало отпускать.

В тот самый, попавший позже во все учебники истории, день Васильевы почти успели улететь, но отведённый Кассию лимит удачи исчерпался.

Кассию Васильеву в последнее время повезло дважды.

Во-первых, он смог найти в себе силы отказаться от виртуальной сферы, прекратить быть роботом и вернуться разумом в семью. Во-вторых, во время инцидента с его новым работодателем из компании Меркурианского Паука ему помогли остаться самим собой. Однако при этом, его старый друг Септим, неожиданно вновь появившийся в его жизни, настоятельно посоветовал Васильеву забирать семью и уезжать со станции. Он считал, что несмотря на вмешательство Единых, риск в очередной раз оказаться с одержимыми роботами один на один, где-нибудь в пустом переходе велик. Кассий пытался выяснить у Септима подробности, но тот ответил, что Единые и сами не понимают до конца причин произошедшего.

Именно поэтому Септим и советовал уехать, во избежание. Куда-нибудь поближе к обжитым и цивилизованным колониям, где использование роботов строго регламентируется.

После двух местных рейсов Кассий, опять же по протекции связанных с Едиными людей, получил перевод с Жемчуга-3 на станцию Большая Кристи. Эта станция была значительно больше Жемчуга-3 и любой другой из сообщества Нитки. Она располагалась на орбите Харона, по сравнению с космическими колониями Нитки Большая Кристи была очень хорошим вариантом для жизни — плотно населённая система Плутона давала гораздо больше возможностей, а использование роботов там строго регламентировалось местными законами. Сборы были недолгими — небогатая семья с двумя детьми, живущая почти на грани социального минимума, не имела особого багажа.

Кассий договорился, что отработает вахту в технической секции одного из попутных кораблей профсоюза, и для перелёта оставалось только дождаться подходящего транспорта Добро Приносящих.

Район Малый Кавказ. Кольцо Титана

Пошла вторая неделя после того, как федералы, извинившись за досадную задержку, выпустили меня из своей служебной гостиницы. Консул Алексеев, который занимался поиском виновных с катастрофой на Энее, так и не смог, по понятным причинам, добиться моего согласия на ментоскопирование. А судебные инки не одобрили запрос на принудительную процедуру.

И ему пришлось меня отпустить — все эти подробности я узнал из официально доведённого до меня отчёта о расследовании с резолюцией о моей полной непричастности к делу. Кроме того, мне была вручена благодарность от имени Генерального совета народных представителей СФЧ за предоставленные улики — речь шла о добыче с Норге. Я ведь передал им самый ценный наш трофей — загадочный и зловещий генератор, вызвавший локальный зомби-апокалипсис.

Авила тоже получила необходимые бумаги и улетела на Фебу — вторую и последнюю колонию СФЧ в системе Сатурна. Там размещалась база снабжения Дальних сил СФЧ, и туда же был доставлен взятый на буксир Рычагов. А я поселился в Малом Кавказе, одном из тихих районов Кольца — он располагался на границе секторов федерации и корпорантов.

Я выбрал это место давно, ещё находясь в гостинице федералов. Здесь власть СФЧ была уже чисто номинальной, и Далькорп тоже не был хозяином. Мне требовались именно такие условия, чтобы окончательно разобраться в своём будущем. И сделать это без постороннего вмешательства.

Почему я не полетел с Авилой? Не захотел больше искушать судьбу и соваться в осиные гнёзда федералов. А на Фебе было именно что осиное гнездо — там находилась военная станция. В итоге мы решили, что Авила возьмёт меня на борт чуть позже.

Было ещё одно важное обстоятельство — я искал спокойствия и возможности свободно, не опасаясь чужого внимания, разобраться в произошедших событиях. Именно тут, в вольной зоне Малого Кавказа, я получил эту возможность.

За прошедшие с момента освобождения две недели я привык к этому месту. Каждый день я проводил много времени в тихой кофейне на шестой виа, потягивал из большой чашки марсиано, читал и размышлял. А бывало, что требовал себе пару рюмок старки. Находясь под опекой федералов, я опасался пользоваться их сетями связи для изучения элементарных сведений о мире будущего. Поэтому плотно занялся новой учёбой только здесь.

Я часами сидел в кофейне и читал… Читал и думал.

Начал я с того, что собрал всю доступную информацию о феномене пси. Технология существовала уже около ста лет, а широкое распространение получила лет шестьдесят назад и мгновенно изменила человечество — когда я узнал подробности, то сначала пришёл в очередной футур-шок.