— Готовьте встречу, — повторил я и повесил трубку.

Честно говоря, я и сам не понимаю, почему так легко пошел на условия полковника. Деньги и прочие материальные блага тут ни при чем, хотел бы я легкой жизни — остался бы на Сорэ. Жажда приключений — ближе, но опять не то, потому что, когда хочется приключений, надо отправляться на средневековую планету с миссией бога — просветителя. Забота о благе Родины… да это просто смешно! Кто я такой, чтобы спасать Землю от инопланетян? Манией величия я не страдаю, роль супергероя не для меня.

А потом я понял, почему дал согласие. Потому что Габов показался мне нормальным мужиком, с которым будет приятно поработать в одной команде.

Возвращение состоялось. Сразу стало трудно соображать, тело, которое раньше было в безупречной физической форме, вдруг оказалось больным и разбитым. Боли не чувствовалось, но тяжесть и общее отупение были такими, как будто вчера выпил литр водки. Сильно хотелось воды.

— Готово, — раздался откуда-то сверху незнакомый голос. — Почти угадали. Подвинем?

— Не стоит, — ответил другой голос. — И так не свалится.

— Как знаешь, — сказал первый голос. — Сестру зовем?

— Зовем.

Я так и не открыл глаза, даже тогда, когда в локтевой сгиб вонзилась игла и в вену потек загадочный эликсир биоблокады. Мне не хотелось открывать глаза, это было слишком тяжело и страшно. А еще я боялся увидеть, что укол мне делает та самая медсестра.

Я проснулся бодрым, здоровым и веселым. Так редко бывает, я сова — обычно мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя после сна и начать адекватно воспринимать реальность. Но сегодняшнее утро стало исключением.

Я открыл глаза, легким движением отбросил одеяло и соскочил с кровати, точнее, попытался соскочить. Во-первых, кровать подо мной была необычная, это была больничная каталка для лежачих больных, с бортиком, чтобы больной не выкатился и не свалился на пол. А во-вторых, из-под правой ключицы торчали две трубки, ведущие к капельницам.

Я прислушался к своим ощущениям. Тело утверждало, что оно абсолютно здорово и никакой необходимости в капельницах нет. Я решил ему поверить.

Выдергивать иглы было больно. Наверное, не стоило этого делать без ведома врачей, но останавливаться уже поздно. Я отбросил одеяло, перевалился через бортик и соскочил — таки на пол.

Посмотрев вниз, я обнаружил, что ноги мои стали заметно худее, а маленький пивной животик исчез без следа и теперь на его месте появилась некрасивая кожная складка. Непонятно, то ли это следствие перенесенной травмы, то ли биоблокада начала приводить тело к идеальному состоянию. Поживем — увидим.

Дверь открылась, в палату вбежала испуганная медсестра, увидев меня, она вскрикнула, как будто увидела привидение или ожившего мертвеца. Несмотря на чрезмерно высокий рост для девушки (не менее 175, а то и все 180) и испуганную мордашку, она была очень мила.

— Немедленно ложитесь в постель! — возмутилась она. — У вас же капельницы оторвутся!

— Уже оторвались, — сообщил я, обаятельно улыбнулся и спросил: — Что вы делаете сегодня вечером?

Медсестра застыла на месте, прикрыв разинутый рот ладошкой. Она тонко хихикнула, я проследил направление ее взгляда и понял, что совершенно голый. Сразу я и не обратил внимания на этот факт, вот что значит долго мотаться вдали от родной планеты. Придется теперь заново привыкать к особенностям жизни на Земле.

— Извините, — сказал я, торопливо заворачиваясь в простыню. — Совсем забыл. Отвык от местных условностей, знаете ли.

Последнюю фразу, пожалуй, говорить не следовало. Что, если она спросит, в каком таком месте я отвык от земных условностей? Не рассказывать же ей про Сеть.

Дверь открылась, и в палату вошел невысокий белобрысый паренек, настолько коротко стриженный, что казался лысым. Он на секунду замер в нерешительности, осторожно выглядывая из-за плеча очаровательной дылды в зеленоватой пижаме (белые халаты среди медицинских работников, надо полагать, окончательно вышли из моды), а затем вежливо похлопал ее по спине, очевидно, намереваясь попросить разрешения пройти.

Медсестра оглушительно ойкнула и отпрыгнула в сторону. В прыжке она развернулась на сто восемьдесят градусов, уставилась на белобрысого парня, открыла рот, снова прикрыла его ладошкой и расхохоталась. Я успел заметить, почему она все время прикрывает рот — у нее кривые зубы, и она этого стесняется.

— Извините, — сказал белобрысый и густо покраснел. После этого он повернулся ко мне и спросил: — Андрей Николаевич, вы готовы?

Давно уже меня не величали по имени — отчеству.

— Всегда готов, — бодро ответил я. — А к чему?

Странное самочувствие наступает после биоблокады, как будто долго болел и наконец выздоровел. Но я ведь не болел, короткий период пребывания в подстреленном теле можно не считать, я потерял сознание настолько быстро, что не успел набраться впечатлений. Нет, тело в идеальном состоянии — это нечто! Невозможно объяснить словами, насколько прекрасно чувствовать себя бодрым, здоровым и готовым своротить горы, если понадобится.

К сожалению, это состояние продлилось недолго. Тело напомнило, что пора справить естественные надобности, причем ОЧЕНЬ срочно. Вместо того чтобы еще раз спросить у прелестной медсестры, что она делает вечером, мне пришлось задать совсем другой вопрос:

— Где здесь сортир?

Медсестра снова очаровательно прыснула, прикрыв рот ладошкой, а другой рукой взяла меня за локоть, вывела в коридор и указала направление, куда я и отправился, стараясь не замечать веселое хихиканье за спиной.

Когда я вышел, длинноногой красавицы в коридоре уже не было, зато под дверью сортира толпился целый комитет по встрече в количестве шести человек. Белобрысый парнишка тоже присутствовал, но он явно не был главным. Главным был высокий седой мужик педерастического вида. Он был какой-то слишком ухоженный — единственный из всех в костюме, рубашка сверкает идеальной чистотой, стрелки на брюках отутюжены так, что можно резать бумагу, волосы идеально уложены и, кажется, даже побрызганы лаком. Мне почему-то сразу подумалось, что он… Конечно, может, он и не голубой, возможно, просто привык следить за собой. Мы, люди, устроены так, что стоит кому-то выделиться из толпы, на него сразу же навешиваются ярлыки. Хорошо одет — голубой, пьет пиво на улице — алкоголик, в очках — слишком умный, роскошно одетая девушка — проститутка. Тьфу!

Седой странно посмотрел на меня, не иначе, засек изменения в ауре. Сдается мне, скоро люди, побывавшие на Вудстоке, будут встречаться на Земле на каждом шагу.

— У вас все в порядке, Андрей Николаевич? — спросил он.

— Все замечательно, э — э — э…

— Иноходцев Валерий Васильевич, — церемонно представился седой и протянул руку.

Рукопожатие у него было вялым и каким-то мягким. Может, и вправду педик.

— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Первое впечатление часто бывает обманчивым.

Моя аура полыхнула смущением, но я не успел начать оправдываться, потому что новый знакомый продолжал говорить:

— Незачем извиняться, я уже привык к таким реакциям. Знаете, что для меня было самым большим потрясением после Вудстока? Что половина моих знакомых считают меня пидором.

После последней фразы коллеги Валерия Васильевича дружно заулыбались, а белобрысый даже заржал в голос. Должно быть, после Вудстока эта шутка стала дежурной в их компании.

— Ну что, Валерий Васильевич, какова диспозиция на данный момент? — спросил я. — Куда едем, что делаем?

— Диспозиция на данный момент никакая, — ответил Валерий Васильевич. — Пребываем в готовности, ждем сигнала. Вот ваш терминал, — он протянул мобильный телефон.

— Но это…

— Это сотовый телефон, в который вмонтирован терминал. Схема, которую вы реализовали, вероятно, самая простая из всех, что можно собрать в земных условиях, но далеко не самая лучшая, существуют и более удачные конструкции, например вот эта. Функции сотового телефона сохранены, терминальный блок замаскирован под дополнительную микросхему, интерфейс с ним пока только мысленный. Подключать к Сети земные технические устройства мы еще не умеем.