– Вероятно. – Денис пожал плечами.

– Тогда в следующий раз вылью тебе на голову кувшин колодезной воды, если посмеешь орать ночью, – предупредил Ворон. Причем Денис и не усомнился, сталкер именно так и сделает.

– Знаешь… Игорь, а ведь я перестал различать разницу между сновидением и реальностью. Раньше четко знал, когда сплю, а когда бодрствую. А теперь…

Он запнулся и, наверное, испугался. Что-то с ним творилось явно не то с тех пор, как он поселился «под крылышком у Ворона», как называл это Роман.

– Психика приходит в норму. – Сталкер ухмыльнулся и присел рядом. – Это очень неплохо. В работе пригодится.

У Ворона оказалось хорошее настроение, а это означало: его можно было спрашивать о чем угодно. Денис уяснил удивительную способность своего спасителя: он никогда не врал. Мог сказать полуправду, мог умолчать или перевести тему – это вообще выходило у него мастерски, – но никогда не опускался до лжи.

– Стаф однажды рассказал, что это ты не пускал его в Зону.

– Именно так. – Ворон сбросил шлепки и залез на диван с ногами. На одну сел, колено другой подтянул к груди и устроился на нем острым подбородком. – На этого убийцу у меня имелся неплохой компромат. Как раз хватило бы сесть лет на двадцать, – проговорил он немного злорадно. – Жаль, не использовал вовремя. Ты же слышал о баре на Канатчиковой даче?

Денис кивнул:

– Стаф говорил, что в нем погибли люди. По небрежности.

– Черта с два, – вздохнул Ворон.

– А еще рассказывал, что в этот момент спасал тебя.

Ворон поправил волосы характерным для себя жестом.

– Спасал – это слишком громко сказано, но действительно находился рядом, когда я чуть не гробанулся по собственной глупости. – Он вздохнул и начал рассказывать: – То, что Зона начала формировать опасные аномалии, мы предполагали еще с неделю назад, но, как говорится, догуливали последние деньки. Особенную тревогу вызывал именно бар. Там и в спокойные времена творилось нечто… не слишком презентабельное, а в последние дни воздействия стали сказываться и на физическом уровне. Помощника Стафа что-то сожрало. Причем мы слышали крики, ломанулись на помощь, а застали только расчлененный труп с вывороченными внутренностями.

Стаф клялся и божился прикрыть заведение, и я отправился на последнюю гонку. Когда аномалия сожрала колеса, а меня самого чуть не размазало по асфальту, но уже сила инерции и земного притяжения, а не Зона, Стаф оказался рядом. Умудрился помочь выбраться из автомобиля до того, как полыхнул бензин. Я тогда соображал мало, потому его помощь действительно не была лишней. Поручил меня заботе медиков, а сам снова исчез.

Я нашел его спустя несколько часов в том самом баре – над несколькими расчлененными трупами, в том числе и сталкера, подменявшего его за барной стойкой, когда Стаф отлучался. Трупы он обирал, но не столько это вывело меня из себя, а то, что сразу за мной в дверь вошел какой-то парень, и Станислав попытался отправить его в подсобку к призраку-людоеду, или я уж не знаю, что там было!

Уже после того, как я выгнал того парня, а на Стафа наорал отборным матом, он божился и каялся, говорил, что грешен и вообще уйдет в монастырь, а в Зону больше и не сунется. Он всегда был религиозен.

– За это я и не люблю эту религию, – бросил сквозь зубы Денис.

– Ну… – Ворон повел плечом. – Само христианство лично мне ничего плохого не сделало, просто я предпочитаю верить в другое.

– И после этого Стаф основал «Доверие»?

– Не он, а я, – вздохнул Ворон. – Но поставил следить за порядком, когда охладел к этому занятию. Насколько Выдра докладывал, Стаф неплохо справлялся с руководством, не слишком сильно притеснял соклановцев, мальчишек вроде тебя не бросал… хотя воспитанием младшего поколения и несчастных сироток занималась в основном Лола.

Дэн кивнул.

– С так называемого пути истинного Стафа сбил Заблоцкий, а после моей якобы безвременной кончины мнимый лидер «Доверия» решил, будто у него развязаны руки.

– Как ты выжил? – Денис уже решил было, что сталкер снова не ответит на вопрос, но он лишь слишком долго молчал. Должно быть, обдумывал, какое количество информации будет для подопечного достаточным.

– Я действительно не хотел пускать тебя в Зону, – наконец ответил он. – И я опоздал всего лишь на немного. Эти идиоты в погонах, признаюсь, изгадили почти безупречный план.

– Это ты был на мотоцикле?

Ворон фыркнул и не ответил.

– Достаточно того, что в камионете сидел не я.

– Но в машине ведь…

– Сдетонировал универсальный аккумулятор. Оказывается, «пирамидки» не любят, когда поблизости с ними находится «родниковое сердце». А именно его носил мой знакомый. Маленькое, почти незаметное и не излучающее, казалось, вообще ничего. Просто камушек в брелоке. А оказалось, все равно сдетонировало. А «витринка» ведь работает в обоих направлениях. В обычном автомобиле стекла бы вылетели, здесь – нет.

Ворон вздохнул и поднялся.

– Ладно, пойдем пить кофе, – сказал он. – Разумеется, с коньяком, и не говори, что не хочешь.

Денис обреченно поднялся.

– Мужчина обязан уметь пить, – сообщил ему Ворон. – И получать удовольствие от процесса, а не забвения. И не спорь.

Кабинет руководителя Академии привлекал внимание своей основательностью. Видно было, что его занимал ученый с мировым именем. Для создания пущего эффекта стены покрывали деревянные панели. Овальный стол под черное дерево занимал центр комнаты, и придвинуты к нему были офисные стулья из темной кожи. Кресло хозяина кабинета оказалось бордовым и спинка – чуть ли не на полметра выше, чем у других.

Непосредственно над этим импровизированным троном висела плазма, по обеим сторонам которой располагались позолоченные бра. Углы занимали треугольные шкафы с книгами, но какого толка, понять не вышло бы, так как надписи на корешках либо отсутствовали, либо стерлись.

На полу – паркет, причем недавно покрытый лаком. Потолок настолько белый, что невольно обращал на себя внимания много больше, нежели остальная обстановка. Широкое окно с пластиковой рамой и тонированными стеклами, развешанные по стенам портреты знаменитых ученых. Возле каждого – свое бра. Дэн все хотел, но не мог решиться спросить, подбирали ли освещение под картины или, наоборот, картины – под освещение. Тем более любопытство сейчас было не к месту и могло обойтись ему дорого.

Шувалов, столь же преобразившийся, как и кабинет, ходил по комнате, заложив руки за спину. Недорогой, но со вкусом сшитый костюм сидел на тучной фигуре неплохо. Белая рубашка притягивала взгляд. Алый с золотыми ромбиками галстук академик стащил через голову и кинул на край стола. Выглядел он злым и нахохлившимся, будто большой сердитый филин.

Ворон сидел на подоконнике. Дэн – в кресле и пытался привлекать к себе как можно меньше внимания.

– Василий Семенович, – заметил сталкер, – вы ведь с самого начала не верили в эту затею.

– Не верил, – согласился академик, – но участвовал! Тем более затраты взял на себя Заблоцкий.

– Так по какому поводу страдаете?

– А не стало Заблоцкого, и здание на Сумской улице, как и бесценное оборудование, и лаборатории с учеными, как бы перешли к нам по наследству. – Академик всплеснул руками, сел на свой бордовый трон и надулся еще больше. – Так что же теперь, терять это все?

Сталкер прислонился спиной к оконной раме и скрестил на груди руки.

– Извините, Василий Семенович, но в отношении с Зоной я вам помогу вряд ли, – заметил он. – Единственное, что могу, попробовать вывести людей… вернее, – он кинул быстрый взгляд на Дениса, – мы с Дином можем.

Дэн на всякий случай кивнул, хотя никто не смотрел на него и тем более не спрашивал согласия или просто мнения. В сущности, все моменты они обговорили с Вороном еще в Пущино, а в Академии был спектакль. Все актеры знали, чем окончатся переговоры, но сосредоточенно отыгрывали роли: Шувалов истерил, Ворон сохранял спокойствие истинного самурая, а Денис не задавал вопросов и вообще не отсвечивал.