Убедившись, что никто за мной не наблюдает, тремя длинными скачками я приблизился к забору, огораживающему какое-то частное владение, и просочился прямо сквозь столб. Оригинальное ощущение. Изнутри столб не ощущается вообще никак, если не считать того, что в течение времени, пока глаза находятся внутри твердого тела, зрение не работает. И что-то странное происходит со слухом — одни звуки становятся громче, другие ослабевают до полной неразличимости, наверное, так воспринимают мир замурованные.
Я немного потренировался в просачивании сквозь твердые предметы, даже простоял с минуту неподвижно внутри столба, а потом мне это наскучило. Я подумал было, не стоит ли пересечь двор и попробовать то же самое с настоящими кирпичными стенами, но по здравом размышлении решил не рисковать. В конце концов, всего в трехстах метрах отсюда валяется свежий труп с прокушенной шеей.
Я вышел из столба, вернул телу материальность и сразу же провалился в сугроб почти по пояс. Чтобы выбраться из сугроба, потребовалась почти минута, и похоже, что я привлек внимание двоих прохожих, которые стояли метрах в двухстах впереди, показывали в мою сторону пальцами и, кажется, смеялись. Ну и пусть смеются. Я сформировал короткий путь и отправился обратно в монастырь. Нехорошо заставлять Агафона долго ждать.
10
Сегодня Агафона интересовала политика. Государственное устройство России, структура власти, организация силовых структур, особенности функционирования преступного мира.
— Вы что, ребята, собрались утащить атомную бомбу из нашего мира? — спросил я и расхохотался. А потом перестал хохотать, потому что понял, что попал в точку.
— А что? — ответил Агафон. — Думаешь, это абсолютно невозможно? Где у вас хранятся атомные бомбы?
— В специальных хранилищах, они жутко засекречены и никто точно не знает, где они расположены. Лет пятнадцать назад, когда у нас была перестройка…
— Перестройка чего?
— Общества. Неважно. В общем, тогда кругом творился полный бардак и однажды группа журналистов…
— Кого?
— Журналистов. Это… как бы сказать… профессиональные сплетники, что ли. Что такое газета, знаешь?
— Знаю. Журналисты — те, кто делает газету? Печатники?
— Нет, печатники печатают, а журналисты пишут статьи, которые печатают печатники. В общем, журналисты пробрались на один склад и нашли там ракету, которую никто не охранял…
— Зачем охранять ракету?
— Как зачем? Ракеты — основное средство доставки атомных бомб к цели.
— Но… для этого нужна очень большая ракета.
— Та ракета была больше фонарного столба. В общем, журналисты нашли неохраняемую ракету и к ней пульт управления. Они начали с ним играться, нажали какую-то кнопку и ракета поднялась вверх и изготовилась к стрельбе. Они испугались и уехали, а потом показали этот случай по телевизору… ну, короче, всем рассказали об этом.
— И что?
— А ничего. Если бы они не испугались, а посмотрели на ракету поближе, они бы увидели, что это было просто бревно. Ложная цель. Правительство тогда урезало деньги на содержание армии, ее начали сокращать и в первую очередь сокращали гарнизоны, обслуживающие ложные цели.
— И к чему ты все это рассказал?
— Чтобы ты понял, какие большие средства вкладываются в защиту ядерных арсеналов.
— Ядерных?
— Ну да, ядерных и атомных — это одно и тоже. Понимаешь, в свое время это оружие прятали настолько тщательно, что не пожалели средств даже на создание ложных объектов. А ложный объект — это не просто бревно, похожее на ракету, это еще и имитация пусковой установки, батальон охраны, которая уверена, что охраняет не бревно, а действительно важный объект… ну и так далее.
— Ты говорил, что несколько лет назад финансирование армии резко сократилось.
— Не настолько, чтобы ядерное оружие стало можно украсть. Кроме того, ты не учитываешь, что за последние годы сильно расплодились террористы…
— Террористы — это те, кто устраивает всякие массовые убийства, погромы и все тому подобное?
— Они самые. Они становятся все наглее и многочисленнее. А получить ядерный заряд в личное пользование — мечта любого террориста, соответственно, для защиты складов применяются все более сильные меры безопасности…
— Эти меры предусматривают защиту от боевых монахов?
— В нашем мире нет боевых монахов, у нас не действует магия.
— Тогда нам наплевать на эти меры. Знаешь, Алексей, я тебе открою одну тайну — если Дмитрий не вызовет тебя завтра утром, я очень сильно удивлюсь.
11
В кабинете Дмитрия нас собралось четверо — сам Дмитрий, Зина, Татьяна и я. Дмитрий посмотрел на меня тяжелым взглядом и констатировал:
— Вампир.
Я обреченно кивнул. Ох, сейчас начнется…
— Труп в Рощинском переулке — твоя работа?
Я снова кивнул.
— Вчерашний труп на Калужском тракте?
Я кивнул еще раз.
— Почему ничего не сказал?
Я пожал плечами.
— Зинаида! Это ты его инициировала?
— Да, владыка.
— Какого дьявола?
— Это положительно сказалось на развитии его личности.
— Мне ты сказать не могла?
— Не было необходимости.
— Здесь я решаю, где есть необходимость, а где нет! Ладно, проехали. Впредь никому не позволяй себя кусать без моего личного благословения. Алексей! Голод чувствуешь?
— Нет.
— Дай-ка я посмотрю… на сутки точно хватит… минимум сутки, максимум неделя.
Дмитрий взял гусиное перо и сделал пометку в ежедневнике.
— Два кормления… — бормотал он себе под нос, — с разницей в два дня… вероятность весьма мала… вроде все нормально. Значит так, ребята, слушайте, зачем я вас собрал. Откуда взялся Алексей, все знают? Замечательно. Как он сюда пришел, все знают?
— Я точно не знаю, — подала голос Зина. — Его переместил крест?
— Он самый. Значит, так. Мы собрались здесь, чтобы отправиться в его мир.
— Зачем? — недоуменно спросил я.
— Ознакомительная прогулка, на первый визит я не ставлю никаких специальных задач. Осмотреться, составить впечатление, выработать рефлексы, организовать базу, короче, неделя на все про все, а потом возвращаемся обратно. Таня, Зина, вы читали отчет Агафона? Великолепно. Вопросы?
— Конечная цель — украсть атомную бомбу? — спросил я.
— Эта цель — далеко не конечная, — ухмыльнулся Дмитрий. — Конечная цель — ничто, движение — все. Еще вопросы?
— Когда отправляемся? — спросил я.
— Прямо сейчас. Я тут собрал все необходимое, — Дмитрий встал из-за стола, открыл стенной шкаф и вытащил оттуда четыре брезентовых рюкзачка, которые разложил перед нами. — И еще, — он выдвинул ящик стола и вытащил оттуда два моих пистолета, Макарова он подвинул ко мне, а Стечкина положил перед собой. Давайте, переодевайтесь и через четверть часа жду вас здесь. Алексей, крест пока положи на стол.
— Зачем?
— Ты уверен, что хочешь переместиться в свой мир?
— Ну… не совсем.
— Тогда крест придется оставить. Не бойся, он вернется к тебе, когда я сделаю все необходимое, без него нам не совершить переход.
— Но зачем его оставлять?
— Не грузись. Снимай крест и иди одевайся. Доверься мне.
— А если я откажусь?
— Не советую.
— А все-таки?
— Ты станешь не нужен и опасен. Сам посуди, зачем мне еще один вампир в монастыре?
— Ты угрожаешь?
— Я не угрожаю, я констатирую тот факт, что даже с крестом тебе не справиться с десятком боевых монахов. Или с одним мной. Тогда, в тюрьме я не атаковал тебя в полную силу, я только прощупывал тебя, мне было интересно, на что способен твой крест. Давай, снимай крест и вперед.
Я подчинился.
12
Через четверть часа мы с Татьяной снова вошли в кабинет владыки. Зина уже была там, замотанная в толстый шерстяной платок, она напоминала привокзальную попрошайку. Дмитрий в расстегнутой бобровой шубе походил на депутата государственной думы, а мы с Татьяной в скромных дубленках и меховых шапках, вообще не выделялись бы из толпы, окажись мы вдруг в моем родном мире.