— Ваша Церковь нашла себе новые игрушки? Новые инструменты? И ты сейчас нас будешь убеждать, что, служа вам, мы работаем на будущее человечества. И попросишь нас стать диверсантами…

— Или убийцами, — вторила мне Лидия. — Или наемниками. Будем города по твоему приказу выжигать.

— На проповедях мы не зря говорим о судьбе, — продолжил рассказ Савва после секундного раздумья. — Вы свою уже сформировали. Кем станете? Решать только вам и никому более.

— Так я уже ответила — хочу стать правительницей в Доме Власти! Ты отобрал у меня Фрипорт, я готова тебя простить, получив взамен что-то равноценное. — Лидия встала из-за стола.

— Тоже попытаешься на меня броситься?

— Обязательно. Но не сейчас, а как только представится такая возможность, — не стала увиливать Лидия.

— Хо-хо! — хохотнул Савва. — Не зря у тебя почти высший балл по нашей системе за мстительность. Честно говоря, я был сильно удивлен, когда увидел вас, заходящих в «Сияй» вместе под ручку. Но опять же — наша система указывала, что у вас обоих приспособляемость на высшем уровне. Тем вы и ценны.

— Рад, что ты меня оценил, дед. И вообще, приятно было повидаться. Но мы, наверное, пойдем. — Я, хоть убей, не понимал, о чем еще можно говорить с моим сумасшедшим предком.

Он оказался фанатиком самого неприятного типа — непробиваемого. Если он опять заведет разговор про судьбу, мне захочется его убить. А выполнить это желание я, к сожалению, не смогу. Как Лидия четко подметила — не сейчас. Сейчас бы нам из лап этого безумца выбраться подобру-поздорову.

Лидия посмотрела на меня и слегка качнула головой. Черт его знает, что она хотела сказать этим жестом. Неодобрение показать? Но что бы там ни было, большего от него нам все равно не узнать. А выбираться из его дома однозначно надо.

— Уже собрались? А я вам десерт принесла, — услышал я за спиной и обернулся.

На пороге стояла Русалина. Я ожидал увидеть в ее руках поднос с пирогом или горой пирожных. Но семейка моего прадеда умела удивлять. Старушка держала в руках ружье. Или гранатомет с прикладом, калибр у него такой, что мой кулак свободно в ствол пролез бы.

— Бабушка, вы бы с оружием не игрались. Мало ли, оно и выстрелить может, — напряглась Лидия.

— Может-может, — поддакнула Русалина. — Знаешь закон, что если на сцене вдруг появилось ружье, то оно обязательно выстрелит?

— Бабка, не балуй, а то… — Лидия не успела пригрозить бабульке карами небесными.

Русалина выстрелила. Правительница затопленного города, застыв, рухнула, как музейная статуя, даже не шелохнувшись. Оружие у бабки оказалось странным — ни пламя выстрела из его ствола не вылетело, ни яркой вспышки лазера. Оно только взвизгнуло на высокой ноте. Русалина перевела его на меня. Я прыгнул в отчаянной попытке спастись, но рефлексы у Русалины не хуже, чем у прадеда. Поймала она меня таки в прицел. Взвизгнуло ее ружье, и я почувствовал, будто меня целиком в кипяток окунули — кожу пронзили тысячи и тысячи иголок, а по затылку врезали увесистой дубиной. Так, чувствуя себя ощипанной уткой, закинутой в кастрюльку, я и отключился.

Не знаю, как работают станнеры атлантов, но их церковные аналоги не щадили… никого не щадили. Если в момент оглушения я себя как кипятком облитым чувствовал, то возвращение к жизни сопровождалось ощущением, будто меня вывернули наизнанку. Оружие евгеников так сильно било по нервной системе, что меня одновременно колотил озноб от холода и выступал пот на лбу от жары. Мозг абсолютно запутался в тех сигналах, которые ему передавали нервные окончания. Во рту и солено и сладко одновременно — ощущения мерзкие и непередаваемые.

Справа от меня раздался стон. Я с трудом открыл глаза и повернул голову.

— Тебе так же хреново, как и мне? — спросил я у лежащей рядом Лидии.

Девушка не спешила с ответом, и открывать глаза — тоже. Я осмотрелся. Лежали мы на кровати, плечом к плечу. Причем кто-то нас заботливо раздел до нижнего белья. Скосив глаза, я заметил, что и при выборе его Лидия проявляла безупречный стиль. Девушка в красном белье на атласных черных простынях смотрелась невероятно привлекательно. Впечатление от роскошной фигуры Лидии портил лишь обрубок протеза.

— Будешь пялиться, я тебе глаз выткну, — прошипела Лидия.

— Никогда не понимал женщин. Ты надела красивые трусики… для чего? Чтобы их спрятать и никому не показывать? Да и потом — ты пошевелиться можешь?

— Нет, — призналась девушка.

— И как ты мне глаз выколешь?

Лидия покраснела, как старшеклассница на свидании.

— Как только смогу двигаться, так и выколю! — выпалила она.

— Ты лучше силы побереги для евгеников и персонально для Саввы. Как думаешь, мы где?

Лидия пробежалась взглядом по комнате.

— Окно. А за окном солнце. Кажется, что настоящее. Значит, мы на поверхности.

— А комнатка похожа на номер обычного отеля. Неужели Савва нас отпустил?

— Зачем ему это? Он же толком не объяснил, зачем мы ему вообще нужны. — Едва я закончил говорить, дверь в наш номер затряслась от сильных ударов снаружи и покрылась трещинами.

— Вот сейчас у него сам и спросишь.

Чей-то кулак в бронированной перчатке пробил дверь насквозь.

— Готовься!

— Так я уже, — ответил Лидии. — Сейчас только трусы повыше натяну — и в бой!

Говорить я еще мог, и мизинцем на правой руке шевельнуть тоже. Но не больше. Поэтому встречать гостей, которые прорывались сквозь дверь, я мог лишь улыбкой и добрым словом. И оказалось, что большего и не нужно. Когда остатки двери слетели с петель, в комнату шагнула фигура в «Муругане». Она подняла руку к шлему и откинула забрало.

— Энн! — При виде девушки у меня отлегло от сердца. — Ты ж моя палочка-выручалочка…

— Ты! Ты! Мы весь город оббегали! Я чуть не поседела, после того как сигнал Лидии пропал! Думала всякое! Что убили вас или того хуже! А вы! А вы! — На глазах девушки выступили слезы.

— А мы что? — я сначала не понял причин ее истерики. — А-а-а! Ты про… да ты просто все не так поняла!

— Я, может, и не умею врать, но ложь отличить могу! И я не дура! — вскипела Энн.

— Да ты правда все не так поняла! — Мой мозг лихорадочно подыскивал объяснения тому факту, почему мы с Лидией голые валяемся на одной кровати.

Энн хотела еще что-то сказать, но, взвизгнув, выбежала из номера.

— Да-а-а, Елагин, умеешь ты с женщинами разговаривать. Успокоил. Утешил. Теперь бы догнать и все объяснить, но ты же не в состоянии, правда?

«Ты почему сразу не сказал, что вас парализовали?» — вторила ей Альта.

«А когда бы я успел⁈ Она все выпалила и убежала!»

Ситуация сложилась бы патовая, но вслед за Энн в номер зашли головорезы Лидии. Им было откровенно плевать на нашу с Лидией интрижку. Взяли под козырек, протянули своей госпоже части «Муругана».

— А сама я не могу, — обрадовала их Лидия. — Полный паралич конечностей.

Видимо, Энн прослушивала наши переговоры, поэтому в номер она вернулась. И вовремя — на прикроватном столике ожил микропроектор.

— Я рад, что ваше приключение закончилось благополучно, — объявила появившаяся голова Саввы. — Помните о нашем разговоре. Ожидайте инструкций. И это — Ома оставьте в покое, его свержение не входит в планы Церкви.

Голова пропала. Савва за нами подглядывал и видел наше чудесное спасение, поэтому и запустил запись на проекторе. Который после проигрыша записи заискрил, задымил и загорелся. Но это сообщение убедило Энн, что мы с Лидией не развлечения ради оказались в отеле.

— Вы правда парализованы? — сменив гнев на милость, спросила она.

— Да, дорогуша. Если б не удар станнером, мы бы с Лэтом та-а-ак позажигали! — не удержалась, чтобы не подколоть ее, Лидия.

И ей задеть Энн удалось — корш стала пунцовая, как помидор.

— А кто этот мужик? — спросила она.

— Ты не поверишь, еще один Елагин! — ответила коршу Лидия.

Энн вопросительно уставилась на меня.