А потом, я, пользуясь данными о схемах подставного владения, сформировал команды по перестройке каналов связи на новые, и смене номеров счётов этих компаний. Если бы не пси, то я бы возился несколько суток.

«Надеюсь, местные хакеры мои пакеты не взломают, пока операции не завершены.»

/ Ψ: Нужна связь с Рычаговым, Авила Новикова./

/ Ψ: запрашиваю защищённое соединение…/

— Тит? Опять болтать тянет? Я занята, — я увидел мысленное изображение недовольной Авилы, находящейся в командной капсуле.

— Привет, ещё раз. Есть серьёзный и срочный вопрос. Надо поговорить наедине.

— Хорошо, подожди минутку, любимый, — мороз по коже от такого обращения.

— Жду.

Когда женщина говорит минутку… Авила снова заговорила через десять минут.

— Тит? Я освободилась ненадолго.

— Ты новости смотрела? Про Далькорп?

— Ещё нет, видела, что сообщение пришло, но пока не успела.

— Посмотри, там быстро.

Прошло ещё немного времени.

— Ты теперь не хозяин на Макемаке? Думаешь, я тебя теперь брошу?

— Ни в коем разе, — я улыбнулся. — Проблема может быть в другом.

Я рассказал ей о своих сомнениях насчёт финансовых дел, и предложил перевести на её счета финансовую подушку:

«Неизвестно ещё, как там с номерными и подставными обойдётся».

— Может так случиться, что ты станешь очень богатой дамой, а я нищим. Не выгонишь?

— Ни в коем разе, — теперь улыбнулась она.

Решив финансовые дела, я уже собирался связаться с Кассием, чтобы договориться о совместном ужине, как внезапно почувствовал себя крайне плохо.

Я стоял на тропинке, ведущей вниз по крутому склону, и понимал, что нужно идти, а идти не хотелось. Склон спускался в бесконечность, далеко внизу клубился туман, и было невозможно разобрать, что же там на дне.

«Не стой, надо идти», — я обернулся, чтобы посмотреть, кто это со мной говорит, но никого не было.

«Дорога тут одна, пора спускаться», — опять прозвучал голос, но я снова никого не заметил.

«Да кто это говорит?» — Спросил я, и сразу же понял, что говорю сам с собой.

А потом я посмотрел наверх, и как-то остро, с сожалением и грустной тоской, осознал, что всё, что я потерял, находится именно там. И хоть дороги туда нет, но мне очень нужно вернуться, я знал, что там меня очень ждут. Развернувшись, сделал шаг вверх по склону, но нога поскользнулась на каменной осыпи, и я съехал обратно.

Не знаю, сколько прошло времени, только, несмотря на неоднократные попытки, подняться хотя бы на один шаг мне не удалось. Я постоянно оскальзывался, запинался и возвращался, иногда мне удавалось с разбегу забежать на несколько шагов вверх, но кончалось всё одним — я скатывался назад, в то же самое место, откуда начинал. Наконец, устав и запыхавшись, присел отдохнуть.

— Убедился? — На этот раз это был точно голос, а не мои мысли.

Я увидел стоявшего рядом меня. Не Тита Никитина, а настоящего меня, того Саню, который остался далеко в прошлом.

— Ты?

— Я и ты, — ответил он, и продолжил. — Наверх подняться невозможно, есть только один путь, и он ведёт вниз.

— Но меня, тебя… там наверху ждут.

— Не сиди здесь долго, можешь остаться тут навсегда, внизу тебя тоже ждут, — я моргнул, прогоняя капнувший со лба пот, а когда снова поднял глаза, то изначального меня уже не было.

— Тиτ? Очнись… Тиτ, в чёμ δεло?

Слыша неразборчивые голоса, я медленно выплывал из темноты, голова болела, глаза не хотели открываться.

— Люβимый? — Я узнал голос Авилы, хотел встать — но не вышло.

Огонь пробежал по венам, я почувствовал резкий прилив сил, небывалую бодрость и открыл глаза. На меня смотрели Авила и доктор.

— Тит? — Вот теперь, я слышу и понимаю вполне отчётливо.

— В чём дело, что со мной? — Я сипло прохрипел, — дайте воды.

Мне помогли сесть и протянули бутылку с водой.

— На лицо все симптомы острой нервной перегрузки, — сказал доктор Джан, пряча в карман какой-то прибор. Такое, очень редко, но может быть при перегрузке пси.Известнаякартина — так бывает у подростков при аномалиях развития ДНК сети, когда сеть растёт слишком быстро.

— У него-то это, каким боком? — Засомневалась Авила, — он же взрослый.

— Не знаю. Тит, ты активно пользовался пси на станции?

— Пользовался, — ответил я, — что значит активно? Вроде обычно…

Я пожал плечами и задумался. А может у меня и есть подростковая проблема, моё же сознание с пси опыта не имеет:

«Но об этом не расскажешь».

Выяснилось, что я долго пролежал без сознания, настолько долго, что Авила уже сменилась, отправив Кассия на дежурство, она меня и нашла. После случившегося, ещё двое суток я валялся на кровати в номере, приходил в себя. Время и хорошие порции местного пойла поставили меня на ноги.

На вторые сутки я начал работать с пришедшими ответами по финансовым операциям, но в этот раз работал через нейро и верный диаг-блок. Около половины запланированных транзакций были выполнены, остальные должны были закончиться за пару-тройку дней — как раз к моменту прибытия Луция на Макемаке.

На следующий день, мы решили прогуляться по станции.

— Хочешь, открою секрет? Только тебе, — я спросил Авилу, когда мы выходили из номера.

— Если только мне, то хочу, — она оперлась о мою руку.

— На самом деле, я вырубился, потому что не мог без тебя.

— Я догадывалась, поэтому и прилетела побыстрее.

Разговаривая на всякие такие темы, мы спустились в гостиничном лифте с четвёртого на первый этаж, и выйдя на виа кольца, направились гулять по пешеходной дорожке. Блок располагался рядом с осевыми лифтами, в прошлый раз мы пробыли на виа совсем чуть-чуть — быстро зайдя в гостиницу. А вот сейчас, появилась возможность неспешно прогуляться, наслаждаясь видами.

Я уже узнал, что всё кольцевые станции устроены одинаково, или почти одинаково. Люди живут на внутренней поверхности, кольца обычно разбиты на секции, отделяемые друг от друга воротами аварийных шлюзов. В обычное время ворота раскрыты, и всё кольцо пронизывает центральная виа, по которой можно ходить, ездить на рельсовом транспорте, на некоторых кольцах разрешены разного рода электросамокаты и велосипеды. По краям виа располагаются блоки — этакие аналоги зданий.

Обычно виа стараются делать просторными, для того чтобы давать людям возможность бывать на открытом пространстве. Виа, кроме транспортной функции, выполняют ещё рекреационную и другие общественные функции.

Мы вышли на достаточно широкий, около пяти метров, пешеходный тротуар, дальше к центру были проложены рельсовые пути для местных трамвайчиков. Рельсы противоположных направлений разделялись зелёным газоном с кустами и деревьями. Общая ширина виа станции Жемчуг-3 была около двадцати-тридцати метров — своего рода ущелье, сжатое с боков фасадами жилых и служебных блоков, имитирующих земные здания.

Одно из самых острых впечатлений — это обратный горизонт, виа постепенно загибалась вверх, и вдали скрывалась за линией верхнего свода. Выглядело очень необычно — можно было наблюдать, как маленькие фигурки людей двигаются вдали по тротуарам, как едут вагончики трамваев. Впереди частично просматривалась оживлённая площадь.

Из справочных данных я знал, что на кольце есть площадь, место, где блоки отступали, и виа расширялась. А ещё, на кольцах таких станций были секции-парки и секции-оранжереи, да и полностью промышленные секции могли встречаться — в общем, целый город, как ни крути.

Позвякивая звонком, мимо проехал настоящий трамвай. Я долго глядел ему вслед, предаваясь воспоминаниям. Каких-то особых целей у нас не было, и мы просто прогуливались, направляясь в сторону площади, наблюдая за местной жизнью.

Конечно, это не Земля, но вполне нормальное место для жизни, тем более что люди вокруг другой и не знали. Мимо нас, целеустремлённо сновали прохожие, поголовно все были одеты в моно. Моно были разные — они выделяли своих хозяев цветами, рисунками, качеством. Попадалось довольно много, уже знакомого вида, рабочих, которые и тут часто ходили, не снимая шлемов. Моно других прохожих сразу говорили о том, что они работают или служат в серьёзных организациях — строгий окрас и шевроны на плечах и груди. Третий распространённый тип прохожих был похож на безалаберных и беззаботных отдыхающих — их моно выглядели максимально неформально, никаких нашивок, цвета самые яркие, и, зачастую, не сочетающиеся друг с другом, различные рисунки на одежде.