— Она не человек, она светлый мессия. И она хочет конца света.

— Нет, это невозможно! Я хорошо знаю ее, можешь мне поверить, она не хочет конца света.

— Тогда она не мессия. Светлый мессия просто обязан хотеть конца света, таково его предназначение. Он жестко привязан к воле бога, он не может действовать по собственному разумению, такова судьба любого мессии.

— И моя в том числе?

— И ваша тоже. Вы должны стремиться к тому, чтобы мир продолжил существование.

— Ты так говоришь, как будто уверена, что у нас ничего не получится.

— Об этом говорят все пророчества. Но если будущее не предопределено и судьбу можно изменить, то у нас есть шансы.

— Замечательно. Будем считать, что этот подход и есть единственно правильный. Только к чему все это? Я не собираюсь заниматься спасением мира.

— Но, владыка! Если не вы, то кто?

— Конь в кожаном пальто! Да кто угодно, хоть ты, меня это вообще не волнует, я просто хочу спокойно жить. Знаешь, как меня все достали?

— Догадываюсь. Светлые силы всегда строят козни таким, как мы.

— Да не строят они никаких козней! Ты же не будешь утверждать, что террористов, которые вчера взорвали дом, направлял бог?

— А почему бы и нет? Тому, кто стер с лица земли Гоморру, ничего не стоит взорвать один-единственный дом.

— Тогда ничто не имеет смысла, против бога не попрешь.

— Не думайте так, владыка! Если вы не встанете на пути армагеддона, он свершится, и никто не сможет ему противостоять.

— Ты действительно веришь во все эти пророчества?

— Конечно!

— А я нет. Мне наплевать, что написал две тысячи лет назад один раскаявшийся уголовник. По-моему, происхождение "Апокалипсиса" проще объяснить белой горячкой, чем божественным откровением.

— Но, владыка, если права я, а не вы, это будет катастрофа!

— Может, и будет, но я в это не верю. И вообще, хватит болтать, мне нужно посмотреть новости по телевизору.

— Новости лучше смотреть через интернет.

— Покажешь, как?

— Конечно, владыка.

Юля включила компьютер, совершила несколько манипуляций с клавиатурой и мышью, и вошла в интернет. Пятиминутный инструктаж, и я более-менее разобрался, как всем этим пользоваться. Интернет — действительно удобная вещь, если не обращать внимания на рекламу.

Новостей насчет вчерашнего взрыва было много. Путин сказал, что терроризм — это плохо, но воздержался от подробностей. Иванов-военный и Иванов-иностранный долго, путано и невнятно грузили журналистов насчет угрозы терроризма, Жириновский предложил объявить войну Грузии, Буш сказал, что во всем опять виноват Хусейн, а Немцов с Хакамадой придумали какую-то акцию в поддержку непонятно чего, но точно против терроризма. Лужков сказал, что он здесь ни при чем, во всем виновата федеральная власть, а к правительству Москвы претензии предъявлять нечего, а если кто и предъявит, то ни один суд такой иск не удовлетворит. Политковская заявила, что дом взорвали, потому что в Чечне проводится слишком много зачисток, Кадыров обозвал всех ваххабитов шайтанами, а Зюганов сказал, что надо восстановить Советский Союз, и все сразу наладится.

Эксперты установили, что в подвале взорвался фугас объемного взрыва, предположительно изготовленный из артиллерийского снаряда и большого количества дизельного топлива. Дом сложился как карточный домик, живых под развалинами не обнаружено, в руинах работают спасатели, продолжается извлечение останков. Интересно, почему этих могильщиков называют спасателями?

В отношении причин взрыва особых сомнений ни у кого нет. Обычный рутинный теракт с целью сделать себе рекламу, дом выбрали случайно, на месте погибших мог оказаться любой москвич. Один сумасшедший экстрасенс вещал что-то заумное про негативную ауру, но я не стал вникать в его бредни. Если он не понял, кто в последнее время жил в этом доме, то он не экстрасенс, а шарлатан.

Короче, ничего определенного.

— Привет, Зина! Как дела, как возлюбленный?

— Привет! Дела замечательно. Слушай, я видела новости, это ведь тот самый дом, правда? Твоя мама… черт возьми! Мои соболезнования.

— Спасибо. У тебя все нормально?

— Да, все здорово. Что ты хочешь спросить?

— Это прозвучит глупо…

— Я не буду смеяться.

— Смеяться тут не над чем. Как ты думаешь, бог существует?

— Ты все еще сомневаешься?

— Я имею ввиду, бог как личность. Субъект, обладающий желаниями, способный испытывать разные чувства…

— Не знаю. А какая разница?

— А как насчет Сатаны? Он существует?

— Как личность — вряд ли. То, что про него написано в библии, пестрит противоречиями, из этих обрывков никак не складывается целостная картина. Есть мнение, что Сатана — четвертая ипостась бога, некоторые теологи даже пытаются провести равенство между Сатаной и святым духом. Бред, конечно.

— Я разговаривал с ним.

— С Сатаной?

— Да.

— Как?

— Я ему помолился, просто так, по приколу. Лена грузила меня, мне открылось то, мне открылось се, а я к нему обратился и попросил, чтобы мне тоже что-нибудь открылось.

— И что?

— Он ответил.

— Что он сказал?

— Ничего дельного. А потом в мгновение ока переместил меня на другой конец Москвы, в одну шарлатанскую контору, там как раз вызывали дьявола для одной богатой клиентки.

— И что?

— Что-что… я материализовался в центре пентаграммы, дальше было шоу… короче, все закончилось хорошо. Я сейчас живу у этой самой клиентки, она думает, что я темный мессия, а она — мой первый апостол.

— Но ты на самом деле темный мессия!

— С чего ты взяла?

— Твоя ментальная сила огромна. Ты уже умеешь изгонять бесов, немного тренировки, и ты сможешь перевернуть мир.

— Но я не хочу его переворачивать!

— Тогда крест тебя ждет.

— Какой крест, зачем? Ты что, издеваешься?

— Я не издеваюсь. Думаешь, Христос полез на крест по доброй воле?

— Его предал Иуда…

— Как?

— Не помню…

— При случае перечитай евангелие повнимательнее. А пока поверь на слово — Иуда не предавал Христа, Иуду подставили, он стал козлом отпущения.

— Подставили? Кто?

— Из текста неясно. Возможно, он сам себе подложил свинью, поругался с Иисусом из-за какой-нибудь ерунды, пошел, настучал, получил тридцать сребреников, а Христос этим и воспользовался. Помнишь историю, как судили Христа?

— В общих чертах.

— Никто не хотел осуждать его, кроме кучки религиозных маньяков, но Христос вел себя несдержанно и не оставил судьям выбора. Его осудили на смерть, Понтий Пилат ожидал, что толпа потребует его помиловать, но этого не случилось. Не знаю, как Христос этого добился, но свою смерть он организовал грамотно.

— Тогда почему он просто не повесился?

— Для него это было невозможно, религия, которой он учил, не признает самоубийства. Если бы Иисус был японским мессией, он совершил бы харакири, но он был евреем, а не японцем. К тому же, он устроил из своей смерти настоящее цирковое представление.

— И к чему ты все это рассказала?

— К тому, что у Христа не было большого выбора, он должен был либо стать царем иудейским, как Мухаммед стал царем аравийским, либо уйти. Он решил уйти.

— Намекаешь, что передо мной стоит такой же выбор?

— Не намекаю, а утверждаю. Только, в отличие от Христа, ты не сможешь удалиться в монастырь или какую-нибудь сибирскую деревню. У тебя только два варианта — либо со щитом, либо на щите.

— Почему?

— Потому что ты не один. Лена — тоже мессия и она стоит на другой стороне, она не позволит тебе уклониться от схватки. Пока она еще не осознает себя, но это ненадолго, скоро она все осознает и тогда будет как в фильме "Горец" — в живых должен остаться только один.

— Подожди! Почему ты думаешь, что она будет драться со мной? Раньше ты так не говорила!

— Я всегда допускала такой вариант. Раньше мне казалось, что вы сможете нарушить законы природы, вас так влекло друг к другу, я подумала, что это тот уникальный случай, когда противоположности не противостоят, а соединяются. Но я ошиблась, ты пришел ко мне и ты пришел один. Сделать остальные выводы совсем несложно.